Дернул за ручку – закрыто надежно. Уже без света он прошел в глубину чердака, темную, пропахшую голубиным пометом и сырой пылью. Он обходил всевозможный хлам, ни за что не цепляясь, беззвучно приблизился к слуховому окошку. Выглянул. Перед ним как на ладони был виден сквер. Шесть передних лавочек просматривались прекрасно. Даже не воспользовавшись плоскогубцами, мужчина вытащил из слухового окошка квадрат нижнего стекла, аккуратно отставил его в сторону. Положил на старый кухонный шкафчик, валявшийся рядом, черный футляр, щелкнул замочками.

Заворковали, захлопали крыльями голуби. Мужчина втянул голову в плечи. Взял фонарик, посветил в дальний темный угол: на него смотрели две зеленые точки, два ярких зеленых пятна.

– Чтоб ты сдох! – пробурчал про себя пришелец и махнул на бездомного кота рукой, будто швырял что-то.

Кот, шипя, прыгнул и растворился в темноте. По хлопанью голубиных крыльев мужчина мог проследить, в каком направлении двинулся кот.

В футляре лежала снайперская винтовка. Мужчина быстро и уверенно, не снимая перчаток, собрал ее, установил оптический прицел и аккуратно прислонил винтовку к стене. Взглянул на циферблат часов, на зеленоватые цифры, удовлетворенно хмыкнул. Времени у него было хоть отбавляй. Он обошел чердак, убедился, что никого, кроме него, нет, блокировал изнутри все двери. Действовал он однообразно – двери подпер обломками досок, в изобилии валявшихся на чердаке.

Мужчина вернулся к окошку, достал из, кармана плаща пачку «Ротманса», закурил, пряча огонек в кулаке, и сквозь стекло неподвижным взглядом смотрел на улицу, изучая сквер. Вторая от входа в сквер скамейка, у которой должна появиться жертва, была от него метрах в ста пятидесяти. Для опытного стрелка, для винтовки с хорошей оптикой это не расстояние.

«Хлопну и спокойно уйду», – подумал он, разглядывая людей в сквере.

Молодые парочки поеживались от холода. Парни и девушки жались друг к дружке. Голосов мужчина не слышал, слишком далеко находилось слуховое чердачное окно, но по поведению молодежи он мог догадаться, что ребятам весело. Затем мужчина перевел взгляд на автомобили, припаркованные неподалеку от сквера. В одном из них сидел человек и курил, боковое стекло было опущено. Сидевший иногда бросал взгляды на сквер.

«Наверное, бабу ожидает, – подумал Тимур. – Хорошо ему, появится женщина, и автомобиль уедет. А мне здесь еще сидеть и ждать».

Тимур жадно затягивался дымом. При каждой затяжке он сгибался, чтобы не выдать себя разгоравшимся огоньком, за пыльным стеклом увидеть его было просто-напросто невозможно.

Он опять посмотрел на часы, раздавил сигарету, окурок спрятал в пачку.

– Вот так, – буркнул сам себе под нос.

Кожа под накладной бородкой зудела. Тимуру нестерпимо захотелось сорвать бороду, усы и поскрести гладко выбритый подбородок. Но делать этого он не стал, кроме меткого выстрела ему еще предстояло уйти так, чтобы никто его не заметил. Подобные операции Тимур проворачивал не впервые, работал всегда один, напарников не брал. Он любил полагаться лишь на себя самого, не доверял никому.

Однажды он уже прокололся с напарником и только чудом спасся. Это произошло три года тому назад в Ростове. Тимуру предстояло убрать помощника губернатора. На дело он пошел со своим дальним родственником. Напарник остался ждать в машине, а Тимур спрятался в подвале. Помощник губернатора должен был зайти в банк. Все шло тогда по плану. Ровно в девять пятнадцать прозвучал телефонный звонок, Тимуру сообщили, что объект выехал. Тимур дослал патрон в патронник, прижал приклад к плечу. Автомобиль помощника губернатора появился в девять двадцать пять, минута в минуту, именно так и рассчитывал Тимур. Помощник губернатора всегда сидел рядом с водителем. Подобное явление – привычка русских начальников. На Западе всякий уважающий себя бизнесмен никогда не сядет на переднее сиденье, а русские чиновники и бизнесмены непременно норовят устроиться рядом с водителем, хотя это самое плохое и опасное место.

