Как-то по лету поздно вечером позвонил Димка. Слава был рядом, когда Маринка брала трубку, — сидел на диване и читал газету.
— Маринка, привет! — раздался в трубке веселый знакомый голос. — Вот я тебя и нашел! Ты рада?
Голубева похолодела, посмотрела на Весельцова. Язык перестал слушаться.
— Кто это?
— Ну ты, мать, даешь! Неужели вправду не узнала? Это я, Димка! Помнишь еще такого?
— Какой Димка?
— Да я же это, я! Димка Соловьев.
Тут Весельцов насторожился, отложил газету и внимательно посмотрел на побледневшую Маринку. Она стояла и как-то странно озиралась по сторонам.
— Не знаю никакого Димки! — наконец сказала она отсутствующим голосом. — Мой Димка со мной. А ты не звони мне больше…
— Да что там у тебя происходит? — недоуменно взвыл Соловьев. Но Маринка уже повесила трубку. Звонок повторился еще несколько раз, но она стояла как каменная.
— Кто это был? — хмуро спросил Весельцов.
— Так, ошиблись…
Она неожиданно бросилась Славе на шею:
— Люби меня! Люби меня немедленно!
Она одним движением распустила волосы и начала расстегивать халатик. Весельцов, недоумевая, попытался ее остановить. Эта непредсказуемая женщина временами пугала его:
— Ты что делаешь, Маринка? Сын же в соседней комнате… Ты ненормальная! Да что на тебя нашло?
— А мне все равно! Я люблю, люблю тебя! Димка…
Она пыталась зарыться руками в Славкины волосы, но он вдруг жестко отстранил ее:
— Чтобы я больше никогда не слышал этого имени, поняла? Никогда!
Маринка упала перед ним на колени. Ее горящий взгляд блуждал по комнате, натыкаясь на стены:
— Я люблю тебя… Ты лучший! Прости… — И зарыдала, обнимая Славкины колени.
Несмотря на то что сознание Маринки из-за близости Весельцова периодически раздваивалось, оно не отказывало ей совсем — и многие вещи она понимала с абсолютной ясностью. Наибольшую боль ей причиняло то, что Димка и реальный Славик — его двойник — на самом деле похожи были только внешне. И чем больше проходило времени, тем четче это осознавалось. Но Маринка, даже понимая свое заблуждение, не желала принимать эту реальность, наоборот, с каким-то бешеным остервенением она пыталась сделать так, чтобы Весельное стал похож на ее героя не только лицом, но и характером.
Периодически она подбивала его на то, чтобы выехать из Москвы на велосипедах, пойти на рыбалку или, на худой конец, просто покататься по реке на лодке. Воплощала с ним их с Димкой прошлое. Но Вячеслав не разделял Димкиных пристрастий к природе и активному отдыху. Все у него выходило не то и не так. Весельцову куда комфортнее было улечься на диване перед телевизором и дремать. Такое его поведение периодически провоцировало между ними серьезные скандалы. Весельцов так и не устроился на постоянную работу, был нервный и злой на весь мир.
Единственное, чем он разительно напоминал Соловьева в поведении, — твердым нежеланием жениться на Маринке.
— Тебе что, так плохо со мной? — говорил он сухо в ответ на ее тихие упреки. — Что изменит ЗАГС в нашей жизни?
— Но мы станем настоящей семьей…
— По-моему, у тебя уже есть одна семья… Ты забыла, что замужем?
— Но я разведусь! Голубев обязательно даст мне развод! Я хочу жить с тобой, растить детей, построить дом…
— Терпеть не могу детей! К тому же у тебя уже есть Илья… С ним и так проблем достаточно. Совсем распоясался, никого не слушает. Подожди, еще нахлебаешься со своим сыночком! — морщился Славик.
— Не смей так говорить о моем сыне!, Не его вина, что все так у нас выходит!
— К тому же какие сейчас могут быть вообще разговоры о браке? Я не работаю, ты получаешь гроши в своей школе… И вообще, давай прекратим бессмысленные дискуссии.
— Ты не женишься потому, что я тебя старше на семь лет, да? Я старая и страшная и ты хочешь меня бросить? Уйти к молодой и богатой?
— Да что ты несешь? Мне просто надо как следует определиться…
— Ах ты еще не определился!..
