Квалин взглянул уважительно: серьезная штука. Спросил:

– Откуда? – Лицензии на комбики не выдавались частным лицам ни под каким видом, да и организация вроде «свободного общества» вряд ли могла ее получить.

– Есть связи, – просто ответил Койтль. – Ты готов?

– Готов.

– Тогда открываю.

Он нажал кнопку на пульте – и тут же ширма медленно отодвинулась, давая Квалину возможность наконец увидеть ворота. В отличие от колонн, они не блестели и казались каменными, а не металлическими – их можно было принять скорее за вход в древнюю святыню предков, чем за порождение цивилизации, некогда покорившей Галактику. Хотя, подумал разведчик, что мы знаем о той цивилизации и кто сказал, что у нее не может быть своих святынь? Красная полоска – такая же, как на ключе – таинственно мерцала в середине, освещая круглое отверстие.

– Держи, – сказал Диранст, и Квалин, обернувшись, увидел, что тот протягивает ему ключ. Да, теперь было ясно: по форме это «яйцо» точно подходит к выемке на дверях. – Теперь слушай. Если ты обратил внимание, они мигают не синхронно. У меня тут два индикатора – для двери и для ключа. Кажется, я нашел формулу, хотя не уверен. Но если не ошибся, то должен быть период, когда последовательности совпадут. Понимаешь: не один раз совпадут, а несколько подряд. А потом снова разойдутся. Так вот: стань у ворот и вставь ключ, когда я скажу – не раньше и не позже. Может, это ничего и не значит, но лучше подстраховаться.

– Вас понял, – с улыбкой сказал Квалин. – Не подскажешь ли заодно, какой стороной вставлять? – половинки «яйца» выглядели совершенно одинаковыми.

Диранст пожал плечами:

– Какая тебе больше нравится.

Михаил хохотнул и вышел на позицию. Вблизи он видел, насколько шероховаты ворота. Это можно было объяснить, если, как говорил Диранст, граница эккумундивного поля проходила под поверхностью – пустынные ветры их явно не щадили. Выемка для ключа, напротив, выглядела идеально гладкой – очевидно, замок был сделан из куда более прочного материала. Почти сразу две полосы вспыхнули одновременно, но Койтль молчал, так что Квалин не стал ничего делать. Впрочем, уже в следующий раз они мигпули с промежутком в пару секунд.

– Ты все время говоришь об этой штуке «она», – заметил разведчик. – Это потому что у нее есть дырка, в которую надо вставлять?

Диранст расхохотался:

– Верно, но не только. Она, Квалин, капризна, как женщина. Так, готовься!

Михаил поднес ключ почти вплотную к отверстию. Ему показалось, что он чувствует идущее оттуда тепло – разумеется, только показалось: костюм был термоизолирующим. Что же за формулу вывел Койтль? Впрочем, у него было для этого достаточно времени. Займись разведчики исследованиями всерьез, у них наверняка тоже получилось бы, но ведь им не дали. Внешне ничто не предвещало совпадения, но это, конечно, ничего не значило. Наверное, такие совпадения должны случаться с разумной периодичностью: не успел один раз – жди следующего…

– Давай! – заорал Диранст, прерывая размышления.

Квалину показалось, что его рука двигалась слишком медленно, хотя на самом деле все произошло молниеносно. Ключ вошел во впадину, красные полосы соприкоснулись и вспыхнули разом. Михаил ощутил, как «яйцо» плотно засело внутри, и убрал Руку. Ставшие одним целым, полосы погасли одновременно, и промежуток до новой вспышки казался Квалину вечностью. Но вот они загорелись снова и в этот раз тоже вместе. А потом еще раз, и еще…

– Хай-йай-ю-у! – выкрикнул Диранст боевой клич. – Ты видишь: у нас получилось!

Михаил перевел взгляд на ворота:

– А что, собственно, получилось? Дверь-то закрыта.

– А ты глянь на датчик!

Разведчик понял, о чем говорит ученый: число на эккумундивном датчике начало непрерывно расти. Стрелка четко указывала за ключ, внутрь помещения. Прибор на глазах переключился на другой диапазон, затем еще раз, пока не выдал сообщение, что достигнута максимальная регистрируемая интенсивность. Квалин отошел в сторону от опасного направления – хотя, подумал он, если вся эта энергия в один момент устремится наружу, их ничто не спасет.

