– Все, хана! Надо прыгать! – крикнул он толстяку, который смотрел перед собой круглыми глазами.

– Но артефакт… – пробормотал тот беспомощно.

– На х…! Жить хочешь?

Джек с сожалением подумал о квартире, про которую придется забыть еще неизвестно на сколько времени. Сорвал с верхней полки два рюкзака и кинул один начальнику:

– Дергай здесь… Только не сейчас! Когда выпрыгнешь!

Схватился за дверь, щелкнул замком, толкнул от себя – та не открывалась. На всякий случай он прошелся по запирающим кнопкам на пульте – нет, тут все нормально. Значит, где-то заклинило. Ну что же это такое: мало того что буря, теперь еще это… Он навалился на дверь изо всех сил, но ничего не получалось. Джек попробовал с другой стороны, но и там было то же самое.

– Черт! Черт! – заорал он.

Об управлении машиной Джек уже не заботился, и та неслась к земле носом вниз. Он схватил с верхней полки топорик и начал рубить, чувствуя, что затея безнадежна: грузовик бронированный, хрен прошибешь. Но, может быть, в замке что-то соскочит и освободит запор? После нескольких ударов, когда Джек почти потерял надежду, замок клацнул и дверь распахнулась, впустив внутрь поток горячего воздуха, пересыпанного песком.

Джек выскочил наружу, сделав знак толстяку следовать за ним. Он не видел, понял тот его или нет, – сразу закрыл глаза, спасаясь от атак песчаного воинства. Пускай разбирается сам – тут своя жизнь дорога! Нащупал кольцо, дернул… и оно осталось у него в руке.

Хотелось ругаться во весь голос, но Джек сцепил зубы – слишком много песка было в воздухе. Он лихорадочно шарил в поисках веревки: она должна торчать из рюкзака, вместо оторванного кольца дернуть за нее, и все будет в порядке… Веревки почему-то не было. Может, она застряла внутри, так что даже конец не торчит наружу? Что же теперь делать?! Тут уже не квартира – какая к черту квартира, самому бы спастись!

Когда Джек нащупал веревку, было уже слишком поздно. Он потянул, рюкзак распахнулся, выпуская наружу плотно упакованную ткань… а в следующий миг сквозь песок проступил твердый горный склон.

И тут Джек внутренним зрением увидел, как его грузовик врезается в землю. Как внутри, в кузове, от удара слетает крышка с контейнера. Как подскакивает артефакт – он больше не сверкает: сейчас, при отсутствии света, его поверхность кажется матовой. Как сверху его придавливает прогнувшийся ящик, на который напирает стремительно ломающийся кузов. И как кубик трескается и вмиг разбивается на тысячу осколков. А потом машину рвет на части, они летят во все стороны, и где-то там, среди них, разлетаются и кусочки инопланетного артефакта.

Не будет им никаких миллионов, успел подумать Джек. А в следующий миг он уже не мог думать ни о чем.

Комната была маленькой, размером с тюремную камеру. Отчасти ею она и являлась, хотя, конечно, никто не называл ее так. Выглядела она даже уютно: текстуры изображали пальмы на морском побережье, а климатизатор регулярно поддувал настоящим бризом. Зато мебель была по-тюремному скромной: койка, напичканная всякой медицинской автоматикой, рядом – тумбочка и стул, в другом углу – умывальник и прячущийся в стене унитаз. На койке, дремля, лежал Михаил Квалин.

Когда его обнаружили без сознания в модуле неподалеку от «Призрака», никто не верил, что он выживет. Организм был буквально выжат досуха и получил такую дозу радиации, что другой на его месте не протянул бы и дня. Однако в реабилитационном центре на Титане Квалин неожиданно быстро пошел на поправку. Сейчас он уже мог сам вставать с кровати, и врачи были уверены, что жизнь его вне опасности.

В списке пациентов он значился как маризянский подданный Алехан Ремпальдс.

Толкнув дверь, командующий дальней разведкой Анатолий Сундуков вошел в комнату. Казалось, разведчик спит, но он тут же поднял голову и взглянул на вошедшего.

– О, друг-Сундук! Как я рад!.. Хотя не знаю, могу ли еще называть тебя другом.

– Миша, знал бы ты, чего мне стоило сюда попасть! – сказал Сундуков, присаживаясь на стул. – Пришлось выпрашивать разрешение у самого Чжу. Но прорвался-таки! Ты как вообще?

