Для этого требовалось, собственно говоря, совсем немногое — элементарный прием обходного маневра приносил в таких случаях почти стопроцентный успех.

Банда решил не отходить от этой хорошо зарекомендовавшей себя схемы и на этот раз.

По его команде группа Рудницкого внутри здания начала штурм дверей, ведущих из зала расчетно-кассовых операций на верхние этажи банка.

Они действовали в открытую, стараясь производить как можно больше шума. Именно поэтому бронированную дверь вскрывали не с помощью специальных электронных отмычек, снимающих блокировку после устранения опасности, а посредством направленного взрыва, специально дозированным зарядом буквально снося двери.

— Есть! Проход свободен, — услышал Банда в наушниках шлема голос Рудницкого почти одновременно со взрывом, и в то же мгновение по команде Банды рванул с места БТР, буквально выдирая из стены здания мощную решетку огромного окна.

В реве двигателей мощной машины и скрежете выкорчевываемого металла потонул деловитый стрекот крупнокалиберных пулеметов, в мелкие клочья разносивших железные жалюзи защиты окна на уровне верхней кромки — так, чтобы не пострадали находившиеся внутри помещения люди.

С грохотом и лязгом жалюзи упали, и в образовавшийся проход в ту же секунду ринулись ребята Банды, ведомые своим командиром.

Расчет Банды был точен и психологически выверен.

Услышав первый взрыв, оглушенные и ошарашенные бандиты обнаружили бы внезапно открывшийся проход. Естественной их реакцией, предполагал Банда, стала бы беспорядочная стрельба в образовавшийся проем — ведь именно оттуда к ним пришла беда.

Они бы даже не сообразили, что в это самое время что-то происходит и за их спинами, и именно их растерянностью должны были воспользоваться бойцы из группы Банды, получившие задание атаковать банк со стороны окна. Кстати, важным было и то, что половина, а то и больше, магазинов бандитских автоматов была бы уже расстреляна в проем взорванных дверей. Именно из-за предполагаемого беспорядочного, но шквального огня террористов бойцам Рудницкого было строго-настрого запрещено первыми появляться в зале — было бы глупо подставляться под пули.

Первые же секунды боя показали, что Банда просчитал все как надо — обезумевшие и опешившие от внезапной атаки с двух сторон одновременно бандиты сначала сосредоточили огонь на дверном проеме, а когда обернулись к окну, было уже поздно — в зал успели заскочить как минимум пять-шесть бойцов Банды, плотным огнем на поражение буквально укладывая подонков.

Кто-то из бандитов попытался вскинуть автомат навстречу группе Банды, но тут же был прошит очередью сзади — это ребята Рудницкого ворвались в зал, расстреливая грабителей в упор.

Буквально через несколько мгновений на полу посреди огромного операционного зала рядом с мешками награбленных денег в странных позах застыли четыре трупа бандитов, изрешеченных очередями спецназовцев.

В наступившей тишине бойцы Банды настороженно оглядывались по сторонам, в то время как труппа Рудницкого, как и было оговорено заранее, приступила к «зачистке» помещения. И тут слева, из-за стойки кассиров, взорвала тишину автоматная очередь, и кто-то из ребят упал возле самого Банды.

— Огонь! — зачем-то крикнул Банда, сам открывая огонь на звук выстрелов, но для его ребят эта команда не требовалась — прижимая бандита к полу прицельными и частыми очередями, спецназовцы четко приближались к нему, не давая поднять головы из-за стойки и захватывая последнего недобитого грабителя в клещи.

Тот, видимо, чувствуя, как неумолимо сжимается вокруг него кольцо смерти, вдруг в истерике вскочил на ноги во весь рост, пытаясь выжать из своего Калашникова все пули, которые были в его магазине, стараясь веером рассыпать их по приближающимся бойцам.

Но эта последняя попытка сопротивления оказалась всего лишь предсмертной агонией — пули грабителя ушли в потолок, так никого и не зацепив, а сам он в считанные мгновения получил такую дозу свинца в грудь, что его там, честное слово, оказалось куда больше, чем крови и мяса.

