— Ты же знаешь, Сэм, планируешь одно, а выходит Другое.
— Не болтай, лучше жребий тяни.
— Я же говорил, тебе бабу убирать придется, — хмыкнул Пит, показывая Сэму длинную спичку — короткая осталась в пальцах его напарника, только сейчас до Пита дошло, что его разыграли.
— А я тебя за язык не тянул, — хихикал Сэм, — тебе со слесарюгой и разбираться. В свою конуру вряд ли он бабу потащит.
— Не мешай, — Пит с обиженным выражением лица сидел на стуле, запрокинув голову, прикрыв веки.
Могло показаться, что он спит, но охранник бодрствовал. Ему часто приходилось часами ожидать, и он научился впадать в своеобразный транс, когда слух ловит малейший звук, кожа — малейшее дуновение ветра, но в это время в голове не проносится ни единой мысли.
Сэм лишь тяжело вздохнул, ему такие штучки были недоступны.
«Вашу мать, — подумал он, — нет, чтобы приехать на полчаса раньше, сделать дело и отдыхать!»
На улице постепенно темнело, тени сгущались и внутри хибары. Вскоре Сэм даже не мог рассмотреть носки собственных ботинок. Но длилось это недолго.
Вспыхнули фонари, и сквозь прикрытые тонкими занавесками небольшие окна внутрь комнатки упали ртутно-белые пятна света. Сэм беззвучно вращал, зажигалку, даже не глядя на нее. Рука была натренирована до такой степени, что выронить белый цилиндрик охранник не боялся.
По улице то и дело проходили люди, и каждый раз Сэм напрягался, склоняя голову, чтобы выглянуть в окно. Но зря, прохожие шли по своим делам, никто даже не останавливался у малоприметной калитки.
Пит поднял вверх указательный палец и прислушался. Сэм замер, готовый действовать, но пока еще ничего не слышал.
— Вот, — произнес Пит одними губами. Теперь уже и Сэм различил неуверенное шарканье подошв по асфальту. Противно заскрипели давно не мазанные двери калитки, и сквозь небольшое окошечко с треснутым стеклом Сэм увидел пьяного слесаря. Тот шел, понурив голову, расстегнутая куртка почти сползла с плеч и держалась за счет рукавов.
— Он? — беззвучно поинтересовался Сэм. Пит лишь пожал плечами и отступил к простенку у самой двери. В руке у него была зажата короткая кожаная дубинка, плотно набитая песком. Сэм скрылся за шкафом.
Валик долго звенел ключами, стоя на крылечке, и матерился. Открывать замок одной рукой было неудобно, но что поделаешь, во второй слесарь сжимал горлышко водочной бутылки и разжать пальцы его могла заставить только смерть.
— Вот так, — проговорил он, когда, наконец, ключ хрустнул в замке, и дверь, скрипя, приоткрылась, пропуская жильца в хибару.
Валик придержался за притолоку и переступил порог. Ключи упали на пол и он, не глядя, попытался нашарить выключатель. Пит схватил Валика за кисть руки, резко заломил ее слесарю за спину. Валик даже не успел вскрикнуть, а ладонь Пита уже закрыла ему рот. Короткая кожаная дубинка покачивалась на большом пальце охранника.
— Дверь, — бросил Пит Сэму. Тот выглянул на улицу и тут же закрыл дверь. Валик продолжал держать в пальцах бутылку с водкой.
— Не дергайся, иначе тебе конец, — сказал Пит. Слесарь был основательно пьян, поэтому лишь что-то неразборчиво пробормотал в ответ. Но когда Сэм попытался завладеть бутылкой водки, тот принялся отчаянно сопротивляться и даже умудрился укусить Пита за ладонь. Короткий удар в живот — и Валик оказался сидящим на стуле с подлокотниками. Он пытался вдохнуть, но не мог, смотрел широко открытыми глазами на Сэма, не понимая, каким образом бутылка водки очутилась у того в руках.
Пит уже обыскал карманы и распахнул паспорт, хоть и потрепанный, но все еще живой. Фотокарточка, сделанная десять лет тому назад, изображала, как сперва показалось охраннику, совсем другого парня — здорового, молодого и даже немного одухотворенного. Но опытный взгляд тут же определил те параметры, которые не меняются с возрастом. Имя и фамилия совпадали — Виталий Кошель.
— Вы чего, мужики? — наконец, выдавил из себя слесарь, хмель из него быстро улетучивался.
