— Ничего, — ответил Ривера. Но наступит день, когда этот Каллабрезе совершит ошибку, и мы его возьмем. У меня есть копия его пальцев, и в случае, если он будет арестован, мне сообщат из ФБР.

— Сержант, буду с вами откровенен. Вряд ли у нас получится кино на этом материале. Здесь все сыро и не завершено.

— Я понял.

— Но если вам случится раскопать другое дело, с такой же интересной фабулой, мне хотелось бы, чтобы мы продолжили наш разговор. Майкл рассчитывал, что Ривера сейчас уйдет, но сержант даже не шелохнулся.

— Есть нечто, в чем я хотел бы лично удостовериться, — произнес он.

— Что именно?

— Ну, мне интересно, что у этого парня Каллабрезе имя и фамилия похожи на ваши — Винсенте и Микаэль.

— Действительно, интересное совпадение, — сказал Майкл. Ему вновь стало страшно.

— Мистер Винсент, сколько вам лет?

— Тридцать.

— У вас есть документы, которые могут это подтвердить?

— Конечно. К этому он был готов. Он открыл ящик с документами в своем столе и стал искать свое личное дело. — Вот, — добавил он, протягивая полицейскому свидетельство о рождении.

Ривера тщательно изучил документ. — Вам тридцать лет, и Каллабрезе родился в больнице Беллевью, в то врем, как вы родились в больнице святого Винсенте? Он посмотрел на Майкла. — Вы не итальянец?

Майкл покачал головой. — Я еврей.

— Вижу, что отращиваете бороду.

— Я сбривал и отращивал ее уже много раз.

— Интересно, а мог бы я измерить ваш рост?

— Вы шутите? Когда я был ребенком, я смотрел кино, в котором один человек согласился на это, и кончилось тем, что его забрали, хотя он был невиновен.

— Ну, ваше дело, — сказал Ривера, поднимаясь с места.

— Это вовсе не потому, что это мое дело, — сказал Майкл, провожая его до дверей, — просто, у меня нет времени на подобные вещи. Я и так потратил полдня, а это потеря больших денег для бизнеса.

— Понимаю, конечно. Он выпростал руку. Я приду с каким-нибудь другим делом, из которого может получиться кино.

— Непременно. И вот что, сержант?

— Да?

— Могу я получить обратно Свидетельство о рождении?

— О, прошу прощения, — сказал Ривера, возвращая бумагу.

— Могу изготовить копию, если она вам понадобится.

— О, не беспокойтесь, я просто забыл вернуть документ.

Как же, забыл, думал Майкл, когда детектив ушел. Сертификат был подлинный, об этом позаботился Томми Про много лет назад. Но на нем были мои отпечатки пальцев. Он сел за стол и сделал несколько глубоких вдохов. Он молил бога, чтобы Ривера ничего не заподозрил.

В этот момент на пороге возникла Марго с пачкой писем. — Надеюсь, не все здесь пойдет на выброс, — сказала она, положив пачку ему на стол.

— Спасибо. Он обошел вокруг стола и заглянул в ящики.

— Что вы ищете?

— Вскрыватель конвертов.

— Вы постоянно теряете вещи. Я найду его, когда вы уйдете на обед.

Когда Майкл вернулся с обеда, вскрыватель конвертов лежал на его столе.

Майкл сидел за рабочим столом и смотрел на своего директора. Элиот Розен был высок, сухощав и плохо выбрит. В данный момент он что-то выискивал в собственном носу.

— Элиот, — обратился к нему Майкл, — давайте договоримся, что когда сюда придут Боб или Сюзан Харт, вы оставите нос в покое.

— Прошу прощения, — покраснев, сказал юноша. Он вообще имел привычку смущаться.

— Я показывал им вашу работу, и она произвела на них несомненное впечатление, но, тем не менее, они хотят с вами лично познакомиться. Мы многого ждем от этой встречи.

— Я знаю, — сказал Розен.

— Помните, вам предстоит разговор не только с актером, но также с его женой, и мне бы очень не хотелось, чтобы вы слишком увлеклись мистером Хартом. Посвящайте Сюзан во все детали, и если сумеете ее обаять, это нам совсем не повредит.

— Обещаю сделать все в лучшем виде.

— Если возникнут какие-либо сложности, следите за тем, куда я начну клонить, поняли?

