Сдав последний экзамен, Маринка подошла к классной, протянула ей наполовину исписанный крупным почерком листок бумаги:

— Ирина Николаевна, подпишите мне характеристику, пожалуйста!

— Зачем тебе это? — Преподавательница быстро пробежала глазами текст. — Вообще-то могла бы про себя и получше написать…

— Мне характеристика из школы нужна, чтобы вожатой в пионерлагерь на лето взяли, обычная отписка, — не моргнув глазом, ответила Маринка.

— Ладно, держи. — Ирина Николаевна быстро поставила на листе свою аккуратную подпись. — Ты не расстраивайся, в следующем году все будет по-другому, вот увидишь.

— Конечно, будет, — рассеянно произнесла Маринка и вышла из кабинета.

Дальше ее путь лежал прямо к директрисе.

— Елизавета Ивановна, вот характеристика, подписанная Ириной Николаевной. Она меня отпустила. Вот мое заявление. Выдайте мне, пожалуйста, мои документы. Я ухожу из школы.

— Что? — Директриса едва из кресла не выпрыгнула. — Ты с ума сошла, Смирнова! Это же скандал. Ни за что!

Маринка потопталась у нее в кабинете еще пару минут, взяла характеристику и решительно вышла.

— Ольга Семеновна, — с вежливой улыбкой обратилась она к секретарю директрисы, — я только что от Елизаветы Ивановны. Она распорядилась выдать мои документы…

Еще через полчаса Маринка пришла домой с небольшой папкой. Все, покончено с этим кошмаром!

Уже на следующий день она повезла документы в педагогическое училище в Серпухов. Ни мать, ни Николай не возражали — им, наверно, было даже лучше, что она уедет. Лидия Ивановна отчасти даже помогла Маринке: помогла ей на время сдачи экзаменов устроиться с квартирой, переговорив с какой-то своей старой знакомой, пенсионеркой Людмилой Петровной. Все здесь, в крошечной коммунальной квартире, было чужим и неуютным, но Маринка забилась в выделенный ей уголок и готовилась, готовилась к экзаменам. Одним словом, старалась держаться. Выбора у нее просто не было.

Ясным, солнечным днем, как раз накануне сдачи последнего, решающего экзамена по математике, в Серпухов совершенно неожиданно прикатил Димка.

— Что это ты тут делаешь? — спросил он не слишком приветливо, когда Маринка открыла ему дверь. — Я тебя обыскался. Никто не знает, где ты… Пришлось хитрость применить.

— Как ты меня нашел?

— Наташка у твоей матери как-то вызнала… Она хоть и маленькая, да проворная!

— Ну и зачем ты приехал? — устало спросила Маринка.

— Как — зачем? Ты что, не рада меня видеть?

— Отчего же? Очень рада, проходи.

— Кто еще там? — В коридор вышла недовольная Людмила Петровна. Она посмотрела на Димку с явной неприязнью. — А вот парней водить сюда мы с твоей матерью не договаривались! Идите на улицу общаться!

На нервной почве Маринка вышла в чем была: в домашних тапочках, с учебником математики в руке.

— Посидим на скамеечке во дворе?

— Мне все равно! Ты такая странная, — сказал Димка, внимательно посмотрев на нее. — Уехала в какую-то дыру. Ты же собиралась в Москве поступать… Я думал, это серьезно, а ты!.. Что вообще собираешься тут делать?

— Не знаю, посмотрим…

Маринка замолчала, старательно разглядывая листья на деревьях, чтобы не расплакаться. Ей было так больно разговаривать обо всем этом с Димкой. А он, как будто не чувствуя ее состояния, продолжал ранить в самое сердце.

— У нас был выпускной вечер, так все было здорово! Мы веселились, танцевали. Я даже бегал к тебе домой узнать, где ты, почему не пришла. Но твоя мать меня прогнала. Тогда мы все пошли в кафе, потом еще с Викой на реку…

— С Викой?..

— Да, мы очень подружились в последнее время. Она классная девчонка, такая легкая, шутит все время. С ней весело…

— Да-да, с ней весело…

— Ну а ты как?

— А я тут познакомилась с одним молодым человеком.

— О! — У Димки даже лицо вытянулось от удивления. — Надо же! И кто он?

Маринка замялась — в голову не приходило ничего путного, но Димка сам подсказал ей ответ:

— Наверно, он тут в военном училище учится, да?

— Да, точно. В военном…

— И как вы, интересно знать, познакомились?

— В автобусе. Да, я тогда в автобусе ехала, а он мне место уступил. Такой вежливый.