Еще через несколько секунд Рудницкий доложил Банде, что «зачистка» помещения закончена и живых вооруженных людей в банке больше нет.

Операция продолжалась три минуты. После ее завершения Банда доложил по рации полковнику Котлярову, остававшемуся в своей «Волге»:

— Товарищ полковник! Операция завершена.

Бандиты уничтожены. Убитых нет, один ранен.

Жертв среди гражданских, по предварительным данным, нет…

Как показало расследование, проведенное Федеральной службой безопасности, бойцы Банды и в самом деле во время штурма не зацепили никого из клиентов или обслуживающего персонала банка.

Два охранника и три посетителя были убиты ворвавшимися грабителями, по свидетельствам очевидцев, еще задолго до начала штурма здания спецподразделением Банды.

За отличное проведение боевой операции все бойцы группы получили поощрения от командования, а майоры Бондарович и Рудницкий были представлены к присвоению государственных наград за успешное выполнение особо важного правительственного задания.

Банк и в самом деле перевел на счет ФСБ обещанную сумму, оформив все это как благотворительную помощь органам в борьбе с преступностью, а ребята Банды получили аж пять процентов от перечисленной суммы в качестве премиальных, что составило примерно по пять тысяч долларов на каждого.

В управлениях «федералки» еще долго изумленно качали головами, удивляясь столь щедрому вознаграждению, но в принципе все, кто знал, за что получили «бандовцы» деньги, сходились на том, что ребята заслужили и большего.

А Алине про эту операцию Банда так ничего и не рассказал, объяснив появление долларов запоздалой премией за захват самолета в Минеральных водах…

При содействии администрации телерадиокомпании загранпаспорт Самойленко с необходимым белорусским штампом оформили в районном овире на удивление быстро — всего-то за неделю.

По придуманной им совместно с Наташей легенде, Николай теперь — молодой и начинающий предприниматель, готов был совершить свой первый шоп-тур за границу. Куда именно — он еще и сам толком не знал, но это и не было столь уж принципиальным — главным в таком деле, как и в любительском спорте, была не победа, а участие.

Именно отсюда, с самой нижней ступени негласной «бизнесменовской» иерархии, решил Самойленко сделать свой первый репортаж.

Торговцы со стадиона, где по выходным разворачивалась шумная ярмарка, — наиболее массовая, конечно же, категория людей, причастных к относительно большим деньгам, и наиболее знакомая рядовому обывателю. А значит, и наиболее подверженная критике «народных масс». Это их, спекулянтов-мешочников, хают на каждой кухне, им, зажравшимся и сытым, завидуют в первую очередь.

Как, откуда появляются их товары и, соответственно, их деньги — вот что хотел выяснить Николай, вот о чем считал нужным рассказать в своей первой передаче.

Посоветовавшись в «Черном аисте» с бывалыми и всезнающими ребятами из отделов экономики разных газет, а также побродив по импровизированному рынку, присматриваясь к ассортименту выставленных на продажу товаров, Николай понял, что первой его заграницей, после Афгана, должна стать солнечная Италия.

И вот здесь-то его поджидала самая большая неприятность — услышав о его намерениях, Наташа категорически заявила:

— Я еду с тобой!

— Наташ, ну, ты даешь! Я же не на прогулку еду и не на отдых, ты же знаешь, — в первое мгновение Самойленко даже не поверил, что жена говорит об этом всерьез, и отмахнулся от ее слов, не придав значения выражению ее глаз.

А в глазах Наташки между тем разгорался огонек нешуточной ярости:

— Да ты хоть понимаешь, что такое Италия?

— Страна такая. А что случилось, собственно говоря? Я тебя что-то не понимаю. Ведь мы вместе с тобой «рожали» этот проект, вместе думали, как его лучше реализовать, и вот теперь, когда дело наконец сдвинулось с мертвой точки, ты делаешь мне такие заявочки…