Он больше не ерничал, не хамил и даже не ругался матом – чувствовалось, что человек режет правду-матку, невзирая на личность собеседника, которого он, между прочим, сегодня увидел впервые в жизни. Неожиданно Глеб почувствовал растущий интерес к этому разговору. Он вдруг понял, в чем будет заключаться просьба банкира Казакова, и впервые в жизни пожалел, что плохо разбирается в тонкостях биржевой игры. Еще он понял, что версия генерала Потапчука о заговоре банкиров лопнула в самом начале расследования и что стрелять в плешивую голову Андрея Васильевича Казакова ему, скорее всего, не придется.

– Но послушайте, – осторожно начал он, – при чем же тут мистика? Положение на бирже, о котором вы говорите, наверняка сложилось не само по себе. Вероятнее всего, здесь замешан кто-то из ваших коллег. Возможно, это группа банкиров, в которую вас по какой-то причине не сочли нужным включить. А может, это вообще родной Центробанк резвится...

– Родной Центробанк давно выдрал себе последние волосы, – оборвал его рассуждения Казаков, – а мои коллеги во главе со мной как раз готовятся к этой болезненной процедуре. Чушь собачья! Чушь, бред и маразм! Это мистика, понял?

– Не знаю, – еще осторожнее сказал Глеб. – Я, конечно, скверно разбираюсь в экономике...

– Зато я в ней разбираюсь! Я! Не родился еще умник, который обвел бы меня вокруг пальца, когда речь идет о деньгах. Я на биржевых спекуляциях крокодила съел, собакой закусил, и я тебе авторитетно заявляю: не может этого быть!

– Но ведь есть, – кротко заметил Сиверов.

– Вот я и говорю – мистика, – сказал банкир, снова наполняя свою рюмку. Графин перед ним опустел уже наполовину. – Понимаешь, – доверительно продолжал он, снова подаваясь вперед, – чтобы вот так, по собственной воле, вопреки здравому смыслу, по прихоти своей дурацкой, вертеть валютной биржей, нужно, как минимум, знать будущее. Понимаешь? Не угадывать, не провидеть – знать с точностью до шестого знака! Моя дочка в детстве фантастикой увлекалась, – вдруг сказал он, – так там частенько такие вещи описывались. Прогулялся человек в будущую неделю, прихватил там газетку с таблицей биржевых торгов, вернулся в свое время и пошел дела обстряпывать, зарабатывать денежки... Ты, когда в конторе своей служил, ничего про это не слыхал? Может, какая-нибудь секретная разработка? У нас, у американцев, неважно... Может, это они эксперименты ставят, машинку свою отлаживают?

Некоторое время Глеб молча смотрел на него, не веря собственным ушам. У него возникло странное ощущение провала в памяти: показалось, что на самом деле он вовсе не отказывался от выпивки, а пил наравне с Казаковым и допился до слуховых галлюцинаций.

– Вы шутите? – спросил он наконец. Казаков только горестно покивал и налил себе еще.

– Вообще-то, – сказал Глеб, – я слышал кое-что о работах в этом направлении. – Казаков вскинул голову и, сощурив глаза, внимательно на него посмотрел. – Нет-нет, – поспешно произнес Слепой, – ни о каких перемещениях во времени речи не идет! Просто один ученый – кажется, в Минске – доказал, что существуют частицы, которые движутся во много раз быстрее света. Теоретически это обещает возможность перемещения во времени, но на практике... Нет. Да о чем мы вообще говорим! – спохватываясь, воскликнул он.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru