— Прекрасно, сэр. Я взял на себя смелость приготовить вам чистый жилет. Он в вашей спальне на кровати.

— Я не собираюсь переодеваться. Как можно лишить тетушек возможности увидеть всю эту грязь? Ни за что.

— Как вам будет угодно, сэр. — Круглые от удивления глаза Терстона еще немного расширились, а Криспин уже промчался мимо него вверх по лестнице.

Он ворвался в комнату тетушек с недопустимой поспешностью, которую, как он знал, они яростно осуждали в главе «Непристойная торопливость в манерах», и вдруг застыл как изваяние.

— С кем имею честь? — сурово обратился он к незнакомцу, который сидел в кресле рядом с тетушками. Эти величественные и все еще прекрасные, несмотря на свой преклонный возраст, дамы не могли предстать перед посторонним наблюдателем в образе фурий, для которых откусить голову младенцу так же просто и естественно, как съесть на обед форель. Но Криспин знал правду. Леди Присцилла Сноуден, отличавшаяся от сестры более высоким ростом и угрожающим видом, заговорила первая.

— Познакомьтесь, это наш племянник, — обратилась она к гостю. — Прошу прощения за его манеры. Он ведь воспитывался в Италии, как вам известно. — Она смерила Криспина ледяным взглядом. — А это, дорогой племянник, мистер Джек. Он уже много часов дожидается твоего возвращения и занимает нас рассказами о… — Она снова повернулась к незнакомцу. — Как вы это называете?

— Ловля кроликов, — хрипло отозвался мистер Джек. — Она заключается в том, чтобы найти джентльмена, недавно вернувшегося в Лондон из-за границы, и избавить его от груза чрезмерного богатства.

— Он пишет книгу на эту тему, — сообщила племяннику леди Элеонора Нирвью, вторая тетушка. — Невероятно предприимчивый молодой человек. — Она произнесла это тоном, подразумевающим присутствие в комнате другого молодого человека, к которому эти слова отнесены быть не могут. — Он чем-то похож на твоего отца Хьюго, — добавила она, чтобы Криспин все-таки не принял лестный намек на свой счет.

— Наш любимый брат всегда говорил: «Работы не надо бояться», — поведала леди Присцилла гостю.

— Нет, сестра, — нахмурилась леди Элеонора, — «стоящего не надо скрывать». Вот как говаривал наш любимый Хьюго. Я уверена, что именно так, сестра.

— Разве?

— Без сомнения, — кивком подтвердила вторая тетушка. Они свирепо посмотрели друг на друга, и, казалось, только присутствие постороннего удержало их от ссоры.

Леди Присцилла вдруг поморщилась, втянула носом воздух и сменила тему беседы:

— Не кажется ли тебе, что здесь чем-то пахнет, сестра?

— Это его светлость источает такой аромат, — с готовностью отозвался мистер Джек. — Вонь, как из сточной канавы.

— Именно, — в унисон отозвались сестры. — Очень точное и образное сравнение.

Криспин молчал в течение всего этого затянувшегося обмена репликами, но наконец решил вмешаться:

— Рад приветствовать дорогих тетушек в Сандал-Холле. — С этими словами он шагнул вперед, чтобы облобызать их, но леди Присцилла остановила его строгим жестом.

— Не лги нам, племянник, — сдержанно промолвила она. — Мы не заблуждаемся насчет твоих чувств. И у нас есть что сказать тебе по этому поводу.

— Да уж! — подтвердила леди Элеонора.

— Но мы отложим этот разговор до тех пор, пока ты не примешь мистера Джека. Он и так уже слишком долго ждет тебя, — продолжила леди Присцилла.

— Это очень любезно с вашей стороны, — дружелюбно улыбнулся Джек. — Обещаю вам уладить свое дело с его светлостью в мгновение ока, если, конечно, он проявит должное благоразумие. Уверяю вас, что это и в моих интересах, поскольку я не в состоянии слишком долго сносить такой отвратительный запах.

Тетушки благосклонно кивнули мистеру Джеку, отдавая должное его остроумию и воспитанности, после чего тот вышел из комнаты в сопровождении одиозного хозяина. Они прошли в библиотеку и удобно расположились для беседы — Криспин сел за стол, посадив на плечо ворона; его гость опустился в кресло напротив. Мистер Джек заговорил первым:

— Какие милые старушки! Жаль, если с ними что-нибудь стрясется.

Криспин не ответил, молча глядя на собеседника.

