Нужная квартира обнаружилась на втором этаже. Канаш молча отступил в сторону, давая дорогу своим людям. Один из них, взяв разгон от самой лестницы, буквально пролетел через просторную лестничную площадку и с грохотом ударился плечом в запертую дверь, как живая бомба. Дверь вылетела с первого удара, прихватив с собой изрядный кусок косяка и чертову уйму штукатурки, которая желтовато-серым облаком повисла в воздухе, как пороховой дым.

— Живо, живо, — поторопил Канаш своих людей. Сам он остался на площадке, держа пистолет кверху стволом у плеча и настороженно оглядываясь по сторонам. Из квартиры доносились топот, хлопанье дверей, какой-то жестяной грохот, словно кто-то уронил висевшее на стене корыто, потом раздался короткий женский крик, и сразу же захлопали выстрелы, да так густо, будто в квартире разгорелся очередной региональный конфликт. Правда, все стрелки пользовались глушителями, так что стрельба больше напоминала заглушенные толстыми извозчичьими рукавицами аплодисменты. Что-то упало с глухим шумом, зазвенело бьющееся стекло, и на пороге квартиры появился один из охранников, на ходу загоняя в пистолет новую обойму.

— Готов, — буднично сказал он. — Как в тире: шлеп, и нету. Правда, там еще старуха оказалась… Пришлось пришить заодно. Так уж вышло, Валентин Валерьяныч.

— Да черт с ней, со старухой, — махнул рукой Канаш. — Компьютерщик там?

— То, что от него осталось, — все так же буднично ответил охранник. Можете пойти и проверить.

— Даже не сомневайся, — заверил его Канаш. — Пойду и проверю. Доверяй, но проверяй.

Он прошел в воняющую прокисшими щами и пороховой гарью прохладную глубину квартиры, едва разминувшись в узенькой прихожей с двумя остававшимися там охранниками.

— Ждите в машине, — бросил он им. — Да стволы спрячьте, здесь вам не Чечня.

На пороге кухни, широко раскинув изуродованные варикозом ноги, лежала седая женщина в пестром байковом халате, фартуке и войлочных шлепанцах. Один шлепанец свалился с ноги и отлетел в сторону, так что стала видна дыра в чулке. Приглядевшись к старухе повнимательнее, Канаш подумал, что дыра в чулке как-то блекнет по сравнению с остальными дырами, одна из которых чернела в обтянутом сухой желтоватой кожей лбу, а две другие в груди. Там, где пули пробили старческую грудь, пестрый халат потемнел от крови, и по натертому до матового блеска дощатому полу от головы старухи к газовой плите протянулась широкая кровавая полоса, с каждой секундой становившаяся все шире.

Краем глаза Канаш заметил голубоватое мерцание монитора, обернулся и увидел справа от себя приоткрытую дверь спальни. Сквозь щель виднелся обыкновенный письменный стол, такой обшарпанный, словно его волоком тащили сюда из Коломны, на котором стоял очень неплохой, судя по виду, компьютер. Хозяин компьютера сидел за столом, уронив голову на клавиатуру. Канаш мог видеть только его плечо в клетчатой рубашке да половину монитора, по которому резво бежал ровный частокол, состоявший из бесконечно повторяющейся цифры 6. Канату не к месту вспомнилось, что три шестерки это дьявольское число. В следующий момент он толкнул дверь и вошел в комнату.

Сидевший за столом мертвец был буквально изрешечен пулями, но исклеванная свинцом, красная, как первомайский транспарант, спина и развороченный затылок не могли скрыть того, что одно плечо убитого было на добрых десять сантиметров выше другого, а волосы своей белизной превосходили седину убитой на пороге своей кухни старухи. Не обращая внимания на стекавшую по экрану монитора кровь, в которой неприятно белели какие-то свернувшиеся комки, Канаш шагнул вперед, схватил мертвеца за плечо и потянул на себя.

