Но больше всех был, по всей видимости, оскорблен мистер Тич. С побагровевшим от ярости лицом он подскочил к крыльцу и возмущенно взвизгнул:

— Вы что, серьезно …?!

— Дело в том, что у меня нет ни одного другого экипажа подходящего размера. А вас здесь, как видите, достаточно много, — напомнил ему Эштон. — Ну, а если вы такой брезгливый, так скатертью дорога — ступайте пешком! Может быть, это научит вас в следующий раз не являться без приглашения. Но что касается вашего нынешнего появления, то могу лишь надеяться, что вы как можно скорее исчезнете отсюда … а уж как именно, ваша забота!

Шериф Доббс обвел помрачневшие лица насмешливым взглядом.

— Ну, парни, все слышали? Пора выметаться! Я же со своей стороны предупреждаю: если кому-то еще придет охота выполнять за меня мои обязанности, то так легко вы не отделаетесь. Будь я проклят, если не отдам каждого в рабство Джадду Барнуму и прослежу, чтобы он не вздумал освободить вас раньше, чем вы отработаете свою кормежку, — видимо, собственное чувство юмора доставило ему немалое удовольствие, и он снова заулыбался. — А теперь шагом марш в фургон и зарубите себе на носу — не вздумайте даже соваться во владения мистера Уингейта, не то в следующий раз промаршируете пешком до самого города! Уж я прослежу, чтобы вы хорошенько усвоили этот урок. А теперь проваливайте.

Хикори взгромоздился на высокие козлы, заранее заботливо очищенные от грязи и навоза, и свистнул, улыбаясь щербатым ртом. По его невиннейшей улыбке можно было подумать, что проехаться вечерком до города и обратно — просто удовольствие! Кое-кто, ворча, двинулся к экипажу. Судя по всему, они благоразумно пришли к выводу, что до города далеко, а ехать все-таки лучше, чем идти.

Мистер Тич презрительно повернулся спиной к предателям, всем своим видом показывая, что подобный способ передвижения ниже его достоинства. На прощание он одарил злобным взглядом хозяина поместья. За его спиной заскрипели колеса фургона, который в эту минуту выкатился на дорогу.

Шериф Доббс долго смотрел им вслед, явно наслаждаясь столь бесславным отступлением.

— Через пару миль эти ребята так нанюхаются, что уже забудут, что фургон вообще чем-то пах. Но, Боже помоги нашим горожанам, когда вся эта компания доберется домой!

— Ну, что ж, надеюсь, это на какое-то время отобьет у них охоту к подобным приключениям, — отозвался Эштон.

Харви озабоченно сдвинул брови.

— Многие из этих людей долго не смогут забыть подобного унижения, Эштон. Думаю, будет лучше, если на какое-то время ты примешь соответствующие меры предосторожности, чтобы защитить свою собственность. Да и сам будь поосторожнее! Бывает и так, что тот, кто на вид совершенно безобиден, вынашивает самые черные планы.

Эштон благодарно похлопал его по плечу.

— Я буду осторожен и, Харви…спасибо тебе!

— Да ради Бога! — Шериф снова с улыбкой повернулся к тарахтевшему вдалеке фургону.

Кое-кто предпочел идти пешком и, понурившись, побрел по дороге в направлении города, а галантный мистер Мамфорд Хорэс Тич, который прибыл сюда, красуясь во главе целой процессии, теперь плелся в хвосте в полном унынии. Прошло немало времени, пока он решился сменить гнев на милость и попросился посидеть на козлах фургона, но там все время приходилось цепляться за что-то, чтобы не упасть и, в конце концов, он был вынужден вновь пуститься в путь пешком. Нечего и говорить, что у него оказалось достаточно времени, чтобы прийти к твердому убеждению — Эштон Уингейт не такой человек, которому можно становиться поперек дороги!

