Красной точки в рое «Линснара» больше не было. Она прошла в нескольких тысячах километров от одного из «шершней». За миллисекунды, необходимые для расчета нового прыжка, «шершень» обнаружил его присутствие и сдетонировал. Даже это не было бы фатальным, если бы цель успела прыгнуть, пока ее не настиг фронт взрыва – уже раньше было несколько таких близких промахов. Но в этот раз прыжок не успел пойти на выполнение вовремя. Родилась мини-звезда, одна из тех, чей свет через годы дойдет до краев места битвы.

Глимфрель издал скрежещущий свист – непереводимое проклятие.

– Шеф, мы потеряли «Аблсндота» и «Холдера». Очевидно, их цели пускали контр-рой.

– Пошли туда «Гливинга» и «Трансе».

Где-то на периферии его сознания затягивался плотный ком страха. Там погибали его друзья. Кьету случалось видеть смерть, но не такую. В полицейских акциях не было шанса летального исхода, только в спасательных операциях. И все же… Он отвернулся от боевой сводки и велел направить еще корабли на цель, окруженную защитными судами. Тироль уже направлял туда другие по собственной инициативе. Сосредоточение на нескольких несущественных целях могло в конечном итоге привести к поражению, но сейчас – сейчас враг получил удар. Впервые с момента катастрофы Сьяндры Кеи Коммерческая Охрана дала кому-то сдачи.

Голос Хауген:

– Ради всех Сил, этот тип таки летел! «Шершень» второй волны засек спектр антиматерии в момент поражения. Цель шла с истинной скоростью 15 000 км/сек.

Ракетная боеголовка? Черт, им бы надо было отложить это до момента, пока они завоюют господство на поле боя.

Тироль:

– Еще попадания, на дальнем краю места боя. Противник перегруппировывается. Они как-то догадались, что нам надо…

Глимфрель, с триумфальным посвистом:

– Опа! Попали… ух ты! Шеф, кажется, Лимменд догадалась, что это мы координируем действия…

Над боевым постом Тироля открылось новое окно, показывающее пространство на пять миллионов километров вокруг «Ульвиры». Там теперь были еще два корабля: флагман Лимменд и еще один корабль, который не откликнулся на призыв Свенсндота.

На палубе «Ульвиры» наступила мгновенная тишина. Голоса торжества и паники с других кораблей стали вдруг очень далеки. Свенсндот и его экипаж смотрели на летящую к ним смерть.

– Тироль! Через сколько времени рой…

– Они уже здесь – промахнулись одним «шершнем» на десять миллисекунд.

– Тироль! Кончай слежение за текущими схватками. Глимфрель! Передай «Линснару» и «Трансе» – пусть принимают на себя командование, если будет потерян контакт с нами.

Эти корабли свои рои уже выпустили, а Джо Хауген была известна другим капитанам.

Потом все мысли исчезли, и его поглотила координация собственного боевого роя. Местное тактическое окно показало, как рассыпается рой, в котором разными цветами были обозначены «шершни», отстающие от «Ульвиры» и опережающие ее.

Атакующие корабли подстроили свои псевдоскорости точно. Все три корабля десять раз в секунду совершали прыжки на ничтожную долю светового года. Как скачущие по поверхности пруда камешки, они появлялись в реальном пространстве в точно отмеренные интервалы времени – и при каждом таком выныривании расстояние между кораблями было меньше пяти миллионов километров. И разделяла их только миллисекундная разница во времени прыжка и то, что сам свет не мог преодолеть расстояние между ними за короткий миг, проведенный в каждой точке.

Палубу осветили три магниевые вспышки, отбросив тени от Свенсндота и дирокимов. Это был вторичный свет – аварийный сигнал дисплея о близкой детонации. «Беги во все лопатки», – только так можно было понимать этот страшный свет. И это было просто – разорвать синхронизацию… и потерять тактическое управление флотом Аньяры. Тироль и Глимфрель отвели головы от местного окна тактики, прикрыв глаза от света близкой смерти. Но их свистящие голоса не потеряли ритма, и команды по-прежнему шли от «Ульвиры» к другим кораблям. Там уже завязался с десяток местных стычек, и «Ульвира» теперь была единственным источником точной информации и управления. Каждую секунду, которую они продержатся, означала защиту и преимущество Аньяры. Выйти из синхронизации – это несколько минут хаоса, пока «Линснар» или «Трансе» не возьмут управление на себя.

