В этот день, действительно, было еще несколько налетов журналистов, но Эллен энергично выпроводила их, умышленно напустив на себя роль грубой, неотесанной, бестолковой женщины. И Престо, скрывавшийся в саду, с интересом наблюдал эти сцены и шептал: «Эх, Гофмана бы сюда с аппаратом!.. Ну, ничего! Мы еще заснимем ее в этой роли!»

Вечером, когда вернулся Барри, Престо за ужином рассказал леснику-ученому и его племяннице свою необычную историю, из которой Эллен не пропустила ни слова.

– Что же вы думаете делать дальше? – спросил Барри, когда Престо окончил свой рассказ.

– У меня уже готовый план, который я создал под вашей кровлей. О нем еще никто не знает, и пусть это пока и останется между нами... Из моего рассказа вы видите, что даже крупные артисты всецело зависят от предпринимателей, – продолжал Престо. – Мистер Питч отверг меня. Ну, что же! Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Постараюсь обойтись и без мистеров Питчей.

– Вы хотите вступить в Ассоциацию киноартистов, организовавших, как я слышал, собственное кинопредприятие? – спросил Барри.

– Ассоциация киноартистов – только первая попытка киноработников коллективной защиты своих интересов, – ответил Престо. – Но, по существу, это объединение кинозвезд. Ассоциация сильно пропитана коммерческим душком, и средним актерам, не говоря уж о статистах, там живется нелегко. Притом и творчески в этой Ассоциации я не был бы вполне свободен, а мне нужна полная свобода – свобода составлять сценарии, режиссировать, играть. То, что я затеваю в этой области, – заранее можно сказать, – совсем не понравится заправилам Ассоциации.

– Отсюда можно сделать вывод, что вы хотите организовать собственное предприятие? – спросил Барри.

– Именно.

Барри ничего не ответил, только повел бровью и, затянувшись трубкой, пустил струю дыма.

– Вы сомневаетесь в успехе? – спросил Престо и, не ожидая ответа, продолжал: – А я верю в успех. Иск мистера Питча, лечение и, главное, судебный процесс очень истощили мой капитал. Но все же у меня осталась достаточная сумма, чтобы начать дело. По крайней мере, ее хватит на то, чтобы выпустить на экран первую картину. А что дальше? На займы я, конечно, не могу рассчитывать. Банки по чувствуют опасность в моем предприятии и не только не дадут мне денег, но и всячески будут вредить мне. Это я предвижу. Но я рассчитываю на другое. Мое предприятие не будет строго коммерческим, хотя, конечно, оно не должно быть и убыточным, иначе я не выдержу борьбы. Оно должно носить кооперативный характер в гораздо большей степени, чем Ассоциация киноартистов. Это будет не только объединение артистов, но и всех, без исключения, работников, вплоть до плотников и уборщиков. В одном Голливуде всегда имеется больше сотни безработных режиссеров, тысячи киноартистов. Они охотно согласятся в первое время получать даже меньше обычного, пока предприятие не начнет давать доход, участниками которого они станут. Но такого ограничения, я думаю, и не понадобится. Наоборот, я постараюсь поставить средних и низших работников сравнительно в лучшие условия. Спайка на почве солидарности интересов поможет нам выдержать борьбу даже с левиафанами-киноконцернами. По крайней мере, я надеюсь на это.

– Вам виднее, – сказал Барри.

– Я делаю ставку на людей, – с воодушевлением продолжал Престо. – Мне нужны верные помощники, которые понимали бы меня и на которых я мог бы положиться. И вот... я подумал о вас, мистер Барри...

– Обо мне? – с удивлением отозвался тот.

– Да, о вас и мисс Эллен. Эта дыра, хотя бы и самая живописная в мире, совсем не место для вас, образованного и умного человека. Не место и для мисс Эллен. И я предлагаю вам бросить сторожку и перейти ко мне на работу. Я гарантирую вам, что первый же оклад будет превышать вдвое содержание учителя, которое вы получали.

– Но я полный профан в кинематографии! – возразил Барри.