Помощник губернатора и его телохранители вышли из машины. До цели было метров семьдесят, даже ребенок, потренировавшись, и тот всадил бы пулю точно в затылок. Тимур выстрелил. Губернатор взмахнул руками и рухнул прямо к ногам охранника. Тот бросился к боссу, слишком поздно прикрыл его своим телом.

Оставив винтовку в подвале, Тимур выбрался во двор. Машины с его напарником в условленном месте не оказалось, родственник перепутал улицы. Пришлось уходить самостоятельно. С тех пор, с того злополучного дня Тимур работал только в одиночку, никого не посвящая в свои планы. Он брал заказ, получал нужную информацию, а уж детали отрабатывал самостоятельно. Только так можно остаться в живых, не подставиться, не сморозить какую-нибудь глупость.

Генерал Потапчук расставил своих людей. Сквер контролировался со всех сторон. Основной целью, которую ставил себе генерал Потапчук, было выявить шантажиста, а потом, уже следя за ним, Потапчук намеревался собрать нужную информацию и приступить к последующим этапам операции.

Мобильник в кармане плаща негромко зажужжал. Тимур прижал трубку к уху, услышал голос Рената. Тот назвал время встречи. Тимур отключил телефон, взял в руки винтовку, загнал патрон в патронник. Положил ствол на деревянную раму, припал к оптическому прицелу. Вскоре он увидел Сергея Борисовича Комова. Тот, оглядываясь по сторонам, но в то же время пытаясь изобразить непринужденность, вошел в сквер и двинулся ко второй лавке. Подошел к ней, остановился, взглянул на часы.

И Тимур взглянул на циферблат своих часов. Немного сдвинул ствол, голова Сергея Борисовича Комова оказалась точно в перекрестии прицела. Тимур был абсолютно спокоен. Он ровно дышал, так ровно, как дышит человек во сне. Указательный палец в тонкой перчатке лег на спусковой крючок, кожа пальца ощутила рифление металла.

Комов прошелся возле лавочки туда и обратно, затем сел. Достал сигарету и закурил, выпустил струйку дыма и опять посмотрел на часы.

"Волнуется, – подумал Тимур, – даже не предполагает, что его ждет встреча со смертью.

Он думает, будто Ренат так глуп, что сейчас подойдет к нему, начнет базарить. Нет, дорогой ты мой полковник, никто к тебе уже не подойдет. Ты засветился".

Комов курил нервно, затягивался неглубоко, дым выпускал тотчас. Еще раз взглянул на зеленоватые цифры.

Тимур покрепче прижал приклад к плечу, набрал воздуха, на мгновение задержал дыхание и нажал на спусковой крючок.

Голова полковника Комова дернулась, рука с зажженной дымящейся сигаретой опустилась. Полковник откинулся на спинку лавки, несколько секунд сидел ровно, а затем завалился на правый бок.

Аккуратно поставив винтовку к стене, Тимур быстро пошел к той двери, через которую попал на чердак. На мгновение замер, прислушался, убрал кусок бруса, открыл низкую тяжелую дверь, оказался на площадке. Быстро сбежал вниз, нажал красную светящуюся кнопочку. Механический голос сообщил, что дверь открыта, и Тимур выскользнул во двор.

Двое мальчишек с маленьким игривым терьером шли по тротуару и разговаривали о новой компьютерной игре. Маленький терьерчик, виляя обрубком хвоста, подбежал к Тимуру.

– Пошел вон! – прошептал Тимуру, и пес ощутил угрозу: этот человек шутить не намерен.

Тимур пересек двор, пролез в дыру в бетонном заборе и оказался в соседнем дворе. По диагонали прошел к арке. Правую руку держал в кармане плаща, сжимая рукоятку пистолета. Он влез в добитые «Жигули», автомобиль завелся с пол-оборота, и через пять минут Тимур уже был далеко от места происшествия.

Он сорвал бороду, усы, накладные брови, вытер носовым платком лицо. Вовремя свернул с проспекта Мира, поняв, что может попасть в пробку. Оставил машину во дворе, рядом с реставрируемым особняком. Пистолет вытащил из кармана и засунул за брючный ремень.

Люди Потапчука, да и сам генерал ожидали чего угодно, но только не выстрела в затылок полковнику Комову. Первое, что подумал генерал Потапчук, когда узнал скверную новость, было: