Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Тут он посмотрел на сидевшую в двух шагах от носилок женщину и осекся, решив, как видно, поберечь ее нервы.

— В общем, его действительно застрелили, — закончил он, — причем совсем недавно. Странная получается история.

— Очень странная, — согласился Становой. Мысли его лихорадочно метались из стороны в сторону в поисках выхода. — Вы в состоянии говорить? — обратился он к потерпевшему. — Можете рассказать, что вам известно? Что вы видели, слышали, наблюдали, не показалось ли что-нибудь подозрительным… И вообще, как вы там оказались?

Потерпевший посмотрел на него с каким-то странным удивлением, как будто менее всего ожидал от Станового подобного вопроса.

— Что ж, — сказал он, — если угодно…

Он заговорил — кратко, сжато, не вдаваясь в лишние подробности, строго по существу. Разглядывая его бесстрастное лицо, Максим Юрьевич быстро понял, что ничего на нем не увидит, и стал смотреть на женщину. По опыту оперативной работы в ФСБ он знал, что ложь, произнесенную одним человеком, почти всегда можно заметить по реакции другого, особенно если этот другой — женщина, не подозревающая, что за ней наблюдают.

Становой не видел причин, по которым незнакомцу потребовалось бы лгать, описывая свои ночные похождения. Разве что он был случайно уцелевшим помощником Удодыча, которого тот нанял для выполнения грязной работы, а потом по каким-то причинам не сумел вовремя убрать. Обычно Удодыч не передоверял столь ответственных заданий посторонним людям, но такие мелочи они со Становым никогда специально не оговаривали, так что теперь Максиму Юрьевичу нужно соблюдать осторожность. Незнакомец мог иметь отношение к диверсии, а мог и не иметь. Скорее всего, все-таки не имел: он не выглядел настолько глупым, чтобы, спустив с горы сель, оставаться на пути, а потом еще и самолично сдаться в руки властей, полагаясь на какую-нибудь шитую белыми нитками историю. А тут еще и баба, и этот покойник на плечах… Тоже мне, диверсант! Нет, участие этого человека в акции можно исключить. Становой стал наблюдать за женщиной скорее по привычке, чем в силу необходимости.

То, что он увидел, встревожило его еще сильнее.

Незнакомец назвался Игорем Корнеевым, инженером из Рязани, и это была ложь номер один. Максим Юрьевич заметил это по тому, как удивленно шевельнулись брови женщины при этих словах — шевельнулись и тут же вернулись на место, как будто их обладательница что-то такое сообразила и решила не вмешиваться. Это было очень подозрительно, и Становой сделал в памяти маленькую зарубку.

Итак, рязанский инженер Корнеев гостил на турбазе по приглашению своего старого знакомого Арчила Гургенидзе, которого он случайно встретил на побережье. Здесь же, на турбазе, он познакомился с дамой, которая сейчас сидела рядом.

При этом сообщении лицо упомянутой дамы снова едва заметно дрогнуло, она бросила на своего спутника быстрый взгляд, но тут же отвела глаза и с этого момента с безразличным видом смотрела в сторону. Становой отметил про себя, что только что прозвучала ложь номер два, и стал слушать дальше, гадая про себя, что могло послужить причиной этой лжи.

Причин могло быть сколько угодно, от банального адюльтера до принадлежности господина Корнеева к какой-нибудь преступной группировке, и, поразмыслив, Становой решил раньше времени не забивать себе голову посторонними вещами.

Далее инженер Корнеев рассказал, что вчера инструктор Гургенидзе покинул базу, намереваясь выяснить причину, по которой пересох протекавший поблизости ручей. По словам Корнеева, Гургенидзе был встревожен: ручьи не пересыхают ни с того ни с сего, особенно когда кругом уже целый месяц льют проливные дожди.

К вечеру Гургенидзе не вернулся, и Корнеев отправился на поиски приятеля. Его новая знакомая увязалась с ним, решив, что ночная прогулка по горам может оказаться довольно романтичной. Затем в горах прозвучала серия взрывов…

— Взрывов? — перебил рассказчика Становой. — Вы уверены, что это были именно взрывы? Ведь вчера здесь, кажется, была гроза…

— Как вам будет угодно, — с холодной вежливостью ответил Корнеев. — Возможно, это были не взрывы, а удары грома. Но при этом я не заметил ни одной молнии. А сразу же после этих… гм… звуков сверху пошел сель.