После таких сцен Маринка обычно выбегала на кухню в слезах, громко хлопнув дверью. Через пару часов к ней приходил виноватый Славик и начинал по-телячьи тыкаться ей носом в живот. Долго обижаться на него она не могла, лелея надежду, что еще несколько дней, месяцев — и все у них наладится. А как иначе?
Добавляло неприятностей и то, что Голубев, после почти двух лет терпеливой осады, решил неожиданно изменить тактику. От увещеваний и просьб он перешел к прямым угрозам. Нельзя сказать, что они не были действенными, скорее, наоборот. Странно, что он терпел так долго. Муж наконец потребовал от Маринки развода с разделом квартиры.
— Ты понимаешь, — сказал он, — нам с Женей тоже непросто. Живем с ее престарелой мамашей, которая в маразме. А ты привела в квартиру моей мамы какого-то мужика…
— Вообще-то его привел ты! И сам ушел.
— Не важно. Я имею в виду, что ты его у нас поселила. И теперь вместо меня с моим сыном живет черте-то кто…
— Ты знаешь, они неплохо ладят. Весельцов по крайней мере помогает ему с математикой.
— Не смей ерничать! — взвился Голубев. — Пусть выметается куда хочет.
— А мы с Ильей?
— А с вами все будет по закону. Две трети квартиры. Помогу купить однушку где-нибудь в Бибирево.
Это был шок! Голубева поговорила с адвокатом. Действительно, при самом лучшем раскладе все, на что могли рассчитывать Маринка с сыном, была однокомнатная квартира на окраине. Но куда девать Весельцова? Только-только скопили денег, чтобы сделать ему фальшивую московскую регистрацию по какому-то несуществующему адресу…
Несколько месяцев прошли во взаимном шантаже, просьбах и угрозах с обеих сторон. В итоге умерла Женина мама, и у Жени с Голубевым в распоряжении оказалась двухкомнатная квартира, точно такая же, как та, в которой жила Маринка. Павел Иванович снова повел себя благородно и ненадолго смягчился:
— Так и быть, живи в этой квартире до поры до времени. Я с тобой разведусь, но выписываться не стану. Вдруг тебе еще что в голову взбредет… Оставишь моего сына без жилья.
— Ты женишься на Жене?
— Да, пожалуй. Должен же кто-то быть рядом, любить, готовить яичницу, стирать рубашки. Она порядочная и хозяйственная. Понимает меня во всем. Но если…
— Нет. Желаю вам счастья!
Наконец, Маринка развелась с Голубевым. Прилетела домой как на крыльях:
— Славка! Я свободная женщина!
— И что? — спросил тот, не вставая с дивана.
— Ты можешь сделать мне официальное предложение! Пойдем в ЗАГС!
— А зачем? — последовал незамедлительный ответ. — Я тебе разве что-то обещал?
— У меня пересиживаешь, а потом на молодой жениться хочешь?
— Совсем нет. Мне и тут хорошо.
— Ну объясни ты мне! — Маринка уже и руки ломать начала, как будто в очередной раз с Димкой разговаривала. — Почему ты не можешь на мне жениться? Тебе со мной разве плохо?
— Нет!
— Тогда в чем дело?
— Не знаю. Понимаешь, когда я начинаю думать о браке, меня просто дрожь пробирает… Я читал, есть мужчины с такими комплексами. Да-да, у меня комплекс!
— Ну давай попробуем с ним справиться! Я тебе во всем помогу, честное слово!
— Давай… Только постепенно. Не дави на меня! А то хуже будет.
Маринка вздохнула и попыталась войти в положение несчастных мужчин, у которых комплекс по поводу женитьбы. Вот и Димка с ней когда-то так же поступил… Наверно, у него тоже был комплекс. Хотя нет, Димка потом дважды женился, а Слава еще ни разу. Но на самом деле, если смотреть правде в глаза, они оба отчего-то не хотели жениться именно на ней. Надо разбираться…
И жизнь снова продолжилась в обычном режиме. Летом Весельцов по старым связям устроился на весьма неплохую зарплату разнорабочим — строить дачу какому-то генералу в Тверской области. На стройку нагнали солдатиков-срочников из ближайшей части, а Весельцов, как лейтенант, вроде за старшего у них был. Кроме зарплаты генерал обеспечивал вольнонаемных строителей проживанием и едой. Для сидящего месяцами без всякой работы Весельцова это был заманчивый вариант!
