Впрочем, мисс Пиви не сетовала на свое одиночество: ей требовалось многое обдумать без помех. Ум ее бился над загадкой, куда мог исчезнуть мистер Кутс. Прошло два дня с тех пор, как, оставив ее, он отправился принудить Псмита под дулом пистолета открыть ему доступ в замок. И с тех пор как сквозь землю провалился. Мисс Пиви ничего не понимала.

Его пропажа тем более язвила ей душу, что ее великолепный мозг как раз во всех мелочах разработал план захвата брильянтового ожерелья леди Констанции Кибл и для успешного его выполнения помощь мистера Кутса была непременным условием. Она оказалась в положении полководца, который выходит из своей палатки с исчерпывающей диспозицией генерального сражения в руке и видит, что его армия отправилась куда-то погулять, оставив его прохлаждаться. Неудивительно, что прелестный лоб мисс Пиви, пока она расхаживала по Тисовой аллее, был озабоченно наморщен.

Тисовая аллея, как упомянул лорд Эмсуорт в своей чрезвычайно интересной лекции, прочитанной мистеру Ролстону Мактодду в клубе «Старейших консерваторов», среди прочих достопримечательностей содержала несколько тисов, которые поднимались массивными столпами с закругленной верхушкой и бесстебельной грибообразной шляпкой над ней, а внутри были полыми, образуя подобия беседок. Когда мисс Пиви проходила мимо одного из этих тисов, ее внезапно окликнул бестелесный голос:

— Хей!

Мисс Пиви почти подпрыгнула.

— Кто тут?

В ближайшем тисе замаячило мокрое лицо, облепленное веточками. Оно скашивало глаза в тщетной попытке заглянуть за поворот.

Мисс Пиви приблизилась, тяжело дыша. Вопрос о местопребывании ее блуждающего мальчика получил ответ. Но внезапность его возвращения заставила ее прикусить язык, и к радости от встречи с ним примешивались другие эмоции.

— У, ты, дурень плоскомордый! — воскликнула она горячо голосом, дрожащим от незаслуженной обиды. — Что ты за привычку взял залезать в деревья и тявкать так, что сердце обрывается?

— Прости, Лиз, я…

— И где, — продолжала мисс Пиви в новой вспышке раздражения, — где ты сшивался все это время? Черт побери, бросаешь меня на два дня, говоришь, что ткнешь пушкой в нос этому типчику, который выдает себя за Мактодда, и он устроит тебя в хате. И больше от тебя ни слуху ни духу! Во что ты вляпался?

— Все хорошо, Лиз. В хату он меня провел. Я у него камердинер. Вот и не мог раньше до тебя добраться. Прислугу тут под таким надзором держат, что мы с тобой точно в разных городах. Если б я не увидел, как ты сюда одна свернула…

Острый ум мисс Пиви уже постиг положение дел.

— Ну, ладно, ладно! — перебила она, с нетерпением, которое у нее всегда вызывали долгие объяснения. — Усекла. Отлично, Эд. Лучше и не придумаешь! План у меня уже на мази, и раз ты объявился, можно взяться за дело.

— План?

— Конфетка, — заверила его мисс Пиви.

— Если бы! — буркнул мистер Кутс, которого события последних дней ввергли в неизбывный пессимизм. — Говорю же тебе, этой гадюке Мактодду пальца в рот не клади. До него вдруг доперло (мистер Кутс благоразумно уклонился от истины, опасаясь суровой нахлобучки от своей прекрасной дамы), что я как камердинер могу сколько захочу рыться в его комнате, где ему придется прятать блестяшки, если он до них доберется. И теперь он у них выцыганил сторожку в лесу.

— Хм! — сказала мисс Пиви. — А, ладно, — после некоторых размышлений продолжала она. — Мне на него начхать. Пусть себе сидит в лесу, сколько ему влезет. План у меня на мази и беспроигрышный. Если только ты, Эд, не напортачишь.

— Так ты меня берешь в дело?

— Еще как беру! Без тебя ничего не выйдет. Оттого-то я и злилась, что ты взял да и пропал.

— Валяй, Лиз! — смиренно сказал мистер Кутс. В присутствии этого сгустка энергии им всегда овладевал комплекс неполноценности. С самого начала их совместной деятельности мозгом фирмы была она, ему же отводилась роль орудия в исполнении разработанных ею планов.

Мисс Пиви молниеносно оглядела Тисовую аллею. Но MI оставалась мирным приютом уединения. Повернувшись к мистеру Кутсу, мисс Пиви заговорила быстро и решительно:

— Слушай, Эд, и не маши ушами. Может, больше нам поговорить не удастся.

— Я не машу, — покорно сказал мистер Кутс.

— Так вот. Теперь, когда понаехали гости, ее честь надевает ожерелье каждый вечер. И можешь мне поверить, Эд, на него только в темные очки и смотреть, а то глаза режет. Закачаешься!

— Даже так?

— Куда там! Еще лучше.

— А где она его держит, Лиз? Это ты вынюхала? — спросил мистер Кутс, и луч оптимизма на мгновение озарил его скорбный лик.

— Нет. И не надо. Некогда мне возиться с сейфами, чтобы вся шайка на меня набросилась. Я предпочитаю что-нибудь попроще. Так вот, сегодня вечером субчик, который выдаст себя за Мактодда, будет читать свои стихи в большой гостиной. Знаешь, где она?

— Могу узнать.

— Так узнай! — свирепо сказала мисс Пиви. — И почешись узнать до вечера. Усек?

Мистер Кутс, чья голова тоскливо торчала из недр тиса, дорого дал бы, лишь бы усечь, по давнему опыту зная, как высоко его нетерпеливая партнерша ценит быстроту интеллекта. Однако ему пришлось нарушить покой ветвей, мотнув головой.

— Ты всегда был тупица, — презрительно сказала мисс Пиви. — Не спорю, Эд, есть в тебе что-то твердокаменное. От шеи и выше. Пока этот петух будет кукарекать, я буду сидеть позади леди Констанции. Ну, протяну руку и сорву с нее блестяшки. Дошло?

— Но, Лиз… — Мистер Кутс еле собрался с духом, чтобы указать на небольшой, как ему казалось, изъян в этом плане действий. — Если ты вот так у всех на глазах, они же?…

— Нет. И я тебе объясню, почему нет. Они ничего не увидят. А ничего они не увидят потому, что в комнате, когда я протяну руку, будет темно. А темно в комнате будет потому, что ты в каком-нибудь чулане, где они держат пробки, со всей мочи дернешь рубильник. Доперло? Это все, что от тебя требуется. И если на то пошло, тут и ребенок справится. Тебе всего-то и надо узнать, где у них пробки, а потом погасить в хате все лампочки. Уж хоть тут-то могу я надеяться, что ты ничего не напортачишь?

— Лиз! — сказал мистер Кутс, и в голосе у него зазвучало благоговение. — Конечно, можешь! Но что?…

— Знаю, знаю! Что будет потом и как я заначу блестяшки? Так окно же будет открыто. Я к нему подскочу и выброшу ожерелье наружу. Усек? В комнате поднимется суматоха, и, пока все будут метаться и визжать в темноте, ты возьмешь ноги в руки, сбегаешь на террасу и заберешь блестяшки. Окно прямо над ней, а ночи сейчас светлые, и у тебя будет достаточно времени, чтобы отыскать их до того, как включат свет… Ну, что скажешь?

Наступило краткое молчание.

— Лиз… — сказал наконец мистер Кутс.

— Комар носу не подточит, так или не так? — требовательно спросила мисс Пиви.

— Лиз, — сказал мистер Кутс голосом, охрипшим от благоговения, какое испытал бы молоденький офицер в штабе Наполеона, узнав в подробностях план очередной кампании. — Лиз, я всегда говорил и теперь скажу: когда дело доходит до дела, старушка, ты самое оно!

И, высунув руку из глубин тиса, он нежно пожал пальчики мисс Пиви. Прекрасные глаза поэтессы исполнились томности, и она хихикнула. Хоть этот человек и был последним олухом, она его любила.