В широко распахнутых глазах Леноры появилась тревога. Соскочив с постели, она подбежала к Меган и крепко стиснула ей руку.

— Ты не должна никому говорить о том, что я рада его приезду! Ни одной живой душе! Особенно мистеру Синклеру или моему отцу! Прошу тебя, Меган. Они оба ненавидят мистера Уингейта. Я просто не знаю, что тогда будет!

— Да не переживайте вы так, — мягко сказала служанка, погладив ее худенькую руку. — Я ведь тоже когда-то была влюблена, так что понимаю, каково вам.

Ленора все еще держалась настороже.

— А что вы обо мне знаете?

Служанка передернула плечами.

— Да слышала, как они толковали о том, что вы, дескать, потеряли память и решили, что замужем за кем-то еще, — Тут она запнулась, словно до нее наконец дошло, и Меган растерянно взглянула на хозяйку. Та все еще колебалась. — Так, стало быть, это он и есть? То есть, я хотела сказать, вы считаете, что мистер Уингейт и есть ваш муж?

Под ее испытующим взглядом Ленора опустила глаза. Стоило ли лукавить, если служанка читала в ее лице, как в открытой книге?

— Да, это он. Я люблю его, только вот если бы…

— Да, нелегко вам, мэм. Уж я-то вижу.

Ленора в ответ только слабо кивнула. Глупо было даже пытаться забыть о нем? Как она могла даже надеяться, что это возможно?!

Маленькие настольные часы чуть слышно пробили два. Словно эхо, в тишине дома гулко откликнулись большие часы в холле. Ленора даже не обернулась — она старательно укладывала подушки, пытаясь придать им форму человеческого тела. Закончив, она отступила в сторону, чтобы оценить свои труды. Сквозь щели между неплотно задернутыми портьерами пробивался серебряный свет луны, в его слабом свете была хорошо видна кровать и любому вошедшему станет ясно, что она крепко спит. Во всяком случае, если не подойти вплотную, а до тех пор у нее будет достаточно времени, чтобы незаметно выбраться из дому и дать знать Эштону, чтобы ни к коем случае не спускался на берег. За обедом Малькольм то и дело сыпал проклятиями, и это заставило ее всерьез встревожиться. Следовало предупредить Эштона, чтобы он был начеку. Весь день какой-то мальчишка рыбачил неподалеку от дома, а потом вечером оставил на берегу лодку, ей-то она и собиралась воспользоваться, чтобы добраться до «Речной ведьмы». Меган по ее просьбе принесла ей кое-что из мужской одежды, сделав вид, что не понимает, зачем это понадобилось хозяйке. Ленора решила благоразумно промолчать.

Подобрав повыше густую массу вьющихся волос, Ленора затолкала их под шапочку и недовольно сморщила нос, взглянув на себя в зеркало. Конечно, истинная леди ничего подобного никогда бы не нацепила. На рубашке не хватало нескольких пуговиц, и поэтому она просто туго стянула ее узлом на тонкой талии, чтобы та не распахивалась. Брюки оказались почти впору, но тонкая ткань от старости и частой стирки стала почти прозрачной. Застежка вверху отсутствовала, так что Ленора махнула рукой и, подобрав кусок веревки, туго перепоясалась. Честно говоря, в этом наряде она выглядела на редкость вызывающе, и, попадись она кому-то на глаза в таком виде, можно было бы сказать, что она просто напрашивается, чтобы ее изнасиловали. Поэтому она решила, что будет безопаснее накинуть сверху поношенную куртку.

Уже собираясь выскользнуть из дома, она замешкалась у двери и, прислушиваясь, прижала ухо к стене. Из комнаты отца доносился громкий храп, и она догадалась, что тот, согласно недвусмысленному приказу Малькольма, остался дома. Таким образом, ей некого было опасаться, кроме Малькольма, но как раз его-то она и боялась больше всего. Этот человек не будет тратить время на пустые угрозы. Если он поймает ее, то немедленно догадается, куда она собралась.

Подхватив пару кожаных сандалий, она крадучись вышла на веранду и застыла, укрывшись в густой тени, лихорадочно ловя каждый шорох. Все было тихо, и он осторожно двинулась вперед, затаив дыхания и замирая на каждом шагу, пока спускалась по лестнице. Последняя едва слышно скрипнула под ногой и она замерла, испугавшись до полусмерти, что ее побег будет обнаружен. Но никто не появился, и она постепенно пришла в себя и обрела способность двигаться. Осторожно сделав несколько шагов, Ленора прокралась к выходу и, закрыв за собой дверь, перевела дух. Обувшись, она легкой тенью пересекла лужайку перед домом. К счастью, лодка все еще была на берегу, она вставила весла в уключины и, с силой оттолкнувшись, принялась грести, направляя лодку носом к набегавшей волне.

