Я проснулся поздним утром, а мозг мой еще плавал в утренней дреме. Я глубоко вздохнул, перекатившись на другой бок, чтобы теплые солнечные лучи погладили мою кожу; потом вытянул щупальца. Кровать была пуста. Мысль наткнулась на абсолютно незнакомый мозг.

Я рывком сел на постели, смущенный, и дернулся назад, когда мой взгляд зарегистрировал пару одетых в форменные брюки ног, стоящих возле кровати. Легионер без всякого выражения на лице посмотрел на меня сверху вниз и сказал:

— Шеф и джентльмен Харон хотят побеседовать с вами о вчерашнем вечере.

Ласуль… Я вовремя прикусил язык и не выпалил первый пришедший в голову вопрос. Я нашел ответ: Нет. Ее не было ни в поле моего зрения, ни в мозгу легионера. Это насчет взрыва — и только. Если бы легионера разобрало вдруг любопытство, почему это у меня такой виноватый вид или почему я выгляжу таким размякшим и томным, он бы все равно не допустил эту мысль в свое сознание. Ум с одной извилиной имеет свои вопросы.

— Конечно. Дайте мне минуту на сборы.

Лихорадочно напяливая какую-то одежду, я спрашивал себя, почему они послали с этим сообщением тело вместо того, чтобы просто позвонить мне. Возможно, что после вчерашнего вечера у них свихнулись мозги насчет безопасности. Или, может быть, они хотели, чтобы паранойя ударила в голову мне.

Когда я проходил в ванной мимо зеркала, внезапная вспышка зеленого цвета пустила зайчика прямо мне в глаз. Я затормозил, осмотрел лицо, покрутил головой — снова вспыхнул зеленый огонек. Ухо. Я дотронулся до уха. Рот мой медленно расплывался в улыбке. В ухе висела серьга, которой до сегодняшнего утра не было. При малейшем движении головы зеленое стекло, попадая в луч света, разбрызгивало зеленые искорки. Похоже на кошачий глаз. Я знал, что я ничего в ухо не вдевал… И понял, кто это сделал. Прилепив пластырь с наркотиком за ухо, я вышел из комнаты.

Первое, что легионер сделал, когда мы спустились по лестнице, — заставил меня снять пластырь. Приказ Брэди. Требовалось около получаса, чтобы наркотик перестал действовать, после того как его снимут. Брэди хотел, чтобы к тому времени, когда мы прибудем в город, я полностью оглох и ослеп. Легионер выкинул пластырь. Но я не побеспокоился о том, чтобы сказать ему о втором кружке, который я приклеил за другое ухо.

Он доставил меня в Н'уик, в городской особняк Та Мингов. Вы бы никогда не узнали, что вчера вечером здесь валялись три трупа в море крови. Я проследовал за солдафоном через комнату, где это произошло. Все привели в идеальный порядок — стены, ковры, мебель. Ни единого пятнышка. Кое-что из мебели выглядело не так, как я помнил, но, с другой стороны, перестановка отлично вписалась в интерьер комнаты. По коже у меня поползли мурашки.

Брэди и Харон Та Минг ждали в соседней комнате, напоминающей тюремный карцер, что вовсе не подняло мне настроение. Переступая порог, я услышал, как какой-то нечеловеческий шепот прошебуршал в моем черепе. Через мгновение все стихло. Тут я понял. Это было помещение «с особо чистой атмосферой», забитое электроникой охраны так плотно, что мой пси-центр зарегистрировал ее. Я остановился в некоторой растерянности, когда Брэди поднялся с кресла. Харон, даже не пошевелившись, стоял, глубоко запрятав руки в складки одежды, и буравил меня взглядом. Я заставил себя посмотреть ему прямо в глаза, делая при этом такое глупо-равнодушное лицо, какое только мог. Да, стараться не выглядеть так, будто я только что переспал с кое-чьей женой, — непростая задачка, у меня не хватало опыта в таких делах.

— Почему ты так на меня смотришь? — отрывисто пролаял Харон.

— Да нет, сэр, — я перевел глаза на Брэди, потом на дверь.

— Садись, — сказал Брэди, указав на кресло.

Я взглядом проследовал за его рукой, обрадованный, что есть куда смотреть. Но мозг держал фокус на Хароне: паранойя, как того и хотел — правда, по другим причинам — Харон, добралась до меня. Но я не был слеп и глух. В непроходимой лесной чаще его усиления я чувствовал, что ему не терпится, чтобы я сел в это кресло. Как-то мне удалось не повернуться и не уставиться на Харона. Я продолжал пялиться на кресло — то, на которое указал Брэди. Мягкое, с выгнутой спинкой, серо-голубое — ничего особенного в нем не было. Но кто бы ни сел в него, тотчас подскочил бы до потолка, получив электрический удар, причем в самое уязвимое место.

Я застыл от удивления. Почему?! Ловушка. Если мой пси-центр на самом деле в заглушке, как они того хотели, я спокойно сяду в кресло, и они увидят, как я подпрыгну, словно ошпаренный кипятком. Но если я могу читать их, то, следовательно, я буду знать…

Брэди пристально наблюдал за мной. Я сжал все свои ощущения и функции организма в кулак, надеясь, что смогу удержать показатели в пределах нормы, что успокоило бы Брэди. Надев маску равнодушия, принуждая себя двигаться, я пересек комнату. Не переводя духа, я сел в кресло.

Они не блефовали. Я подскочил, грязно ругаясь, когда электрический ток вонзил зубы мне в задницу.

— Какого дьявола?!. — заорал я так, словно ничего не знал. Мне и не пришлось прикидываться взбешенным. — Это что-то вроде остроумной шутки? — Глядя на Брэди, я выбросил ему под нос свои ноющие жгучей болью ладони.

Брэди стоял, сцепив руки за спиной, не шевелясь. По нему не было заметно, что я прошел тест. Харон расслабленно откинулся в кресле, подозрения вытекали из его башки. Брэди был удовлетворен результатом, а значит, и Харон тоже.

— Нет, не шутка, уверяю тебя, — спокойно произнес Брэди. — Проверка.

— Проверка чего? — спохватившись, сурово вопросил я.

— Читаешь ты нас или нет.

— Дерьмо! Может, ваши мозги и находятся в этом месте, — заметил я, потирая зад, — но мои живут вот здесь. — Я тряхнул головой. — Чье это кресло, Дэрика?

Брэди скривился:

— Сядь… Обещаю, что впредь такого не случится.

— Сами садитесь туда, — отказался я. Брэди не врал, но мне все равно не очень-то хотелось сидеть.

Брэди пожал плечами и сел в кресло. Ничего не произошло.

— Но почему я должен играть роль твердолобого перед вами? — спросил я.

— Джентльмен так предпочитает, — сказал Брэди, бросив взгляд на Харона.