Когда же в двух мужчинах он признал гостей, побывавших в доме у его хозяина, то слабый стон вырвался из груди Валика. Пит переоценил степень опьянения слесаря. Внезапно зарычав, тот пригнулся и метнулся к двери. Лишь подставленная Сэмом нога спасла положение, и Валик растянулся на некрашеных досках пола.
— Я молчать буду! — зашептал Валик.
— Будешь, — сказал Пит и подхватил слесаря за шиворот, встряхнул, вновь бросил на стул.
Ощутив силу противника, Валик уже не помышлял о бегстве. Пит чуть заметно скосил глаза, указывая Сэму на узкий стол под самым окном. Тот согласно кивнул.
— Мы тебе ничего плохого не сделаем, — умильным голосом заговорил Пит, обращаясь к Валику. Тот, как всякий человек, обреченный на смерть, охотно поверил в сказанное. — Мы пришли, чтобы предупредить тебя: не надо никому болтать. Ты же нам ничего плохого не сделал.
— Да…
— Вот видишь! — улыбнулся Пит и развел руками, словно демонстрировал самые лучшие намерения.
Сэм в это время уже взял со стола длинный двадцатисантиметровый гвоздь с острым концом и, сжав его в кулаке, подобрался к Валику сзади.
— Зачем неприятности тебе, нам? — продолжал Пит. — Лучше жить в мире и согласии. Извини, что немного тебя отметелили.
Сэм умело сжал гвоздь за шляпку в кулаке и, хорошенько прицелившись, с размаху загнал его в ухо несчастному слесарю. Загнал не до конца, оставив снаружи сантиметров пять. Сжал шляпку пальцами и несколько раз провернул гвоздь в глубине головы.
Пит, не договорив до конца Начатую фразу, отступил на шаг и спокойно созерцал дергающееся в конвульсиях тело. Нижняя челюсть у Валика отвисла, изо рта густой пеной пошла слюна, за ней кровь.
— Чисто ты сработал, Сэм, я так не умею.
— Тренироваться долго надо.
Пит вновь осекся, резко повернул голову.
— Вот же черт! — прохрипел Сэм, увидев остановившуюся прямо напротив калитки машину.
— Кажется, я знаю, кто это приехал, — пробормотал Пит, прижимаясь спиной к простенку возле двери.
На этот раз он подготовился основательно, крепко сжал в руке короткую кожаную дубинку, плотно набитую песком. Сэм затаился за шкафом. Связка ключей лежала на полу.
— «Лэндровер» — редкая машина, к тому же такая потрепанная, — просипел Пит, изготавливаясь для нападения.
* * *
Время уже близилось к вечеру, когда Илларион подъехал к обгоревшим остаткам дома Анатолия Копотя. Уже исчезли милицейские ограждения, охрана. Забродов стоял на тротуаре, засунув руки в карманы джинсов, и смотрел на уже неяркое солнце, застрявшее в почерневшем оконном проеме.
«Сожгли всех, кто был в доме, — подумал Илларион, — напоили водкой и сожгли. Вряд ли покойные были добропорядочными людьми, но мерзавцы, сотворившие это, еще хуже».
Внутри гаража виднелся остов сгоревшей машины, настолько искореженный огнем, что трудно было сходу определить марку. Стоя у пожарища, Илларион почувствовал у себя за спиной движение. Бросил взгляд на стекло, в нем отразились дощатый забор, кусты, дом и мужчина, вышедший на крыльцо.
Не спеша, Илларион обернулся и, прежде чем хозяин дома успел убраться, махнул ему рукой. Так обычно здороваются со старыми приятелями. Сбитый с толку мужчина остался стоять, а Забродов уже миновал калитку.
— Добрый день, конечно, если соседский пожар вас не затронул.
— Добрый… — растерянно проговорил мужчина и повнимательнее присмотрелся к незваному гостю.
Забродов не внушал ему ни подозрений, ни опасений. Серьезный, самостоятельный мужик, возможно, лишь из любопытства интересующийся случившимся.
— Вы из милиции? — наконец, спросил хозяин дома.
— Нет, — рассмеялся Забродов, — совсем даже наоборот. На встречу ехал, а тут, смотрю, и разговаривать не с кем. Где теперь Копоть живет?
Мужчина настороженно посмотрел на Забродова. Тот умело разыгрывал из себя неосведомленного.
— Вы ему родственник или друг? — мужчина не решался сказать, что Копотя нет в живых. Кто знает, как на это отреагирует незнакомец?