Он встал с камня и, запустив руку под куртку, поправил за поясом свой «веский аргумент» — пистолет, привезенный из Москвы генералом Потапчуком, Увы, применить этот аргумент он не успел, и теперь ему стоило больших усилий побороть досаду: если бы не это дурацкое опоздание, он мог завершить дело прямо сегодня, еще до наступления темноты. Если бы ему удалось поскорее поймать попутку, если бы подобравший его водитель бензовоза не тащился так медленно, если бы люди, за которыми охотился Глеб, действовали не так оперативно… Да, в целом жизнь подчинена строгим закономерностям, и чему быть, того не миновать, но в каждом отдельном случае эти закономерности бывает очень трудно разглядеть за нагромождениями нелепых случайностей, всевозможных «если бы» да «кабы». В конце концов, если бы генерал Потапчук не познакомил Глеба с выводами аналитиков, если бы Глеб не встретил в ресторане Арчила Гургенидзе, и если бы Арчил не угодил в горах под пулю, Слепой обратил бы на сель не больше внимания, чем на любой другой природный катаклизм: ну, не повезло, пропал отдых, так что ж теперь делать?..
Вечерело. Обращенные к западу склоны гор приобрели красивый медно-красный оттенок, а в небе царила такая мешанина красок, что Глебу невольно подумалось: будь он живописцем и изобрази вот такой закат на полотне, никто бы не поверил, что такое бывает в действительности. Торопливо, чтобы успеть до темноты, спускаясь по осыпающемуся каменистому склону, он услышал отдаленное тявканье — где-то поблизости лаяла собака. Этот звук удивил Глеба: собаке здесь было совершенно нечего делать. Впрочем, кто ее поймет, эту дворнягу? Мало ли что могло взбрести в ее лохматую голову…
Вскоре он уже стоял на ровной травянистой площадке, с которой десять минут назад поднялся вертолет. На каменистой, поросшей редкими пучками жесткой травы почве еще виднелись вмятины оставленные колесами. Глеб осмотрелся, пытаясь понять, что делали здесь люди, прилетевшие на вертолете.
Рядом с местом посадки что-то белело. Глеб наклонился и увидел растертый подошвой ботинка окурок. Окурок выглядел довольно свежим — во всяком случае, он не побывал под дождем. Сиверов присел, поднял окурок с земли и поднес его к глазам, стараясь прочесть название. От окурка исходил резкий неприятный запах никотинового перегара, и Глеб словно наяву увидел человека, который, в последний раз глубоко затянувшись, бросил на землю этот бычок перед тем, как забраться в кабину вертолета.
Марка сигарет была Глебу знакома. Он вспомнил, что точно такой же сигаретой угощал его Максим Юрьевич Становой за десять минут до того, как в поселок прибыли автобусы. Впрочем, это ни о чем не говорило: данная марка сигарет была популярна среди людей со средним достатком — эти качественные, американские, и при этом не самые дорогие сигареты можно было купить в любом табачном киоске. Здесь мог побывать кто угодно, но Глеб все равно взял это на заметку, внутренне потешаясь над собой: надо же, какой Шерлок Холмс выискался! А доктор Ватсон, он же генерал ФСБ Потапчук, сейчас, наверное, на пляже лежит, виноград кушает…
Глеб подумал, что надо захватить окурок с собой в качестве вещественного доказательства, но тут же, пожав плечами, бросил его обратно на землю и тщательно вытер пальцы о штанину. Вещественные доказательства ему не требовались, поскольку у него не было ни малейшего желания доводить это дело до суда. Человеческий суд несовершенен: существуют преступления, адекватного наказания за которые не найдешь ни в одном уголовном кодексе. Даже древний закон — око за око, зуб за зуб — теряет смысл, когда речь идет о хладнокровном убийстве десятков и сотен людей.
Спускаться к озеру Глеб не стал, понимая, что, если там и были какие-то следы взрыва, то прилетевшие на вертолете люди наверняка их уничтожили. Так или иначе, подобная экскурсия отняла бы слишком много времени — времени, которого у Глеба и так не осталось. Медно-красный диск солнца уже перестал слепить глаза, его нижний край почти касался недалекого скалистого гребня. Еще немного, и на горы окончательно опустится тьма. Положение складывалось непривычное: упустив противника здесь, в горах, Слепой рисковал потерять его навсегда. Обнаружить его можно было бы, тщательно проверив финансовую документацию МЧС, но, судя по всему, заниматься этим всерьез никто не собирался.
