Внезапно она поняла, где находится тот, кого они ищут. Спальня и личные комнаты графа были пусты, в них никто не прятался. Темный сновидец Маэл-грим был сейчас в большом зале.

Таэн молча указала вперед, на закрытые двери. Не в силах двинуться или заговорить, она смотрела, как Анскиере берется за дверную ручку в виде львиной головы, как бесшумно распахивает тяжелую створку.

Створка ударилась о стену, и с шахматной доски на столе упала и покатилась по навощенному паркету фигурка, исчезнув под штабелем перевернутых скамеек. На подставке у входа стояла птичья клетка, в которой лежал комок пыльных перьев. Таэн моргнула и резко вздрогнула, когда Джарик обнял ее.

В конце огромного пустого зала они увидели возвышение, на котором стоял графский трон. Еще не успев разглядеть лицо полулежавшего на троне человека, Таэн уже знала, что перед ней — чудовище, некогда звавшееся Эмиеном, сыном Марла.

Килмарк пересек порог бесшумной поступью хищного зверя, вытащив меч из ножен. За Корли, за мертвого писца из Морбрита и за шесть погибших экипажей он готов был убить Маэлгрима на месте. Анскиере, шагавший рядом с королем пиратов, был куда хладнокровнее и сохранял королевскую выдержку, но его посох окутался холодным сияющим ореолом, а взгляд был таким острым, что мог поспорить со взглядом повелителя Скалистой Гавани.

Темный сновидец по-прежнему неподвижно сидел на троне, как будто ему и не грозила обнаженная сталь и колдовство.

Таэн вырвалась из рук Джарика и метнулась к помосту.

— Не давайте ей к нему прикоснуться! — предупредил Анскиере.

Килмарк крепко сжал плечо девушки, заставив ее опомниться, и Таэн вместе с остальными медленно поднялась на помост.

Рядом с троном стоял стол, заваленный документами и печатями. Вновь получив власть, граф правил совсем недолго и даже не успел проверить отчетности.

И вот теперь тот, кто его погубил, полулежал на графском троне, похожий скорее на мертвеца, чем на живое существо. Юноша откинул голову на спинку, его темные волосы падали на один из резных столбиков, открытые глаза были пустыми, как небо, на лбу запеклась кровь. Из ушей и носа тоже тянулись алые струйки, собравшиеся в ржавые лужицы у воротника. Темный сновидец хрипло дышал полуоткрытым ртом, на его подбородке темнела щетина. Руки, помогавшие сестренке собирать раковины на побережье Имрилл-Канда, лежали на коленях ладонями вверх.

Таэн всхлипнула. Сейчас Эмиен был так похож на ее брата, которого она уже успела оплакать, хотя одежда его висела мешком на исхудалом теле, а лицо было в крови.

— Когда гиерджи его бросили… — Таэн почувствовала, что мужество готово изменить ей, но все же заставила себя продолжить:

— Когда они его бросили, это сломило его разум. Он теперь как пустой сосуд, просто телесная оболочка, лишенная духа.

Она неуверенно шагнула ближе.

— Не трогай его! — предупредил Анскиере.

Сновидица как будто не расслышала предупреждения. Подойдя почти вплотную к трону, она поднесла руку к плечу брата, но не успела к нему прикоснуться, как Килмарк рванул ее обратно, а Джарик сжал любимую в объятиях.

Таэн вскрикнула, и эхо многократно повторило ее горестный крик. Повелитель Скалистой Гавани шагнул к трону и занес меч над слугой демонов, готовясь нанести удар милосердия.

Таэн вздрогнула и уткнулась в плечо Джарика. Даже после бойни в Морбрите и Корлине, даже после гибели друзей из экипажей шести кораблей она не могла смотреть на смерть своего брата.

Меч взлетел, но не поразил цель: Анскиере вскинул свой посох, и сталь с глухим звоном ударила о медь.

Килмарк уставился на волшебника, как на безумца.

— Мы что, женщины, боящиеся крови? Огни Кора, принц, на тебя это не похоже!!!

Анскиере покачал головой:

— Нет, я остановил тебя не ради милосердия. Но мы должны понять, что тут произошло. Я очень сомневаюсь, что Темный сновидец стал таким благодаря задумке Храма Теней.

Килмарк опустил меч и осторожно упер его кончик в пол.