На палубе парохода ярко горели несколько фонарей, а из иллюминаторов каюты Эштона струился мягкий свет. Она принялась яростно грести, то и дело оборачиваясь и поглядывая через плечо на эти огоньки, чтобы не сбиться с пути. Скоро она убедилась, что до парохода гораздо дальше, чем ей поначалу казалось. Уставшие от непривычной работы руки начали дрожать и к тому времени, когда она добралась до цели, силы почти оставили ее. Ленора бросила весла и беспомощно уронила голову, оставив лодку мирно покачиваться у высокого борта парохода. Ее все еще била дрожь и, казалось, только сверхчеловеческим усилием воли она сможет заставить себя подняться. Сделав над собой последнее усилие, Ленора принялась толкать лодку, чтобы та попала в тень борта — на тот случай, если отцу или Малькольму придет в голову следить за кораблем. Уцепившись за веревку, которая свисала с борта, она подтянулась и кое-как вскарабкалась на нижнюю палубу. Из последних сил Ленора привязала лодку и рухнула на палубу, что бы дать отдых усталому телу.

Здесь царила кромешная тьма, разглядеть в которой она ничего бы не смогла, сколько не пыталась, поэтому Ленора даже не поняла, что за неясное чувство подсказало ей, что рядом кто-то есть. Вдруг холодок пробежал у нее по спине, и Ленора со слабым криком метнулась в сторону, пытаясь освободиться из стиснувших ее чужих рук. Одна из них мертвой хваткой вцепилась ей в колено, а другая — в воротник куртки. Страх настолько парализовал ее, что она даже боялась открыть рот, чтобы сказать, для чего она здесь. Ленора быстрым движением выскользнула из куртки, оставив ее в руках незнакомца. Лицо ее исказилось от боли, когда его пальцы крепче стиснули ее ногу, и в ту же секунду он свободной рукой ухватил ее за рубашку. Глаза ее округлились от ужаса — она почувствовала, как распустился туго стянутый на талии узел. Рукава больно врезались ей в кожу, раздался громкий треск, и ветхая ткань лопнула. С подавленным стоном Ленора скорчилась, пытаясь прикрыть руками обнаженную грудь, и отчаянно рванулась, стремясь вырваться на свободу, прежде чем ее разоблачат. Послышалось приглушенное ругательство, и мужчина снова схватил ее, на этот раз за руку и за пояс штанов. Он рывком поднял ее на ноги, так что обвязанная вокруг пояса веревка едва не задушила ее при этом, и резко встряхнул.

— Кто тебя послал, парень? — рявкнул он в самое ухо.

— Эштон! — с облегчением прорыдала она, сразу узнав этот глубокий, низкий голос. Никогда еще за всю свою жизнь не приходилось ей слышать ничего более прекрасного.

— Какого…? — железные пальцы мгновенно разжались. — Лирин!

Даже под покровом темноты она поняла, что он вглядывается в ее лицо. Щеки ее моментально вспыхнули — его взгляд жадно скользнул к ее груди, и Ленора тут же зябко обхватила себя руками.

Эштон не понимал, каким чудом его самая сокровенная мечта стала явью, но хотя ему и понравилось, как она одета, вернее, раздета, следовало поторопиться.

— Чтобы ни привело тебя ко мне, любимая, я глубоко благодарен за это судьбе, — хрипло пробормотал он, — но сейчас, я думаю, будет лучше, если я отведу тебя в каюту. Вахтенный делает обход и через пару минут будет здесь.

При мысли о том, что ее вот-вот застигнут в таком плачевном виде, Ленора побагровела до слез. Спотыкаясь, она почти побежала за ним и только и успела, что прошептать на бегу.

— Эштон, моя рубашка…

Эштон подхватил остатки ее одеяния и последовал за ней, догнав ее в ту минуту, когда она уже скреблась в дверь каюты. Он протянул руку, чтобы помочь ей, и Ленора закрыла глаза — все внутри нее замерло при таком знакомом прикосновении этой широкой, мускулистой груди, когда он, склонившись над ней, на мгновение прижался к ее обнаженной спине. Что же касается Эштона, у него будто все взорвалось внутри. Кровь мгновенно закипела и с бешеной скоростью заструилась по жилам. Он резко захлопнул за собой дверь, и ее рубаха и куртка тут же полетели в разные стороны. В слабом свете лампы ее обнаженные плечи отливали перламутром, и при виде этого зрелища словно огонь охватил его. Эштон обнял ее, крепко прижимая к груди, и слабый стон сорвался с губ Леноры, когда его руки скользнули вниз, нащупывая мягкие округлости груди. Шапочка свалилась на пол, а она уронила голову ему на плечо и пышная масса шелковистых кудрей укутала его словно плащом. Эштон с наслаждением вдохнул полной грудью аромат ее кожи. Ветхая ткань брюк была ей слабой защитой — даже сквозь нее Ленора чувствовал обжигающий жар его руки, моментально пробравшейся внутрь. Это было как раз то, чего она ждала, для чего пробралась сюда. Каждая клеточка ее тела словно просила — возьми меня! Снова сделай меня своей! Даже мысль о том, чтобы оттолкнуть его, была хуже смерти!