– Привет, – сухо поздоровался Байдаков.

– Открывай, – недовольно сказала Екатерина, – я и так уже опаздываю на поезд.

Юрий развел руками.

– Не могу.

Женщина удивленно вскинула брови вразлет.

– То есть как «не могу»?

Охранник виновато пожал плечами.

– Очень просто… Неприемный день сегодня.

Гостья нервно надула розовые полные губки и с силой толкнула решетку.

– Не дури! – чуть ли не выкрикнула она. – У меня встреча с Гришиным в половине двенадцатого!

– Ничего не знаю, – вяло отнекивался молодой парень, – Петр Миронович только что уехал.

Женщина широко раскрыла светло-карие большие глаза и часто захлопала длинными ресницами.

– Куда?

– То ли в налоговую, то ли в ФСБ…

Азиат, следивший за разговором молодых людей, недовольно покачал головой, делая знаки рукой, чтобы Юрий Байдаков заканчивал ненужный базар с девушкой.

– А что случилось?

– Ничего, – ответил Юрий.

Катя угрюмо склонила темно-русую голову, но тут же вскинула ее вверх и с надеждой спросила:

– А он ничего не просил передать?

Охранник отрицательно мотнул головой.

– Нет!

– Вот жлоб! – не выдержала посетительница и от досады хлопнула изящной красивой ручкой по решетке. – Сам же, гад, позвонил мне, назначил встречу и слинял!

Байдаков понимающе вздохнул.

– Видно, серьезные дела, – предположил парень.

Неизвестно, сколько бы продолжался этот бесполезный разговор, но вдруг раздался сигнал «Жигуленка». Из автомобиля вышел спутник женщины и махнул рукой.

– Катя, опаздываем!

Спутница повернулась на голос и также нетерпеливо махнула мужчине рукой.

– Да, бегу, бегу, Илья!

Екатерина повернулась к охраннику.

– А когда он будет?

– Не сказал.

Расстроенная женщина надменно щелкнула пальчиками и выпалила:

– Передай своему шефу, что он мудак!

Молодой человек не ожидал от такой интеллигентной и обаятельной женщины подобного выражения и, выпучив глаза, на секунду растерялся.

– Кто-о?..

– Да он сам знает! – бросила на ходу Екатерина, поднимаясь по ступенькам.

Байдаков только сокрушенно покивал головой вслед удалявшейся посетительнице, а сам про себя подумал, что, может, Петр Миронович и мудак, но такие откровения пусть передает сама!

Екатерина добралась до машины и быстренько забралась в салон.

– Ну, сколько можно…

Женщина разочарованно махнула рукой.

– Ай!

– Надул?

Катя недовольно зыркнула на молодого симпатичного мужчину, словно во всем был виноват он.

– Не твое дело! – огрызнулась она. – Ты лучше, Илья, дави на педаль. Не то я точно опоздаю.

Илья Мещерский ничего не ответил, а только сильно нажал на газ, и машина резко рванула с места. Таньга бросил проницательный взгляд вслед уходящей машине.

– Во бабенка! – то ли с восторгом, то ли с негодованием процедил сквозь зубы азиат, но тут же повернулся на звук тяжелых шагов своих «коллег»…

…Дело было сделано: материал и фотографии «конфискованы». Старик и Макар быстро возвращались по сумрачному длинному коридору. Однако думали они о разном: старик прикидывал, сколько потянет их работа, а Макар думал о молоденьком компьютерщике в наушниках, который был так увлечен работой и музыкой, что ничего не слышал. Профессиональный киллер стоял несколько минут с взведенным курком пистолета за спиной мальчишки, ожидая, когда тот повернется и тем самым подпишет себе смертный приговор. Однако Сергей Слесаренко так и остался неподвижным…

Макар решал, подарить сопляку жизнь или оборвать ее одним слабым движением указательного пальца – «перста божьего». Почему-то его забавляла отрешенность паренька от всего мира.

– Да, – удивленно произнес вслух умудренный жизненным опытом бывший кэгэбист, – другая пошла молодежь! У них другой мир, другие идеалы… Может, и мой пацан где-то вот так сидит в «виртуальном мире»!