— Послушайте, у меня тоже может быть свое мнение.

— В данном случае, не может. Если у вас возникнет мысль, противоречащая позиции Харта, посоветуйтесь сначала со мной, и к тому же приватно. При условии, что я разделю вашу точку зрения, мы двинемся дальше, хорошо?

Розен кивнул в знак согласия.

— Элиот, — миролюбиво продолжил продюсер, — вы находитесь в начале большой карьеры. Поэтому постарайтесь не поссориться с супер известным актером и его влиятельной женой. Если они захотят чего-то, что пагубно отразится на фильме, не волнуйтесь, я защищу фильм. А когда мы дойдем до того места, где поют, замолчите. И только одобрительно кивайте головой.

— У меня с этой сценой и так полно проблем, — произнес Розен.

— Элиот, мы уже обсуждали эту сцену. Она останется, и давайте больше не будем к этому возвращаться.

— Хорошо, хорошо, вы — босс.

— Не делайте на этом акцента. Каждый имеет своего босса, за исключением, разве что, Лео Голдмэна, который, по сути, бог. Лео предоставляет мне свободу действий, и я не желаю, чтобы кто-либо это нарушал, особенно, директор-новичок.

— Хорошо, хорошо.

— Не беспокойтесь, этот фильм даст вам отличный старт. Он улыбнулся. После того, как Тихоокеанские дни выйдут на экраны, у меня уже не будет финансовых возможностей удовлетворить ваши будущие запросы.

Розен рассмеялся. — Это мне нравится.

Тут в дверь постучали, и Марго впустила в кабинет Роберта и Сюзан Харт.

Майкл первым делом направился к Сюзан, театрально обняв и поцеловав ее, затем тепло пожал руку Бобу.

— Как же я рад видеть вас обоих, — сказал он, — я дождаться не мог услышать вашу реакцию на сценарий. И, кроме того, позвольте представить вам Элиота Розена.

Юноша пожал им руки. — Ваша игра всегда доставляла мне колоссальное удовольствие, — обратился он к Харту. — Я был потрясен, узнав, что мы вместе будем делать эту картину.

— Харт с благодарностью воспринял хвалу, и все заняли места перед огромным камином.

— Я помню эту декорацию, — заметил Харт. Мне нравилось то кино, и я любил Рэндольфа. Я всегда мечтал сыграть эту роль.

Майкл улыбнулся. — Это неплохая мысль. Когда закончим Тихоокеанские дни, можно об этом подумать. Он подался чуть-чуть вперед. — А теперь скажите, что вы думаете по поводу сценария.

— Мне он ужасно понравился, — сказал Харт.

— Но там есть проблемы, — остудила его пыл Сюзан.

Майкл взял с кофейного столика экземпляр сценария. — Я жажду услышать о каждой из них, причем с самого начала.

Не пользуясь никакими заметками, Сюзан Харт пролистала сценарий, сцену за сценой, внося по ходу дела большие и малые критические замечания. Майкл обратил внимание, что все они были нацелены на увеличение размеров роли мужа и уточнение его диалогов. Он немедленно согласился с Сюзан по большей части ее замечаний и пообещал проконсультироваться с Марком Адаром по поводу остальных.

— Ну, и, наконец, — сказала она, — сцену с пением следует убрать.

— Майкл выдержал паузу, затем обернулся к ее мужу. — Боб, а как вы сами относитесь к этой сцене?

— Я могу сыграть ее, — спокойно произнес Харт.

— Но он не будет, — жестко добавила Сюзан. — последние двадцать пять лет своей жизни Боб посвятил созданию собственного образа, который оказался буквально золотым. И я не позволю ему сделать что-то, что способно разрушить этот образ в глазах его зрителей. Нам проще отказаться от фильма вообще.

— Сюзан, позвольте поделиться с вами своими мыслями по этому поводу, — обратился к ней Майкл, направив всю свою психологическую энергию на Боба Харта. — Боб находится в поворотной точке своей карьеры, он оставил след в полицейских фильмах, вестернах и триллерах, и продолжать в таком же духе — значит, по сути дела повторяться. Если он сделает это, то даже его фанаты и критики, которые любили его, станут постепенно остывать. И еще одно. Прошло немало времени с тех пор, как сценарий писался исключительно под великий талант Боба.