Уже было подбито две трети указанных Нювеном целей. Но цена была уплачена дорогая – половина друзей Свенсндота. Противник потерял много кораблей, защищая эти цели, но много еще уцелело.

Невидимая рука тряхнула «Ульвиру», тяжело вдавив Свенсндота в боевую подвеску. Свет погас, даже сияние окон исчезло, только тусклый красный отсвет падал от пола и виднелись силуэты дирокимов на фоне маленького монитора. Тироль тихо свистнул:

– Мы вышли из игры, шеф, по крайней мере на существенное время. Я не знал, что можно промахнуться даже так близко.

Может быть, это и не был промах. Может быть, мы уже мертвы. Кьет выпутался из подвески и проплыл через комнату, повиснув вниз головой у монитора.

«Шершень» сдетонировал очень близко, и фронт волны ударил «Ульвиру», еще не успевшую прыгнуть. Сотрясение случилось, когда корпус корабля поглотил мягкую рентгеновскую составляющую излучения взрыва противника. Кьет смотрел на медленно плывущие по дисплею повреждений красные буквы. Скорее всего электроника отрубилась намертво; есть шанс, что все они получили смертельную дозу гамма-лучей. Дыхание вентилятора гнало запах горелой изоляции.

– Айе! Вы только посмотрите – еще пять наносекунд, и нас бы вообще не задело! Мы прыгнули уже после удара фронта взрыва!

Каким-то чудесным образом электроника выдержала достаточно долго, чтобы завершить прыжок. Поток гамма-лучей через мостик составил двести рентген – это не скажется ближайшие часы, да и корабельный хирург с этим вполне справится. А вот что с хирургом и прочей автоматикой «Ульвиры»…

Тироль ввел с консоли несколько длинных запросов – средств распознавания голоса не осталось. Прошло несколько секунд, и на экране стали появляться ответы:

«Центральная автоматика отключена. Управление дисплеями отключено. Управление двигателями отключено. Расчеты прыжков отключены».

Тироль толкнул брата локтем:

– Слушай, Фрель! Похоже, «Вира» успела чисто все отсоединить. Мы сможем включить все обратно!

Дирокимы были известны своим необъятным оптимизмом, но на этот раз Тироль был недалек от истины. То, что случилось при взрыве «шершня» – это был один шанс на миллиард, – только ничтожная доля энергии поразила корабль. Следующие полтора часа дирокимы вели перезагрузку процессоров монитора, включая утилиты одну за другой. Кое-что оказалось невосстановимым: автоматика связи потеряла способность синтаксического анализа, а шипы гипердвигателей на одной стороне частично расплавились. (Как это ни абсурдно, но запах гари был автоматическим диагностическим сигналом, созданным автоматикой, которая по всем законам должна была отказать вместе со всем остальным.) «Ульвира» оказалась далеко позади флота Погибели.

А флот Погибели продолжал существовать. Узел точек, изображавший корабли противника, стал меньше, но шел по той же целенаправленной траектории. Бой давно был закончен. То, что осталось от флота Коммерческой Охраны, было рассеяно на четыре световых года от покинутого места боя. Они начинали битву с численным превосходством. Если бы они дрались как надо, то могли бы победить. Вместо этого они уничтожили корабли с существенной реальной скоростью и вывели из строя до половины остальных. Некоторые из самых больших кораблей уцелели. И они имели численное превосходство над оставшимися кораблями Аньяры четыре к одному. Флот Погибели мог бы легко уничтожить все, что осталось от Коммерческой Охраны. Но это значило бы отклониться от пути преследования – а преследование было единственной константой в поведении этого флота.

Тироль и Глимфрель часами восстанавливали связь и пытались выяснить, кто погиб, а кого еще можно спасти. Пять кораблей полностью потеряли ход, но экипажи их остались живы. Некоторые были подбиты в известных точках, и Свенсндот отрядил туда корабли с роями «шершней» на поиск обломков. Поединок кораблей для большинства уцелевших оказался абстрактным интеллектуальным упражнением, но хаос и разрушение были не менее реальны, чем в любой наземной войне, только рассеяны на в триллион раз большем пространстве.