Он осмотрелся. Сумерки сгущались прямо на глазах, но Глеб заметил на поросшем жестким кустарником пологом склоне светло-серый скалистый выступ, а под ним, у самого подножия, черное жерло небольшой пещерки — фактически, норы, прогрызенной ветром и дождями в рыхлой породе. Возле пещерки в беспорядке валялись камни. С этими камнями что-то было не так. Глеб не сразу понял, что именно его насторожило, а когда понял, усмехнулся. Ему снова пришел на ум Шерлок Холмс. Да, окажись знаменитый сыщик тут, он по достоинству оценил бы наблюдательность Глеба Сиверова! В самом деле, что может быть обыденнее беспорядочно разбросанной груды камней, особенно если дело происходит в горах? Но в том-то и фокус, что этим камням здесь неоткуда было взяться! Травы на них и между ними не было, из чего следовало, что камни лежат здесь недавно. Скатиться сверху они тоже не могли, значит, их принесли сюда специально.
Вертолет, понял Глеб. Вот зачем им понадобился вертолет! В самом деле, если они хотели просто посмотреть, не осталось ли у озера каких-нибудь следов, могли бы сходить пешком. Это отняло бы намного больше времени, зато не привлекло бы к вылазке постороннего внимания. Тем не менее, они пошли на риск. Почему? Да уж, надо полагать, не из-за повышенной любви к комфорту! Очевидно, здесь был припрятан какой-то груз, слишком тяжелый для того, чтобы волочить его на собственном горбу по горным тропам.
Он не заметил, как оказался у входа в пещеру. Беглый осмотр подтвердил то, о чем он догадался с самого начала: разбросанные вокруг неровного черного отверстия камни лежали здесь совсем недавно. Глеб обнаружил даже свежие вмятины в грунте, оставленные небрежно отброшенными в сторону булыжниками. Внутри уже стояла непроглядная темень, и ему пришлось засветить фонарик.
Фонарик был плохонький, китайский — ничего лучшего местная торговля, увы, предложить не могла, — но и его слабенького света хватило, чтобы Глеб окончательно уверился в правильности своих предположений. Да, в пещере совсем недавно хранился какой-то груз, судя по всему, упакованный в довольно увесистые ящики. В пыли у входа Глеб разглядел отчетливые отпечатки подошв. Рисунок протектора был до боли знакомый — такой бывает только на форменных армейских ботинках, да еще, пожалуй, на кирзовых сапогах. Отпечатки были неодинаковой величины — следовательно, здесь побывали как минимум двое. Пришли, забрали припрятанные ящики, погрузили в вертолет и улетели буквально у Глеба из-под носа.
Он попытался представить, что могло быть в тех ящиках. Неизрасходованная взрывчатка? В таком количестве?! Смешно… А если даже и взрывчатка, то зачем так рисковать, извлекая ее из надежного тайника перед самым приездом московской следственной комиссии? На взрывчатке ведь не написано, чья она… Наоборот, это была бы отличная улика, прямо указывающая на чеченцев. Да нет, чепуха! Не имело никакого смысла сначала завозить сюда взрывчатку в заведомо избыточном количестве, а потом, рискуя засыпаться, вывозить по воздуху неиспользованный остаток.
Что же тогда? Может быть, оружие? Опять же, зачем? Разве что вся эта бодяга с селем служила прикрытием для операции по продаже боевикам партии автоматов или гранатометов. Опять чепуха, потому что масштаб совсем не тот. В этой пещерке много не спрячешь — так, пару-тройку ящиков среднего размера. Разве что в ящиках хранились ядерные заряды, но это уже получается какая-то фантастика.
То же и с наркотиками, и вообще с чем угодно. Нет, в этих ящиках явно было что-то очень ценное и одновременно уличающее своих владельцев — что-то, что они не смогли уничтожить, чем сильно дорожили и что должны были тщательно скрывать от чужих глаз. Сколько Глеб ни ломал голову, ему так и не удалось представить, что бы это могло быть.