– Ты смотри, смотри туда! – кричал Диранст.

Единая красная полоса уже не мигала.– теперь она непрерывно горела и, похоже, продолжала раскаляться. Михаил отрегулировал затемнение на шлеме – смотреть невооруженным глазом стало уже невозможно. Постепенно разгорался и сам ключ – он больше не был матово-белым. А затем до ушей Квалина донесся шум, нарастающий из глубины сооружения.

– Пошли отсюда! – крикнул он Дирансту, сам отбегая от ворот.

– Чего? – удивился тот.

– Сейчас, чего доброго, рванет! – Пришлось кричать: шум превратился в грохот, словно на взлетной полосе, и продолжал усиливаться.

Они выскочили из лаборатории – Михаил успел заметить, как ключ снова стал белым, но теперь уже ослепительно ярким. Отбежали на несколько метров, к кустам – грохот глушил все, не справлялось даже шумопонижение в шлеме.

– Пропали твои деньги, – сказал Квалин, но Диранст его, похоже, не слышал.

Неожиданно в громыхание вклинился низкий, уходящий вглубь звук, от которого мурашки пробежали по коже. А затем Михаил увидел, как, вырвавшись из пристройки, уносится прочь ослепительная струя, словно хвост кометы. И тут же вмиг все смолкло – шума как не бывало, только в ушах еще гудело.

– Кажется, все, – сказал Диранст, возвращаясь к строению.

– Осторожнее, – предостерег Квалин, однако последовал за ним.

Заглянув внутрь, разведчик с удивлением отметил, что здесь все цело – похоже, энергетический всплеск, чем бы он ни был, ничего не задел на своем пути. Впрочем, Михаил все равно был рад, что не стоял там, когда струя проносилась мимо.

– Тебе повезло – твои приборы целы, – сказал он Койтлю.

Диранст подошел к воротам. Было видно, что вокруг ключа они еще раскалены, хотя, похоже, материал остывал почти так же быстро, как и нагревался. Ученый протянул руку и вдруг вытащил штуковину наружу. Квалин от неожиданности не успел ничего сказать.

– Оцени: шестьсот по Кельвину, – произнес тот, держа ключ на вытянутой перчатке. – Сейчас остынет. Забирай, если хочешь.

– И заберу! Ну а толку со всего этого? Ворота как были закрыты, так и…

Он не договорил. Диранст толкнул ногой правую половину, и та, заскрипев, как несмазанная калитка, отодвинулась внутрь, открывая глазам черноту.

– Обалдеть… – вполголоса выговорил Михаил.

– Очень просто, – объяснил Диранст. – Минус-поле отключилось и разблокировало двери. Сами по себе они, похоже, и не были заперты.

– А что это за фигня из нее вылетела?

– Без понятия. Аппаратура все записала – потом проанализирую. Ну что – идем?

– По-хорошему, – заметил Квалин, – идти должен один, а другой остаться здесь. Для подстраховки.

Диранст посмотрел ему прямо в глаза:

– Ты останешься?

– Кинем жребий. Слушай, это не шутки! А если мы оба там застрянем?

– Ты здесь не командир. Как будет – так и будет. Никаких жребиев, идем вместе.

– Я здесь вообще непонятно кто. Уломал, пошли.

Михаил Квалин и Койтль Диранст одновременно шагнули в черноту неведомой территории. Пришлось сразу же включить фонари, иначе они ничего не увидели бы. Ход напоминал коридоры «Призрака»: квадратный, но со скругленными углами, и стены блестели точно так же, как в космическом сооружении. Только здесь из стен ничего не торчало, и они выглядели голыми. Проход под заметным уклоном спускался в глубь земли – куда именно он ведет, отсюда было не разглядеть.

– Черт раздери, как похоже! – воскликнул Квалин. Его шаги отдавались эхом – уж здесь-то оно было настоящим, а не в его воображении.

Исследователи стали медленно спускаться. Пол был гладким, однако не скользким – впрочем, на магнитных ботинках комбезов поскользнуться надо было еще постараться.

– Эккумундивный больше не скачет, – заметил Диранст. – Видишь: зафиксировался на двадцати трех. Я так и думал, что внутри скачков не будет… Что это?