– Только поэтому вас и удивляет мое предложение. Кинопромышленность – ведь огромная и сложнейшая индустрия с самыми разнообразными специальностями. Для вас на первое время найдется работа, с которой справится каждый грамотный человек. Ну, скажем, в договорном, счетном отделе. Когда же вы лучше познакомитесь с кинопроизводством, сможете занять и более ответственный пост, вплоть до управляющего, который получает весьма солидный оклад. Найдется работа и для мисс Эллен.

– Только не сниматься! – поспешно сказала девушка.

– Выбор работы всецело будет зависеть от вас, – постарался успокоить ее Тонио.

– Все это так неожиданно, – сказал Барри, видимо, колеблясь дать согласие.

Престо понял его сомнения: перед ним был человек, уже запуганный жизненными неудачами. Он боялся потерять то немногое, что имел.

– Я откровенно сообщил вам, – начал убеждать его Престо, – что для меня лично это начинание сопряжено с риском. И рискую я большим, чем вы. Ваш же риск я не считаю большим. Ведь за год-два вы заработаете у меня столько, сколько не заработаете и за десять лет в этом парке. Вы приобретете новые специальности, значит у вас расширятся и возможности устроиться помимо меня...

Барри все еще колебался. Тогда Тонио решил затронуть его слабую сторону. Тонио уже хорошо знал, как старый Джон любит свою племянницу и как огорчается, что эта неглупая, способная девушка пропадает здесь, в глуши, без образования и будущего.

– Подумайте о мисс Эллен! – воскликнул Престо. – Не век же ей возиться с тряпками и горшками!

– Обо мне не беспокойтесь! – вспыхнула Эллен. – Я не жалуюсь и вполне довольна судьбой.

– Но вы можете быть ею довольны еще больше, – возразил Престо. – Вы попадете в другое общество, будете встречаться с интересными, образованными людьми...

– Мне и здесь хорошо, – хмуро ответила девушка.

«Вот упрямая девчонка! Как бы она все не испортила!» – с досадой подумал Престо. Если бы она и ее дядюшка знали о причине горячего красноречия Престо! Если бы Эллен догадалась, что все дело было в ней, что на нее Тонио возлагал столько надежд в своей новой работе!

Слова Престо об Эллен и ее последний ответ, в котором прозвучала невольная грусть, видимо, произвели впечатление на старого Барри. Уже сдаваясь, он сказал:

– Вы сами должны понять, мистер Престо, что мне трудно сдвинуться с места, если бы и хотел. Что же от вас скрывать? У меня нет никаких сбережений, даже на проезд и наем квартиры...

– Все это пустяки! – уже весело воскликнул Престо, предвидя победу. – Вы получите аванс хоть сегодня же. Хватит и на переезд, и на квартиру, и на обзаведение... Да вам и не нужно будет нанимать квартиру. Ведь я получил от прежнего Престо неплохую, просторную виллу, а живу в ней один. Весь верхний этаж пустует. Вы прекрасно можете устроиться в нем с вашей племянницей. Для меня это будет только приятно. Я так привык к вам и сдружился с вами.

– Благодарю вас за вашу любезность, но это неудобно. Совершенно неудобно, – ответил Барри.

– Почему? – спросил Престо, но тотчас догадался. – Да, конечно. Общественное мнение... я холостяк, в моем доме нет женщин. Но ведь это глупости, мистер Барри! Во-первых, мисс Эллен будет жить не одна, а с вами, и даже не в одном этаже со мною. Мог же я сдать внаем верхнюю часть дома! А во-вторых... Мы можем найти для мисс Эллен компаньонку, этакую почтенную старушку. И тогда даже все наши ханжи, лицемеры и фарисеи не найдут, к чему придраться. Итак, по рукам?

– По рукам! – ответил Барри.

У Эллен сквозь густой загар проступил румянец. Глаза ее засверкали. Она уже не могла сдерживать свою радость и с детским нетерпением спросила, обращаясь и к Престо и к дядюшке:

– Когда едем?

Престо приехал в свою виллу раньше Барри и Эллен: сторож-педагог задержался на несколько дней, чтобы ликвидировать свои дела с управлением парка и распродать ненужные вещи.

Возвращение Престо произошло при довольно торжественной обстановке. При «вводе во владение» присутствовали судебный чиновник и адвокат, помощник Пирса.