– Что, не жмут?

Мужчина дернулся, и ему ничего не оставалось, как улыбнуться.

– Угадали, сегодня первый раз надел.

– Импортные, небось?

– Да, импортные, – признался чиновник, не зная, куда деть папку, с которой вошел. А слова, приготовленные для доклада, застряли в горле, как рыбья кость, которую ни проглотить, ни выплюнуть.

– Свои надо носить, отечественные. Вот вице-премьер, правильно придумал всех чиновников на «Волги» пересадить. Приятно теперь глянуть, а то разъездились, как банкиры какие-то, понимаешь, господа мне нашлись. Да и этих надо утихомирить, только народ будоражат… Я думцев имею в виду. Орут, орут, шуму много, а толку никакого. Вот если я шумну, то толк появится, они все пенсии получать станут. Хотя я знаю… – президенту хотелось поговорить, и он себе в этом удовольствии не отказал.

Он перескакивал с мысли на мысль, словно бы забывая, о чем говорил минуту назад.

– «Волги» – это хорошо, с инвестициями тоже неплохо. Ну, докладывай, что там у нас? Я сегодня с американским президентом говорил, надеюсь, ничего лишнего сгоряча не пообещал. Он все гнет к тому, чтобы мы стратегические вооружения сокращали. Я его понимаю…

Президент не садился, а вот чиновнику из Совета безопасности было не по себе – как так, он сидит, а президент стоит перед ним и вещает. Он хотел встать, но президент рукой легонько вдавил гостя в мягкое кресло.

– Сиди, не стесняйся, сейчас чай принесут с печеньем.

Разговор, на первый взгляд, выглядел довольно буднично и как бы ни о чем.

– Он все напирает, чтобы мы ракеты сокращали, а я-то понимаю, не дурак. Ракеты есть не просят, и зарплату платить им не надо. Так вот, если сокращать, то сокращать надо людей, – и президент провел перед собой ладонью, словно смахивал с шахматной доски фигуры. – Людей! Это же какие деньги освободятся, а вот их мы бросим на стратегические вооружения, и тут у нас будет паритет, – президент самодовольно улыбнулся, дескать, экое мудреное слово так легко выговорил, не запнулся.

Чиновник пока молчал, ему слова не давали. Когда внесли поднос с чаем, президент наконец уселся в мягкое кресло и подобрел. Чай был ароматный, его запах мгновенно заполнил комнату.

– Бери чашку, пей.

Даже если бы чиновник и захотел отказаться, сделать это было бы крайне неудобно. Президент может обидеться и начнет подшучивать, что, мол, угощением брезгуешь, может, коньяка хочешь, на рюмку намекаешь? Президент любил и умел пошутить.

Наконец после десятиминутных рассуждений президент скосил глаза на кожаную папку с металлическими застежками:

– Ну, давай свои секретные документы. Выкладывай, что у тебя там по новым вооружениям. Денег мы на это дело не жалеем.

– Денег не хватает, – сказал чиновник.

– Тебе всегда не хватает. Сколько ни дай, все мало.

А мне людям надо пенсии платить, зарплату выдать.

Шахтеры бастуют, медики бастуют, учителя вот-вот поднимутся. И так кредитов набрали, хорошо еще, премьер работает, нефть, газ гоним, так хоть дыры заткнуть деньги находим. А ты говоришь, тебе мало!

Я понимаю, что мало, но надо экономить. И чтоб результат был. Ты просил денег под новую разработку два года тому назад, когда меня переизбирали, помнишь?

– Помню, – сказал чиновник.

– Вот об этом и разговор. Я тебе денег дал, а результат где? Новое ваше генное оружие ни под какие конвенции не подпадает, оно не ядерное, не биологическое, не химическое, не массового уничтожения, оно как бы.., выходит, никакое. Так что у тебя там? Опять денег мало? Опять, скажешь: мол, чуть-чуть, и результат будет?

Чиновник раскрыл папку.

– Мне бумаги не нужны. Простым человеческим языком объясни, что к чему.

И чиновник из Совета безопасности, который курировал разработку новых вооружений, принялся излагать президенту, что на сегодняшний день сделано доктором Кленовым. Президент раздувал щеки, пыхтел, слышать о достигнутых результатах было ему приятно.

