— О, папа, как ты можешь такое подумать?

— Иногда думаю, когда ты стараешься посильнее ранить Адриану, но, пожалуйста, прости, если я ошибся. Просто пытаюсь найти объяснения твоему стремлению казаться сварливой мегерой. В любом случае я требую, чтобы больше этого не было. Отныне прошу тебя воздержаться от странных кличек и уменьшительных имен.

Немного присмиревшая после отцовского наставления, да еще в присутствии той, которую всегда считала соперницей, отнимавшей у нее любовь родителей, Мэлора все же одарила сестру снисходительным взглядом и сквозь зубы процедила:

— Дорогое дитя, что за манера впадать в истерику из-за пустяков?!

— Мэлора, — мягко сказала Кристина.

Девушка мгновенно осеклась и испуганно воззрилась на мать. Та больше не сказала ничего, но под ее взглядом словно увяла, съежилась и побагровела, охваченная стыдом, ибо для детей не было худшего наказания, чем видеть мать расстроенной.

Мэлора сморгнула слезы, поднялась и обняла сестру.

— Прости, — пробормотала она. — Я была ужасно злой. Ты не сердишься?

— Ничуть, — кивнула Адриана, сжимая руку Мэлоры. — На меня тоже иногда находит.

Девушки рассмеялись, и тучи мигом рассеялись, когда родители присоединились к ним.

— Саманты с ним нет! — удивленно провозгласила Мэлора, глядя в окно на подъехавший экипаж. — И что ты будешь делать? Нельзя ехать с Колтоном без сопровождения!

— Мэлора, почему ты вечно ищешь скандал там, где его не может быть? — раздраженно поморщилась Адриана. — Или серьезно считаешь, что Колтон только и ждет момента наброситься на меня? В случае чего можно позвать на помощь Бентли.

— Но Бентли на козлах, — запротестовала сестра.

— Там, где ему и следует находиться! Он же кучер Уиндемов.

Нехитрая логика младшей сестры раздосадовала Мэлору:

— Да, а ты будешь внутри. Наедине с Колтоном.

— Ты забываешь, что сейчас день и его светлость совершит невероятную глупость, если вздумает недостойно повести себя в карете с фамильным гербом на дверце. Вспомни, нас легко можно увидеть из проезжающих карет и фургонов. А ведь мы везем малышей Дженнингсов на похороны их матери! Сначала заедем за детьми к Абернати, а потом — на кладбище. Если он оскорбит меня, папа наверняка подскажет ему, как отвечать на вопросы священника у алтаря, — объяснила Адриана, обозленная намеками Мэлоры. Как она может подозревать сына Седжуика Уиндема в бесчестных намерениях? — Это уж слишком, Мэлора! Ты почему-то всегда склонна дурно думать о посторонних, кроме сэра Харолда, разумеется, но, заверяю, Колтон такой же джентльмен, как твой жених, а может, и больше. В конце концов, его мать — леди Филана, а ты сама знаешь, как она добра и благородна.

— Это еще не означает, что Колтон сохранил все принципы, внушенные ему родителями. Я слышала немало шокирующих историй о распутных женщинах, повсюду следующих за солдатами и удовлетворяющих… э… их потребности. Не можешь же ты утверждать, что Колтон ни разу не имел дело с подобными особами?

— Нельзя чернить репутацию человека, руководствуясь сплетнями! — упрекнула Адриана. — Будь Колтон святым, ты, возможно, посчитала бы его скучным занудой. Не суди о нем слишком строго, пока он не выкажет себя негодяем!

Она не смела рассказать сестре о возмутительной выходке Колтона в ванной. Соверши она такую глупость, и Мэлора немедленно помчалась бы к родителям с известием, что Колтон посмел обнажиться перед ней. Страшно подумать, как разъярится отец! И тогда, несомненно, постарается разорвать договор между семьями.

Спустившись в вестибюль, Адриана позволила Чарлзу накинуть ей на плечи плащ, поблагодарила слугу и вышла на крыльцо.

— Не стоит заходить в дом, милорд. Я уже готова. Кроме того, там одна Мэлора, а я не желаю ждать, пока она удовлетворит свое любопытство. Сестринская любовь и все такое… ну, вы понимаете.

