— Да-да, определенно нужно дополнительное финансирование, — на ходу кивая головой, рассеянно поддакивал он одному из райкомовских работников, — я обязательно похлопочу в министерстве…
Со стороны было видно, что Павел Иванович украдкой оглядывается по сторонам, как будто ищет кого-то. И когда в какой-то момент в поле его зрения попала стремительно идущая ему навстречу Маринка, Голубев широко улыбнулся и сразу отстранился от собеседника, продолжающего рассказывать о проблемах районных школ.
— Марина Васильевна, приятно вас видеть, — густо покраснев, сказал Павел Иванович и протянул Маринке руку.
— Здравствуйте! — Маринка энергично ответила на рукопожатие и продолжила решительно: — Мы можем с вами поговорить прямо сейчас?
— Конечно! — расплылся в улыбке Голубев. — С вами — всегда. Мы останемся здесь или выйдем куда-нибудь? У меня есть часа полтора времени… А что, собственно, произошло?
— Дело важное, но я не отниму у вас больше нескольких минут, не беспокойтесь, — сказала Маринка и покосилась на Смелова, который стоял сзади, прислушиваясь к разговору. — Только давайте выйдем отсюда, пройдемся. Погода сегодня отличная!
— Да-да, конечно, — засуетился Павел Иванович и вытер большим носовым платком пот с лысины. — Конечно, пойдемте.
Маринка решительно взяла удивленного Голубева под руку и повела к выходу. Потрясенный Андрей Семенович смотрел им вслед.
— Ох, нечисто тут, — наконец сказал он, — как-то глаза сегодня у нее нехорошо блестят. Глупостей бы не наделала. Я ее еще школьницей помню — такое может выкинуть…
На улице Маринка остановилась и пронзительно посмотрела в серые маленькие глаза Голубева. Тому аж дурно стало — такой это был обжигающий взгляд.
— Павел Иванович, вы, кажется, мне говорили, что вы одиноки и хотели бы жениться.
— Да-да, говорил, — снова закивал Голубев и покраснел. — А что?
— У меня тогда есть к вам предложение. Я вам нравлюсь? — Маринка развязно покрутилась перед ним на каблучках. — Если нравлюсь — давайте поженимся!
— Что? — У московского чиновника чуть глаза на лоб не вылезли. — Я, вероятно, чего-то недопонял… Да, Марина, вы мне нравитесь, но…
— А что тут непонятного? Вы хотите жениться, я вам предлагаю подходящий вариант. Думаете, никто не понимает, для чего вы сюда зачастили? Разве вас районные школы на самом деле интересуют? Давайте поженимся — и точка.
Голубев стоял и хватал ртом воздух. Он был темно-пунцового цвета. С его лысины прямо на рубашку градом катился пот. Маринка по-прежнему стояла, упершись руками в бока, и смотрела ему прямо в глаза.
— Ну давайте… Просто это все так неожиданно… Я не предполагал даже, честное слово! — наконец промямлил он и снова достал из кармана платок. — Давайте отойдем в тенек, что-то сегодня жарковато…
Они отошли в сторону и остановились в тени деревьев, прямо напротив райкома. Павел Иванович дышал часто и тяжело.
— Ну что, решено? — возбужденно спросила Маринка.
— Ну я даже не знаю… Наверно, да… Но мне еще надо все это обдумать! — Голубев снова пустил в дело платок — на этот раз он шумно высморкался.
— Вот и здорово! — выдохнула Маринка и весело взяла его за руку. — Когда у нас предполагается бракосочетание?
— Бракосочетание? — Павел Иванович все еще туго соображал от неожиданности. — А мы что, разве куда-то торопимся?
— А зачем откладывать такое приятное событие? Время, знаете ли, быстро идет, все в жизни случается…
— Но это же надо заявление в ЗАГС подать, с гостями определиться, подготовиться… Деньги скопить на свадьбу, в конце концов. Такие ответственные мероприятия не делаются быстро! — робко запротестовал Голубев.
— А не надо никакой свадьбы! Мы просто зарегистрируемся, и все. Чай, не дети… Ну что, согласны?
— Ну в целом согласен…
— Тогда пойдемте в ЗАГС писать заявление, сегодня же! Да не бойтесь вы так: сразу нас не распишут, все равно придется еще раз приходить. Будет у вас время, если вдруг передумаете…
— Но… почему здесь, а не в Москве? — Павел Иванович в растерянности мял спасительный платок.
— Потому что здесь все быстрее будет. У вас паспорт при себе? Решайтесь скорее, а то я сама передумаю! — Маринка неестественно громко рассмеялась и пощелкала пальцами перед носом у Голубева. — Ну? Раз, два, три!
— Идемте… — обреченно сказал тот. — Только мне надо таблетку принять. От жары что-то сердце разболелось.
Он полез во внутренний карман пиджака и долго не мог достать упаковку с лекарством. Потом у него никак не получалось ее открыть — пальцы дрожали.
— Какой вы неловкий, в самом деле! — рассердилась Смирнова. — Давайте я вам достану!
Она быстро разорвала упаковку и дала Павлу Ивановичу большую белую таблетку.
— Мне бы запить, — жалобно сказал он.
— Положите под язык, там рассасывается лучше! — обрезала его Маринка. — Идемте же скорее! Время не ждет.
Она снова взяла Голубева под руку и чуть не силой потащила в сторону ЗАГСа.
Естественно, на момент их прихода Дворец бракосочетаний был закрыт на обеденный перерыв. Маринка несколько раз громко постучала в дверь, но ответом ей была тишина.
— Вот черт!
Она в сердцах пнула дверь ногой. Несколько успокоившийся московский чиновник присел на ступеньку, держась за сердце.
— Может, в другой раз придем? — жалобно подал голос Голубев. — Я приеду, не обману, честное слово!
— Не будет другого раза! Сейчас — или никогда! — Маринка принялась снова остервенело колотить в дверь. — Эй, есть там кто-нибудь живой?
— Чего вам там неймется? — послышался изнутри недовольный женский голос. Было понятно, что его обладательница что-то жует.
— Откройте, пожалуйста, — ангельским голоском пропела Маринка, — нам очень надо!
Изнутри заскрипел замок, и дверь отворилась. На пороге, доедая бутерброд с колбасой, стояла ярко накрашенная сотрудница ЗАГСа, как раз та самая, которой посчастливилось разводить Маринку с ее первым законным супругом.
— Здравствуйте! Это я, Марина Смирнова… Вы меня помните? Это от которой муж неизвестно куда сбежал со всем имуществом. Мы еще тогда с мамой к вам приходили…
— Что-что? — ошарашенно переспросил Голубев. С его лица медленно сползла пунцовая краска, и он побелел. — Кто сбежал?
Сотрудница ЗАГСа сразу сделала сочувственное лицо, закивала головой и скользнула любопытным взглядом по пытающемуся подняться с лестницы Павлу Ивановичу.
— Конечно, помню… Проходите. Вообще-то у нас перерыв…
— Знаю-знаю, — закивала Маринка. — Мы всего на минутку. Вставайте же скорее, Павел Иванович! Какой вы все-таки медлительный!
Она помогла Голубеву подняться и под руку ввела его в здание. Сотрудница провела их в приемную.
— Ну рассказывайте, что там у вас, — обреченно вздохнула она, прислушиваясь к оживленным голосам и смеху своих коллег за стеной. Для нее обед уже был безнадежно испорчен. Молоком поить надо на такой нервной работе!
Голубев снова глубоко вздохнул, собираясь что-то сказать, но Маринка ударила его под столом по коленке, и он снова замолчал.
— Вы понимаете, у нас тут такое дело… В общем, нам надо срочно пожениться.
— Всего-то? — облегченно посмотрела на нее работница ЗАГСа. По Маринкиному виду ей показалось, что у той опять стряслась большая семейная трагедия. — Ну я вас поздравляю. Приходите в приемные часы, пишите заявление. Проблем нет.
Она уже собралась было встать с места, но Смирнова сделала умоляющий жест:
— Подождите, пожалуйста! Это еще не все. Нам надо очень срочно расписаться!
— Все в порядке очереди, — устало сказала дама. «Ходят же всякие, — было теперь написано на ее лице, — пообедать нормально не дадут!»
— То есть как это в порядке очереди? — переспросила Маринка. — Если мы подадим заявление сегодня, когда состоится бракосочетание?
Сотрудница лениво взглянула на календарь.
— Если вы подадите заявление сегодня, то распишут вас в лучшем случае в конце октября. Но сегодня вы уже ничего не подадите, поскольку у нас заявления принимаются только в первой половине дня. Завтра мы закрыты на санитарный день, потом неприемные дни, поэтому приходите в понедельник. Все ясно?
