Значит, она действительно верит, что станет королевой Лета? И слышит голоса, говорящие ей, что она непременно победит? Джеруша медленно мерила шагами гулкое пространство приемной. Она слишком нервничала, чтобы сидеть спокойно на одном из роскошных пустующих кресел. И это при вероятности не более одного процента? Нет, Джеруша, Вселенной абсолютно безразлично, во что там верит эта девочка... или ты сама, или кто-то еще... Для нее это просто не имеет значения.

Здесь, в гулкой тишине приемной Хованнеса, ничто не отвлекало ее внимания — и она перебирала в памяти, точно полузабытые фотографии, печальные воспоминания о тех событиях, что вскоре станут для нее невозвратным прошлым, и в реальной жизни их место займут новые вещи и люди, ибо скоро Смена Времен Года. Всему на свете свойственно меняться, но каков будет реальный результат этих перемен? И сказываются ли решения каждого из нас, какими бы важными они ни казались, хотя бы в малейшей степени на общем порядке взаимоотношений людей и вещей?..

Проходя мимо окна, Джеруша увидела собственное отражение на фоне мерцающих огней праздничного города и молча уставилась туда.

— Комиссар ПалаТион, как хорошо, что вы пришли! Я знаю, насколько вы сейчас заняты. — Верховный судья Хованнес, внезапно появившись в дверном проеме, изысканным жестом приглашал ее войти в кабинет, и она постаралась не думать о том, что он все-таки заставил ее ждать достаточно долго — значительно дольше, чем допускали приличия, тем более что время визита было обозначено точно.

Она молча отдала ему честь.

— Я не могу быть слишком занята, если речь идет о благополучии Гегемонии, ваша честь. — Или о моем собственном благополучии. А еще мне всегда любопытно, как это человек может врать, совершенно не стесняясь... Она вежливо коснулась его руки и впереди него прошла в глубь кабинета. Центральное место здесь занимал длинный стол с мониторами общего компьютера. За столом восседала знакомая компания местных чиновников; она давно уже знала их всех и всех недолюбливала. Кроме местных бюрократов за столом сидели и несколько членов Ассамблеи, в основном люди ей незнакомые. Видимо, догадалась она, каждый пришел со своим последним отчетом. Даже на такой малонаселенной и слаборазвитой планете процесс окончательной эвакуации носил черты некоей вселенской катастрофы. На лицах уроженцев Харему, как всегда выделявшихся среди остальных, была написана откровенная скука. Благодарение богам, я всего лишь комиссар полиции, а не государственный чиновник. Джеруша подумала, что с тех пор, как заняла этот пост, она и занимается как раз в основном чиновничьей работой. Зато вчера я снова стала настоящим полицейским!

Они приветствовали ее аплодисментами, которые заменяло постукивание ладонями по столешнице; она уже почти привыкла к подобной реакции, хотя еще до вчерашнего дня подобные знаки внимания с их стороны казались ей немыслимыми. Большинство собравшихся здесь чиновников, как и большая часть полицейских в ее отряде, были родом с Ньюхевена; Гегемония, видимо, полагала, что культурная однородность способствует более эффективному исполнению ими своих функций. И сегодня ей было особенно приятно, что она тоже с Ньюхевена и именно ей адресованы эти аплодисменты, в том числе и уроженцев Харему; пожалуй, сегодня это было даже важнее того, что она всего лишь женщина. Джеруша с достоинством поклонилась, благодаря за оказанное уважение, и уселась на в высшей степени неудобный стул, стоявший к ней ближе всего.

— Я уверен, все вы уже слышали, — Верховный судья Хованнес призвал всех к молчанию, — что комиссару ПалаТион удалось раскрыть заговор и в самый последний момент блестяще предотвратить попытку Снежной королевы удержать свою власть на планете Тиамат...

Джеруша жадно вслушивалась в его слова, впитывая каждый лестный для себя эпитет, словно аромат редких благовоний. Боги, так ведь можно и привыкнуть к похвалам! Несмотря на то, что сам Хованнес был родом с Харему, он не скупился на похвалы ей, прекрасно сознавая, что, будучи Верховным судьей как бы разделяет с ней ее славу, и мазал бутерброд лестью весьма щедро. Впрочем, он довольно часто отхлебывал из стакана какую-то прозрачную жидкость; интересно, подумала Джеруша, простая ли это вода, или что-то более крепкое, способное смягчить мучительную необходимость хвалить ее и делать ей комплименты?

— ...Хотя, как вам известно, имелись определенные разногласия относительно... хм, назначения женщины на пост комиссара полиции, я полагаю, что ПалаТион вполне достойно ответила своим оппонентам. И я отнюдь не уверен, что первоначально предложенный на этот пост старший инспектор Мантаньес сумел бы в данной ситуации достигнуть лучших результатов.

Да уж это точно, черт побери! Джеруша с притворной скромностью потупилась, пряча невольную улыбку.

— Я всего лишь честно выполняла свой долг, ваша честь; как и всегда. — А ты тут совершенно ни при чем, надо сказать! Она прикусила язык, чтобы не сказать это вслух.

— И тем не менее, комиссар, — соблаговолил обратиться к ней один из членов Ассамблеи, — вы закончите свою службу на Тиамат, получив благодарность в приказе! Вы оказали великую услугу и этой планете, и женскому полу вообще. — При этих словах один или двое представителей Ньюхевена закашлялись. — Именно благодаря подобным примерам и можно доказать, что монополией на интеллект не может обладать ни какая-то одна планета, ни какой-то один из полов, ни какая-то одна раса. Каждый может и должен делать свой вклад в дальнейшее развитие Гегемонии, даже если вклад этот и не у всех одинаков, соответствуя индивидуальным возможностям каждого...

— Интересно, кто вложил ему в башку подобную чушь, — кисло пробурчал Директор департамента здравоохранения.

— Не знаю, — ответила Джеруша, прикрывая рот рукой, — однако на его примере легко убедиться, что, даже если твоя жизнь продолжается несколько столетий, она ничему порой научить не способна. — Она заметила, как дрогнули губы директора и округлились глаза; он с трудом сдержал улыбку и дружески подмигнул ей.