– Но и они не дураки… Погоди, погоди, а у них что?

Чиновник поморщился.

– У них тоже самое, идем нога в ногу, в затылок друг другу дышим.

– Кто кому дышит, уточни.

– Пока они нам. Но если урежем финансирование…

– Не урежем, – тут же сказал президент, – ты не бойся, на это деньги найдем.

– Вот, взгляните сюда, – перед президентом легли на стол вещественные доказательства в виде фотографий лабораторных крыс и червей. – Это одна и та же особь, – сказал чиновник, – между снимками промежуток в три дня. Вот все биологические показатели.

– И что мышь?

– Это не мышь, это крыса.

– Сам вижу, что крыса, у мышей хвосты не такие, у мышей хвосты тоненькие.

– Эта крыса…

– Вижу. Так что с ней? Что ты мне суешь графики?

Плевать мне на них, что с крысой?

– Сдохла от старости через три дня.

Президент запыхтел, даже кончики ушей порозовели.

– Любопытно… А если с человеком вот так?

– Пока не пробовали, до этого еще не дошли.

– А дойдете, пока я буду сидеть в Кремле?

– Думаю, да, – не слишком уверенно сказал совбезовский чиновник.

– Сколько надо денег? – поставил президент вопрос ребром.

Чиновник назвал сумму, преувеличив ее раза в полтора, по принципу: «проси больше – получишь, сколько надо». Президент чуть ли не присвистнул.

– Столько не дам, – и он назвал свою сумму, которая абсолютно устроила чиновника. – Как появятся новые результаты – докладывай. И смотрите, чтобы никто ничего не пронюхал!

Деваться чиновнику было некуда.

– Пронюхали, Борис Николаевич, – развел он руками. – Ведь и у них то же самое, я говорил, идем ноздря в ноздрю.

– И что они?

– Предпринимают активные действия, пытаются ликвидировать нашего ученого. Сманить Кленова не смогли, так решили убрать.

– Послушай, так это что, академика Лебедева разработки продолжаются, он начинал?

– Да, начинал он, затем отошел отдел, все Кленову передал.

– Да, жаль академика.., подписал я сегодня некролог. Не люблю этого дела… – тут президент задумался, помрачнел лицом, мгновенно постарел лет на пять.

Чиновник догадался, что президент думает не о кончине академика Лебедева, а о смерти вообще.

– Так мы их опередим или нет? – президент посмотрел в окно, затем на фотографии червей и крыс, которые были разложены рядом с чашками. – Убери эту гадость, аппетит только портят. И пей чай, не зря же его принесли. Зачем продукты переводить? Чай наш, краснодарский, так что хороший, это я тебе гарантирую. – Чиновник быстро собрал фотографии. – А как там у вас вообще в Совете безопасности дела, если, так сказать, изнутри глянуть? А то министр внутренних дел мне как-то на вас жаловался, мол, между собой договориться не можете, да еще нос в его дела суете.

– Так он же сам входит в Совет безопасности.

– Вот потому и говорил. Вы там смотрите, работайте и не спорьте, а то разгоню.

Президент и чиновник попили чаю и мирно побеседовали уже не о крысах, червях и генном оружии, а о погоде, которая то начинает портиться, то вдруг, вопреки всем ожиданиям и прогнозам, налаживается. Этот разговор для президента был приятен, потому что у чиновника, как и у него, на перемену погоды побаливала голова.

– Вот, чаем и спасаюсь. Ты же знаешь, врачи ничего другого не разрешают, так вот чайком балуюсь, – и президент улыбнулся добродушно и наивно, совсем по-детски, словно и не говорили они только что о смерти, о страшном оружии, способном изменить баланс сил в мире.

Чиновник покинул кабинет президента, а тот остался сидеть в кресле. Он был задумчив, а когда появился помощник, попросил следующую встречу отодвинуть на полчаса. Помощник осведомился, как самочувствие президента, на что тот, улыбнувшись, ответил:

– Не дождетесь. К их сожалению, чувствую я себя неплохо.

Президент Соединенных Штатов Америки принял своего советника по национальной безопасности в овальном кабинете Белого дома. Президента интересовало, что делается в России. Как-никак, соперник, как-никак, держава, хоть и ослабевшая, но все еще могущественная, особенно в области новейших вооружений.