Шериф и его люди уехали и стук копыт замер в отдалении. Дом опять погрузился в тишину и покой, только в душе Лирин царила тревога. Она вернулась в гостиную, дав возможность Эштону наедине переговорить со своим приятелем прежде, чем тот уедет. Съежившись на кончике стула, она дрожала крупной дрожью и никак не могла успокоиться. В тот миг, когда она оказалось невольной свидетельницей ужасных обвинений, которые высказывал в ее адрес достойный мистер Тич, ее охватил панический ужас…ужас перед тем, что в словах, которые выкрикивали о ней эти мерзавцы, есть доля правды. А вдруг она и впрямь та самая женщина, что сбежала из сумасшедшего дома?! С того самого дня, как она очнулась от своего забытья, она проклинала несчастную случайность, которая плотной завесой скрыла от нее ее прошлое. У нее было чувство, что она бьется в наглухо закрытую дверь, твердо зная, что там, по ту сторону, что-то отчаянно необходимое ей, но все напрасно — ни замка, ни ключа нет, и будто какой-то невидимый барьер отделил ее прошлое от настоящего. Она отчаянно хотела узнать, кто же она на самом деле, есть ли у нее семья, друзья, а самое главное — как случилось так, что она оказалась той ночью на пути у Эштона.

Слава Богу, мистер Логан поддержал ее и все, наконец, уладилось. Но когда она стояла за дверью, украдкой наблюдая за ним из окна, она заметила нечто такое, что вполне могло ускользнуть от внимания всех остальных. Все свидетельствовало о том, что Эштон был готов защищать ее от кровожадной толпы даже ценой собственной жизни, и Лирин ничуть не сомневалась в этом. Но в то же самое время он почему-то страшно боялся позволить седовласому служителю увидеть ее лицо, как если бы и его собственную душу терзали мучительные сомнения, подобные тем, что не давали покоя и ей.

Она обхватила колени дрожащими руками и неподвижным взглядом уставилась на тонкие пальцы, которые украшало простое золотое кольцо, и смотрела до тех пор, пока новый, острый приступ головной боли не заставил ее закрыть глаза. Лирин машинально потерла лоб, словно стараясь прогнать боль, но внезапно перед ее внутренним взором вспыхнуло отчетливое видение: чья-то рука, крепко сжимающая длинную, тонкую кочергу с заостренным концом. Она медленно взмывает высоко, а потом резко падает, потом еще раз и еще. Потом в ее памяти внезапно выплыло какое-то блеклое, размытое пятно, которое постепенно превратилось в лицо мужчины. Оно вдруг задрожало, как будто по воде пробежала рябь, потом перекосилось, рот широко раскрылся в беззвучном крике, и в душу Лирин заглянули полные ужаса глаза. Вне себя от страха, она пронзительно вскрикнула и вскочила на ноги, словно стремясь убежать от кошмарного видения.

Вдруг чья-то ладонь легла ей на плечо и Лирин вновь вскрикнула и отшатнулась. Забыв обо всем, кроме отчаянного желания вырваться, она метнулась в сторону, но эта же сильная рука, обхватив ее за талию, прижала ее к твердой, мускулистой груди.

— Лирин?! — Эштон слегка потряс ее за плечи, чтобы привести в чувство, но она продолжала вырываться, отталкивая его. — Лирин, в чем дело?

Подняв к нему широко распахнутые глаза, в которых все еще плескался смертельный страх, она прикрыла ладонью трясущиеся губы и затрясла головой.

— Не знаю, Эштон, — простонала она. — Я, похоже, начинаю вспоминать…или это просто видения, — Отвернувшись от него, чтобы не видеть, как исказилось его лицо от мучительного беспокойства, она сквозь набегавшие слезы продолжала: — Я видела, как поднялась чья-то рука и нанесла удар…потом еще и еще… — Плечи ее задрожали и она отчаянно разрыдалась. — Может, это была я?! Может, было бы лучше просто отдать меня им?! Наверное, я и в самом деле сбежала оттуда, а мистер Логан просто обманул их!

— Чушь! — Эштон крепко обнял ее за плечи и заглянул в глубокие, полные слез озера ее глаз, похожих на влажные изумруды, словно убеждая ее поверить ему. — Самое страшное, что случилось с тобой, это обычная потеря памяти. С каждым может случиться — к тому же ты еще крепко ударилась головой! И не вздумай принять грязные обвинения этих недоумков за собственные воспоминания!

— Не-ет! — простонала она. — Ты не понимаешь! Я видела то же самое, и не раз, и еще до того, как сюда явились эти ужасные люди!

Эштон крепко прижал ее к себе, обхватил сильными руками и бережно поцеловал в висок.

— Послушай, может, это просто кошмар, какой случается во сне? А тогда, стало быть, нечего ломать себе голову!