— То есть, вы хотите сказать, что кто-то умышленно запрудил русло ручья, а потом взорвал запруду, тем самым вызвав сель? — скептически вопрошал Становой.

— Да ничего я не хочу сказать, — устало отмахнулся его собеседник. — Я в душ хочу. И сигарету. Я рассказал то, чему был свидетелем, а выводы делайте сами. В принципе, ручей мог запрудить случайный обвал, и плотину могло просто размыть, почему бы и нет? Но мне как-то ни разу не приходилось слышать, чтобы силы природы стреляли людям в горло из пистолета.

— Горы, — негромко сказал кто-то из спасателей. — Может, ичкеры шалят?

— А убитый — грузин, — добавил другой. — Может, он с ними заодно был, а когда дело сделал, они его убрали?

— Следствие разберется, — сказал Становой. Последняя версия ему очень понравилась, потому что звучала логично и имела все шансы на успех у общественности. Если уж в деле объявились свидетели, мешавшие свалить все на слепую стихию, то почему бы не сделать козлом отпущения этого грузина, или чеченцев, или вовсе каких-нибудь пришлых арабских наемников?

Он бросил быстрый взгляд на лже-Корнеева и мысленно поморщился: фальшивый инженер смотрел на него так, словно читал мысли. Впрочем, спорить, защищая Гургенидзе, он почему-то не стал, и эта его покладистость тоже не понравилась Максиму Юрьевичу.

Становой подумал, что вести своих людей к озеру, пожалуй, рановато. Сначала нужно было установить связь с Удодычем и хотя бы приблизительно узнать, что могут обнаружить поисковые партии там, в горах. Как известно, у страха глаза велики: с первых же шагов натолкнувшись на явные свидетельства очередного промаха своего помощника, Максим Юрьевич теперь не мог справиться с собственным воображением, которое живо рисовало ему сотни разбросанных по всей округе улик. Где-то там, наверху, осталось хитроумное оборудование, изобретенное Артуром Вениаминовичем Ляшенко, да и сам Ляшенко, в компании которого так неосторожно засветился Максим Юрьевич, тоже находился где-то поблизости. Живой или мертвый, этот человек представлял для Станового реальную угрозу разоблачения. А если в придачу ко всему кто-то наткнется на самого Удодыча — опять же, безразлично, живого или мертвого, — все будет кончено в два счета. Так что с поисковыми операциями в районе озера следовало повременить до тех пор, пока не объявится чертов прапорщик и не объяснит, что здесь, в конце концов, произошло.

Поэтому, дослушав рассказ Корнеева до конца, Максим Юрьевич объявил своим людям о принятом решении вернуться на побережье, где остались тысячи потерпевших, нуждавшихся в неотложной помощи. Решение это было воспринято с молчаливым одобрением. Людям с самого начала казалось, что их вылазка в горы здорово смахивает на авантюру, предпринятую по принципу «сам погибай, а товарища выручай». Позади, на морском берегу, осталось очень много настоящей работы — сотни напуганных, замерзших, лишившихся крова людей, разрушенные дома, снесенные палаточные лагеря, перевернутые автомобили и смытые в море автобусы. Что же до горного озера, которое подложило отдыхающим такую грандиозную свинью, то оно вполне могло подождать. По мнению большинства спасателей, тут можно было ограничиться вертолетной разведкой — по крайней мере, для начала. А расследованием причин катастрофы пускай занимаются компетентные органы — в конце концов, им за это деньги платят.

Ливень между тем пошел на убыль, постепенно превратившись в серый моросящий дождик, который становился все теплее по мере того, как они спускались вниз. В районе разрушенной турбазы он совсем прекратился. Сидя на камне и покуривая в ожидании вертолета, Максим Юрьевич Становой время от времени бросал задумчивые взгляды в сторону человека, представившегося инженером Корнеевым. Тот о чем-то тихо разговаривал со своей спутницей. Слов Становой слышать не мог, но, судя по выражениям лиц и жестикуляции, эти двое сначала о чем-то спорили, а потом женщина согласилась — вернее, просто сдалась. Она кивнула, пожала плечами и перестала возражать, устало склонив голову на плечо мужчины.

40
{"b":"29945","o":1}