— Как между вами и Самантой? — осведомился Колтон, подсаживая ее в ландо. Судя по тому, что он помнил, Адриана больше дружила с его сестрой, чем со своими.

— Не совсем, — уклончиво ответила она. — Мы с Самантой прекрасно ладим.

Что же, может, и так. Вероятнее всего, Мэлора донимает сестру, а та не хочет жаловаться.

По приезде к Абернати Колтона снова поразило, с какой почти материнской заботой обращается с детьми Адриана. Закутав их потеплее, она повела двух младших к карете. Колтон шел сзади вместе со старшим мальчиком, слушая, как Адриана рассказывает о различных животных, которых держали на ферме. И почему-то не мог не гадать, каково это — быть мужем и отцом ее детей? Ощущение было отнюдь не неприятным. Мало того, ему доставляло удовольствие воображать ее женой и матерью его детей.

Супруги Абернати усадили остальных детей в громоздкий многоместный фургон, и лошади тронулись. Вскоре оба экипажа остановились у маленькой церкви, где должна была проходить заупокойная служба. Прошел всего день, а сироты неузнаваемо переменились. Чистенькие, сытые, наряженные в новую, купленную на деньги Колтона одежду, они уже не так боялись чужих. Младшие уселись рядом с Адрианой и засыпали ее вопросами. Старший предпочел беседовать с Колтоном.

— Вы тоже сражались на войне, как мой папа?

— Да, и пробыл в армии даже дольше, чем он. Джошуа явно оживился:

— И вас ранило?

— Да. В ногу.

— Так, что едва не умерли? Колтон грустно усмехнулся.

— Так, что мое дурное предчувствие едва не сбылось.

— Что такое «предчувствие»? — повторил мальчик недоуменно.

— Когда опасаешься, что случится что-то нехорошее.

— Вы, значит, боялись? — растерялся Джошуа.

— О да. Каждый боится потерять жизнь или… конечность.

— А до этого никогда не боялись?

— Некогда было. В сражениях я был слишком занят, стараясь остаться в живых, — пояснил Колтон.

— А люди толкуют, что мой папа — герой! — объявил Джошуа. — И его друзья так говорили. Только маме было все равно. Уж больно сильно она тряслась над теми медяками, что он присылал домой. Все причитала, мол, что будем делать, когда деньги кончатся.

Колтон ободряюще сжал плечо мальчика.

— Судя по тому, что я слышал о твоем отце, он прекрасный человек, которым может гордиться любой сын. И уверен, что ты сохранишь память о нем. А может, и сам станешь героем.

— То есть пойду на войну, и меня тоже убьют? Колтон и Адриана обменялись улыбками.

— Нет, Джошуа, совсем не обязательно умирать, чтобы стать героем. Живых героев тоже немало, — заметил он. — Герои — это люди, которых уважают и почитают товарищи и их страна. Ты можешь начать с того, что будешь заботиться о брате и сестре. Научишь их добру, защитишь от тех, кто захочет причинить им зло. Поможешь одеться или умыться, надеть башмаки, причесаться. Люби их так, как любил тебя отец.

Адриана согласно кивнула. Колтон прав, во всем прав. Может, если он так хорошо относится к чужим детям, и сам когда-нибудь станет прекрасным отцом? Но будут ли это их общие дети? Время покажет.

— Лорд Рэндвулф тоже был героем на войне, — сообщила она Джошуа. — Сражался, чтобы спасти нашу родину от французов, которые решили нас завоевать.

— Я тоже хочу быть героем, — вставил Джеремия, прижимаясь к Адриане и показывая пальцем на Колтона. — Как он. Тогда и у меня будет такая же карета.

Колтон тихо засмеялся.

— Я тоже буду героем, — решила маленькая Сара, но тут же фыркнула, когда Адриана пощекотала ее подбородочек. — Как красивая леди.

С этими словами она спрятала личико на груди Адрианы, лукаво посматривая одним глазом на Колтона.

— Да, леди в самом деле героиня, — согласился тот. — Не только бесчисленное множество диких животных, но и трое сирот. В вас сильно развит материнский инстинкт, дорогая Адриана.

Девушка мгновенно вспыхнула и, стараясь скрыть смущение, посадила девочку на колени и принялась укладывать золотистые локоны.

— Ты такая хорошенькая, Сара. Твой отец наверняка гордился бы тобой, как Джошуа и Джеремией.