Безвольно обмякшее, еще теплое тело откинулось на спинку стула, простреленная голова запрокинулась лицом кверху. Собственно, говорить о лице вряд ли стоило: вдохновленные тройной премией мордовороты так усердствовали, что практически снесли парню полголовы. Впрочем, и того, что осталось, было вполне достаточно, чтобы понять: это не Чек. Альбинос, да еще и горбатый, да еще с золотыми коронками…

Канаш уперся ногой в стул и перевернул его, сбросив тело на пол. В это время ему на глаза попался небольшой лист бумаги, лежавший чуть правее клавиатуры — так, чтобы в него было удобно заглядывать, работая на компьютере. Осторожно, чтобы не выпачкать пальцы в крови, Канаш взял листок, поднес его к глазам и сразу же увидел интернетовский адрес «Эры», написанный вместо заголовка.

Дальше, насколько понял Канаш, шла подробная инструкция: время, пароли и текст, который было необходимо вывести на установленные в офисе «Эры» мониторы. Почерк был знакомый — именно этим почерком Чек заполнял стандартные бланки официальных отчетов, которые сдавал Канашу ежемесячно.

— Тварь, — прошипел Канаш, сминая листок в руке и пряча его в карман. — Ах ты, подонок!

Он перевел взгляд на монитор и невольно вздрогнул, потому что бесконечный частокол шестерок сам собой исчез с экрана, а на его месте теперь красовалась сделанная огромными красными буквами надпись: «КУ-КУ!» Буквы были неровные, с потеками, словно их писали густой кровью, и до Канаша вдруг дошел смысл происходящего.

Перепрыгнув сначала через горбуна-альбиноса, а потом через распростертую на полу старуху, Канаш метнулся на кухню, окно которой выходило во двор. Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как целая толпа омоновцев в масках и бронежилетах вытряхивает из «чероки» его людей. Валентин Валерьянович скрипнул зубами, бросился к газовой плите, по дороге наступив в кровавую лужу, и одним рывком сорвал гибкий шланг, которым плита соединялась с газовой трубой. Газ негромко зашипел, без помех растекаясь по квартире. Сразу же стало трудно дышать.

Канаш вернулся в спальню. Его левый ботинок оставлял на полу кровавые следы, как в третьесортном фильме ужасов. Плотно прикрыв за собой дверь, чтобы газ попусту не вытекал в мировое пространство, Валентин Валерьянович шагнул к окну и с треском распахнул старую разбухшую раму. Его тренированный слух уловил доносившийся с лестницы уверенный топот множества тяжелых сапог. Канаш посмотрел вниз. Прыгать было совсем невысоко.

Он приземлился на носки, присел и сразу же выпрямился, даже не коснувшись руками земли. Из-за угла выскочил человек в маске и бронежилете. Канаш выстрелил навскидку, увидел, что попал, и бросился бежать, с треском проламываясь сквозь заросли одичавшей сирени, петляя в лабиринте каких-то сараев и ныряя в дыры, проделанные предприимчивыми гражданами в поставленных здесь с неизвестной целью заборах.

Его звали Мельником из-за цвета волос. Он жил вдвоем с матерью в старом доме на Большой Бронной, от случая к случаю подрабатывал компьютерным набором и был заядлым геймером. С хакерством Мельник завязал пару лет назад после продолжительной беседы, для которой его вызвали на Лубянку. Собственно, Чек был уверен, что и без этой беседы Мельник рано или поздно бросил бы этот вид «спорта»: для этого у него был не тот характер.

Как бы то ни было, обращаться с компьютером Мельник умел прилично и вдобавок был должен Чеку полторы тысячи долларов. Он «висел» уже второй год, и надежды на то, что он вернет долг, было мало. Честно говоря, ее не было вовсе, и Чеку это было отлично известно даже тогда, когда он одалживал Мельнику деньги на новый компьютер. В тот момент это его абсолютно не волновало, да и теперь деньги ему не требовались. Ему требовалась незначительная услуга.

Дураком Мельник не был никогда, и Чек не сомневался, что предложение забыть о долге в обмен на пятиминутный сеанс работы вызовет у альбиноса определенные подозрения. Чтобы Мельнику было легче справиться с этими подозрениями. Чек прихватил с собой Баландина и начал разговор с категорического требования вернуть долг. Мать Мельника в это время отсутствовала. Баландин молча курил, прислонившись тощим задом к подоконнику, и сверлил Мельника оценивающим взглядом своих глубоко запавших глаз. Сигарету он нарочно держал в левой руке, чтобы и без того перепуганный Мельник мог хорошенько разглядеть его страшную двупалую клешню.