Макар глубоко вздохнул и окинул комнату пронзительным взглядом, словно хотел найти ангела-хранителя этого зеленого мальчишки – невольного свидетеля. Однако мужчина никого не обнаружил. И вдруг ему показалось, что ангел-хранитель – это он сам!

– Хер с ним, – прошептал Макар и, пятясь назад, не опуская пистолета с глушителем, медленно и тихо вышел из комнаты…

Таньга встретил сообщников коротким вопросом:

– Как?

Старик утвердительно кивнул головой.

– Порядок, – усталым голосом произнес он и кивнул головой на притихшего охранника. – Как у тебя?

– Тихо.

– Рассчитайся с товарищем!

Азиат вытянулся.

– Слушаюсь!

Старик и Макар молча вышли, а Таньга подошел вплотную к Байдакову.

– Как тебя зовут?

– Ю-рий… – не понимая, куда клонит странный фээсбэшник, тихо и робко произнес молодой паренек.

– Так вот, Юрий, – весело произнес мужчина, – молчание – золото! Понял?

Байдаков утвердительно закивал головой. У него сразу же отлегло от сердца, словно оттуда свалился тяжелый камень, нещадно давивший его последние десять минут.

– Да.

– Молодец, сынок, – усмехнулся азиат и дружески похлопал парня по плечу, – усвой это навсегда!

– Постараюсь.

– Надеюсь… – одновременно с негромким хлопком процедил безжалостный киллер.

Молодой человек не успел и вздохнуть, как новая, доселе неизвестная волна боли захлестнула его и кольнула в самое сердце. Юрий вздрогнул и медленно осел. Из левого уголка рта потекла тонкая алая струйка…

Екатерина Ершова, красивая, с прекрасной фигурой, женщина лет тридцати решительно и ловко разрезала на перроне Белорусского вокзала нахлынувшую на нее разношерстную толпу пассажиров, спешивших в первопрестольную. Она опаздывала на брестский поезд, который должен был отправиться с третьего пути.

Вслед за женщиной спешил Илья Мещерский с кофром и дорожной сумкой в руках и подбадривал подругу:

– Не спеши, Катя, успеем!

– Какое «успеем», – не оборачиваясь к Илье, бросила на ходу фотокорреспондент, – мой вагон находится в «голове» состава, а туда пилить минут пять!

– Ничего, – парировал мужчина, – в крайнем случае запрыгнешь в ближайший вагон.

Ершова бросила взгляд в начало поезда и тяжело вздохнула: пройти оставалось еще метров пятьдесят, а кое-кто из проводников уже поднимал ступеньки и закрывал двери тамбура.

– Быстрей, Илюша! – подгоняла женщина своего спутника и ускоряла шаг.

– Да куда уж быстрее? – ворчал Мещерский, но ускорял темп и петлял следом за отъезжающей.

Когда прозвучали два гудка к отправлению поезда, молодая парочка наконец-то добралась до вагона. В тамбуре в панике метался визажист Славик Распопин, внешне чем-то напоминавший Борю Моисеева, только намного моложе. Он нелепо пританцовывал и постоянно высовывался из вагона, высматривая опаздывающую Ершову, а симпатичная молоденькая проводница что было сил пыталась затащить его обратно в тамбур.

Не зная сексуальной ориентации Славика, она обиженно бросала на него непонимающие взгляды. При каждом прикосновении девушки Славик недовольно и чопорно отшатывался от нее как от прокаженной.

Увидев бегущую Ершову, визажист облегченно вздохнул и энергично замахал руками.

– Катя, бесстыжая! – беззлобно закричал он. – Быстрее! Поезд уже отправляется!

Проводница быстренько подняла металлический люк, а Распопин протянул руку Кате.

– Осторожнее! – обеспокоенно крикнула молоденькая проводница пассажирам.

Фотокорреспондент на ходу запрыгнула в тамбур, а Мещерский семенил рядом с отходящим поездом и подавал вещи Распопину.

– Привет, Илюша! – как можно чувственнее поздоровался с Мещерским визажист.

– Привет, привет, Слава! – ответил на ходу мужчина. – Принимай вещички!

Когда кофр и дорожная сумка оказались рядом с хозяйкой, Ершова выглянула из тамбура и с благодарностью помахала рукой Мещерскому.

– Спасибо, Илюша!

Мужчина по инерции шел следом за набирающим ход поездом и, кивнув головой, медленно поднял руку.