— И часто вы с ним встречаетесь, с вежливым?

— Да, очень часто!

— Я все понял! — Лицо Димки озарила внезапная догадка. — Так ты из-за него сюда и переехала!

— Да-да… — И Маринка спрятала глаза, чтобы друг не видел ее слез. Наверно, для обоих так будет лучше. Зачем ему знать правду?..

— Ах вот ты как! — Димка побледнел и вскочил со скамейки. — Значит, я зря приехал, да? Значит, все зря…

Маринка, не отвечая ничего, смотрела на друга и беззвучно плакала.

— Напиши мне что-нибудь на прощание… На память. — Она протянула ему учебник математики, в котором вместо закладки торчала старая школьная ручка.

Димка, не глядя на подругу, быстро открыл учебник и что-то нацарапал.

— Все, пока!

Бросил ей обратно учебник и убежал. А Маринка осталась наедине со своим горем. Она понять не могла, зачем вела себя так с Димкой, зачем наговорила ему глупостей. Точно черт ее за косу дергал. Одно только было у нее утешение: теперь ему будет легко и хорошо в Петровском без нее. А она как-нибудь справится.

После бессонной ночи Маринка пришла на экзамен совершенно неподготовленная, обессилевшая и выбитая из колеи. Взяла первый попавшийся билет, села на свободное место, открыла учебник…

«Прощай навсегда. Наверно, нам лучше было вообще не встречаться!» — размашисто написал ей Димка на развороте. Буквы запрыгали у Маринки перед глазами, на страницы брызнули слезы. Она сидела и буквально хлюпала носом до тех пор, пока не услышала неожиданно свою фамилию.

— Смирнова! — повторил недовольно главный экзаменатор. — Вам что, особое приглашение нужно?

— Нет-нет! — Мгновенно приходя в себя, Маринка проворно подошла к доске.

— Да у вас и черновик пустой! — Экзаменатор удивленно посмотрел на нее, еще вытирающую слезы. — Вы что, совсем не готовы?

— Нет, готова!

Она вдруг с ужасом осознала, что даже не заглянула в экзаменационное задание. Значит, двойка, неудача с училищем, возвращение домой! Нет! Этого не будет. Маринка с вызовом посмотрела в глаза преподавателю.

— Тогда пишите решение на доске, чтобы все члены комиссии видели, — вздохнул экзаменатор и отвернулся от нее.

С дрожью в руках Смирнова взяла мел. Перед нею было чистое коричневое пространство доски и бумажка с заданиями, которые ей никак не удавалось прочесть до конца и осознать. Внезапно внутри нее прозвучал чей-то строгий голос: «Бери мел и пиши! Быстро!»

Маринка вздрогнула, собралась с силами и послушно начала выводить на доске цифры, не понимая ничего из того, что пишет. Преподаватели смотрели на нее сначала с сочувствием, потом с удивлением. Смирнова быстро и аккуратно написала на доске решения всех четырех заданий, потом медленно вытерла руки влажной тряпкой.

— Я закончила. Нужно еще что-то? — спросила она металлическим голосом.

— Вопросов у комиссии больше нет. Идите, Смирнова! — Экзаменатор даже очки снял от удивления.

Маринка развернулась и, глядя в одну точку, как зомби, вышла из класса. У двери на нее налетели абитуриенты:

— Ну что, как?

— Не знаю, — честно ответила Маринка. Она только-только начала приходить в себя от произошедшего. Неужели завалила?

— Не сдала, что ли?

— Я же сказала — не знаю…

И Маринка на негнущихся от страха ногах пошла прямо по коридору. Какой-то паренек покрутил пальцем у виска:

— Вот странная… Или решила — или нет. А она не знает! Когда через два часа объявляли оценки, своей фамилии она не услышала, зато старший экзаменатор лично попросил Маринку задержаться.

— У меня, наверно, два? — спокойно спросила она. К этому моменту она проплакалась и была готова ко всему.

— Да вы что? Моя бы воля, я бы вам два раза по пять поставил! — Преподаватель замахал руками. — Это был лучший ответ на всех потоках! Кто бы мог подумать! Вы показались такой рассеянной… На самом деле, я хотел серьезно поговорить с вами. Вы решили задачи такими сложными вариантами — из высшей математики! Я посмотрел вашу ведомость, вы у нас все другие экзамены тоже на «отлично» сдали. Скажите, вы точно решили, что вам надо именно в педагогическое училище? Быть может, есть смысл все-таки закончить школу и поступать на математический факультет, в университет, в Москву? Я бы мог посодействовать…