— Так что в ваших личных интересах не совать нос в чужие дела, а заниматься своими собственными, — продолжал Джек.

— Мерзкий выродок! — неожиданно выпалил ворон, перепугав обоих.

— Боюсь, я не понимаю, к чему вы клоните, — сказал Криспин.

— Я клоню к тому, что смерть Ричарда Тотгла не вашего ума дела. — Боязливо косясь на птицу, Джек достал из-за пазухи какую-то бумагу, положил ее на стол и подтолкнул к Криспину. — И в доказательство своих слов я уполномочен заплатить вам сто фунтов.

Криспин внимательно рассмотрел кредитный чек, затем поднял глаза на своего предприимчивого гостя.

— Дайте мне разобраться. Вы готовы заплатить мне сотню фунтов за то, чтобы я прекратил расследовать обстоятельства гибели Ричарда Тоттла, не так ли?

— Именно, — скривился Джек в подобии учтивой улыбки. Криспин с минуту молча смотрел на него, а затем весело расхохотался, запрокинув голову. Он не позволял себе такой роскоши в проявлении чувств с тех пор, как уехал в Испанию, и этот эмоциональный всплеск воодушевил его.

— Сто фунтов, — повторил он, все еще смеясь. Только полностью овладев собой, он снова взглянул на Джека. — Сотни фунтов недостаточно для того, чтобы оплатить еду для моей прислуги на день. А почему бы нам не поступить наоборот: я дам вам сто фунтов, а вы скажете мне, на кого работаете?

Джек пришел в явное замешательство, в его колючих глазках промелькнул алчный огонек, но тут же погас.

— Не выйдет, — покачал он головой. — Я должен заставить вас отказаться от вмешательства в дело Ричарда Тоггла.

— Почему? К вам-то какое это имеет отношение?

— Никакого. Я всего лишь посыльный, но наделенный всеми полномочиями, чтобы убедить вас в том, что в деле Ричарда Тотгла должно свершиться правосудие. — Джек произнес последнюю фразу без запинки и с величайшей торжественностью, словно заучил ее наизусть как азбучную истину.

— А что вы имеете в виду под словами «должно свершиться правосудие»? — с усмешкой поинтересовался Криспин.

— Только то, что нам известно, кого следует арестовать за убийство, а ваше вмешательство бесполезно и даже вредно.

— Насколько я понимаю, речь идет о Софи Чампьон? — как можно более непринужденно поинтересовался Криспин.

— Я не уполномочен называть имена, — извиняющимся тоном отозвался Джек.

— В этом-то вся проблема, — сочувственно развел руками Криспин. — Я не могу принять ваше предложение до тех пор, пока не узнаю имени того, кого вы считаете преступником.

— Заверяю вас, что наши подозрения обоснованны, — с жаром заявил Джек.

— Боюсь, что ваших заверений мне недостаточно, — печально улыбнулся Криспин. — А что, если я откажусь прекратить расследование?

— Тогда последствия вас вряд ли обрадуют.

— Пожалуйста, передайте вашему нанимателю, что я никому не позволяю угрожать мне. — Криспин перестал улыбаться и перегнулся через стол к Джеку.

— Я угрожаю не вам. — Джек намеренно выделил последнее слово. — Просто жаль, если с теми двумя леди, что ждут вас внизу, вдруг произойдет несчастье.

— Произойдет несчастье, произойдет несчастье! — нараспев прокричал ворон.

— Ну нет, — уверенно покачал головой Криспин. — Не думаю, что с ними в ближайшем будущем произойдет что-либо подобное. Я даже уверен в обратном.

— Это означает, что вы согласны принять наше предложение? — Глазки Джека радостно вспыхнули.

— Разумеется, нет. Это означает лишь то, что я совершенно уверен, что ни с моими тетушками, ни с кем другим из моих домочадцев не произойдет ничего неприятного. Потому что если я окажусь не прав, то вас ждут такие страшные муки, что вы будете умолять меня — и напрасно — о смерти. — С этими словами Криспин откинулся на спинку кресла и продолжал как ни в чем не бывало: — Если вам нужны доказательства серьезности моих намерений, если вы хотите знать, что бывает с теми, кто вынуждает меня мстить, попросите лорда Грипа рассказать, как он потерял левую ногу. Впрочем, не знаю, сможет ли он быть вам полезен. Я не помню, какую часть языка я ему оставил. — Криспин оглянулся на дверь, в которой как по волшебству появился камердинер. — Терстон! Ты не помнишь, в каком состоянии мы оставили язык лорда Грипа?