– Живой… – Квалин выдержал паузу. – Как я выбрался-то? Я только цифры зеленые помню, когда отсчет начался… Дальше не помню ни хрена, аж пока здесь не оказался. А от этих врачей ничего не добьешься.

– Кто ж тебя знает, как? «Советчики» модуль с тобой подобрали. Говорят, ты один за пультом сидел… или лежал, скорее.

– Один, – согласился Михаил. – Один за всех, а все на одного, как обычно. – Он улыбнулся.

– Чувство юмора не теряешь, – заметил Сундуков. – Настроение боевое – это хорошо!

– Об этом не беспокойся – мое чувство юмора только вместе со мной помрет. Лучше расскажи: чего там и как? Я когда очнулся, первое что спросил: он взорвался? «Призрака» больше нет? Да, сказали, взорвался. А больше ничего не говорят, о чем ни спроси. Не хотят, чтобы волновался, или фиг знает чего… Но ты ж меня щадить не станешь? Скажи честно: война уже идет?

– Какая война? – Командующий даже удивился.

– Ладно тебе, Толик… С Кумбиэном, какая еще?

– Нет никакой войны, – сказал Сундуков.

– А подробнее?

– Ты про Хейгорна, выходит, тоже не знаешь?

– Я еще удивился, кто это его станцию так красиво разнес.

– Вот он сам и разнес!

Квалин даже подскочил на кровати:

– Толик, ты это… ты серьезно, что ли?

– Его, по идее, уже должны были определить в психушку. После того, как он застрелил президента Делиана, обвинил всех вокруг в предательстве, а на закуску как раз и разнес свою станцию. Свои же капитаны его и арестовали. Наши декаэновцы еще поблизости оказались, им тоже от него досталось…

– А они что там делали?

– Чжу их отправил вдогонку за Мэри Уинслоу.

– Придурки! Они бы еще в сам «Призрак» поперлись! Никак не усвоят, что их всемогущество дальше Земли не распространяется!

– Между прочим, Миша, инициатива моя была, – отметил Сундуков.

– Ну… ладно, что толку теперь… Так а дальше что?

– В общем, у кумбиэнцев сейчас своих проблем хватает: двух президентов потеряли, в компании полный разброд… Еще Эстиман на них наехал через Совет. Требуют заводы закрыть… или переоборудовать, чтоб экологию не портили. Поняли ребята, когда момент надо ловить – теперь кумбиэнцы легко не отвертятся… Правда, выставить счет за «Призрак» им это не помешало.

– Нам, что ли, выставили?

– Ну не Совету же! Они считают, что это происки «Интергалактик».

– А мы что?

– Сказали, что дело темное, так сразу не разберешься – надо расследовать. Но вообще, мол, похоже на то, что виновата Мэри Уинслоу и ее специалист, этот Патрик с японской фамилией. Которые сами вместе с «Призраком» того… Короче, пытаются все спихнуть на почившую президенточку. Не знаю, что у них там выйдет – переговоры еще идут. Скорее всего, что-то таки придется заплатить, просто так не отвертимся… Но войны не будет, об этом и речи нет… Миша! Ты слушаешь? Сам же меня попросил!

– Я… Да, Толик. Я просто подумал, что Мэри могла бы жить.

– Ну, Михал Владимыч, если бы да кабы…

– Да нет! Кейвон Хаймс говорил… Если бы я сделал, как он хотел… Если бы ушел раньше – она бы жила.

– Кто такой этот Кейвон Хаймс?

– Неважно… потом расскажу. Слишком долго объяснять… Так а что теперь с «интерами»? Кто у них теперь заправляет?

– Да сейчас как бы и никто. Ну, совет директоров есть, понятно… Пока это только слухи, Миша, но скорее всего единой галактической корпорации у нас больше не будет. Ньюйоркцы тянут в одну сторону, токийцы в другую… Тивишники не хотят подчиняться транспортникам. Ну, и так далее… Не знаю, до чего они договорятся, но раздел будет по-любому. Тут можно даже не сомневаться.

– Значит, великому противостоянию конец? «Хейгорн» уже не тот, «Интергалактик» распадается…

– Выходит, что так. Это ж теперь вся расстановка в Галактике изменится. Могут выдвинуться те же хайламцы или Огро… Да кто их знает – я бы сейчас прогнозов делать не стал.