— И как мы поймем, что случилось? Таэн сейчас не в силах прочесть сознание даже мыши. А если ты станешь вынуждать ее снова пойти на риск, тебе придется иметь дело со мной.

Анскиере устало вздохнул.

— Я хочу связаться с ллонделями, которые живут в пещерах в Морбрите. — Сияние вокруг его посоха медленно угасло, и он добавил: — И не мог бы ты наконец вложить меч в ножны? Сталь мешает гиерджам набрать силу, а наших сил и без меча хватит, чтобы в случае опасности удержать крепость.

В верхней комнате северной башни Храма Теней стены были завешены шерстяной тканью, и все равно сквозь щели задували сквозняки, тревожа пламя в фонаре с красными стеклами.

Вот фитиль зашипел и почти угас — это повелитель демонов Скайт распахнул дверь и шагнул в комнату.

— Морригиердж уже начал шевелиться, — прохрипел голос из самого темного угла.

Это было сказано на языке, неизвестном людям. Сами же демоны прибегали к такому способу общения лишь тогда, когда по каким-то причинам не хотели напрямую передавать мысли собеседнику.

Скайт замер.

— Вот так?

Он прищурил злобные глаза в ожидании ответа.

— Я знаю точно, — продолжал собеседник владыки демонов — его шелестящий голос звучал еле слышно сквозь завывание ветра за стенами башни. — Гиерджи Маэлгрима сбежали, потому что их призвал настоящий хозяин — морригиердж. Последствия этого непоправимы. Твой Темный сновидец умирает, и Храму Теней грозит ужасная опасность.

Новый порыв ветра раздул пламя в фонаре, оно залило комнату красноватым светом. На тростниковом топчане у стены лежал, тяжело дыша, молодой тьенз с бирюзовой кожей. Скайт узнал этого демона, связанного с сатидом, который некогда контролировал ведьму Татагрес. Когда Эмиен, сын Марла, украл у колдуньи кристалл, жизнь юноши стала неразрывно связана с жизнью юного тьенза. Старейшина, ухаживавший за больным, — сморщенный и жуткий, с пожелтевшими от возраста клапанами жабр, сидел на подушках в углу. Его руки и ноги украшали почетные браслеты — знак высокого статуса, в его черных глазах-бусинках не было видно ни капли смирения.

Скайт почувствовал вызов во взгляде и в поведении демона, и гребень владыки Храма Теней немедленно встал дыбом.

— Покажи мне!

Старый тьенз нарочито помедлил.

Когда Скайт отдал Темному сновидцу двенадцать гиерджей, он тем самым подверг опасности жизнь молодого тьенза, связанного с тем же сатидом, что и Маэлгрим.

Вот почему старейшина не шевелился, гневно глядя на повелителя, а сквозняк тем временем снова притушил фонарь, и комнату накрыла тень.

Скайт опять вздыбил гребень, отвечая на молчаливый вызов презрительной злобой.

— Да, твоих соплеменников поубавилось. Но ни одна жизнь не была потеряна напрасно. Повелитель огня, Страж штормов и сновидица, а также убийца тьензов по имени Килмарк сейчас в Морбрите, верно?

Старый тьенз сделал утвердительный знак. Скайт взмахнул рукой.

— Так вот. Пока Маэлгрим жив, он — наш слуга. Вместе с ним мы сумеем погубить наших врагов!

Старый демон подумал и нехотя согласился.

Поднявшись, он подковылял к больному товарищу и присел рядом, прикрыв глаза веками без ресниц. Демон на лежанке вздохнул, слабо зашевелился на подушках, и Скайт нетерпеливо переступил с ноги на ногу, но старый тьенз и не подумал торопиться. Он снял почетный браслет и надел его на запястье больного. У того даже не хватило сил отреагировать на такой знак почести, и повелитель демонов заколебался: похоже, состояние Маэлгрима быстро ухудшалось. Демону-тьензу должно было быть очень плохо, чтобы он забыл о тщеславии.

Наконец старейшина поднял глаза.

«За гибель врагов!» — мысленно проговорил он и провел перед фонарем маленькой рукой. Когда он соединил свое сознание с сознанием юнца, воспользовавшись связанным с Маэлгримом сатидом, над ярко вспыхнувшим огнем замерцала картина: глазами Темного сновидца стал виден главный зал далекого замка Морбрит…