— Ты мне нужен. И останешься здесь столько, сколько потребуется.
— Вы не можете держать меня, — сказал я, невольно поглядывая на флайер. — Я — свободный гражданин, — я показал запястье с браслетом.
Браслет не работал.
У меня екнуло сердце. Я опустил руку и стал нажимать на браслете все кнопки подряд; потряс его, постучал по дисплею. Браслет молчал. У меня свело пальцы.
— Верни назад! Брэди улыбался.
— Вы не можете так поступать со мной. — Я не представлял, как он ухитрился это сделать. — Это противозаконно!
— Ты — наемник Центавра. В благодарность за эту привилегию ты отказался от кое-каких прав.
— Я ничего не подписывал…
— Но твое устное соглашение записано на пленку. Остальное — дело техники.
— Черт подери! — Я посмотрел на огромную сеть комплекса Центавра, даже ночью кишевшую огнями и передвигающимися телами. Ветер донес до меня тысячи звуков и запахов: машины, голоса, горячий металл, озон… Я потерялся в середине всего этого, вспоминая время, когда я чувствовал себя невидимым.
— Ну расскажи, что ты видел сегодня, кого видел. Все про каждого.
Когда я смог открыть рот, то рассказал ему. Я говорил, и ощущение того, что я сделал что-то неправильно, становилось с каждым словом все сильнее. Брэди то нетерпеливо, то равнодушно слушал мой рассказ, но это вовсе не означало, что я оправдал его доверие и не нарушил своего долга. Если я и обеспечил своими действиями безопасность леди Элнер, то все равно она что-то потеряла из-за меня. Но я не понимал, что я мог сделать. И вообще почему я должен беспокоиться?
— Итак, ты уже познакомился с Соджонером Страйгером? — вдруг прервал меня Брэди. — Твое впечатление?
Я сказал.
Брэди рассмеялся.
— Это что-то новенькое! Почему это из всех, кто встречался с ним, ты единственный, кому Страйгер не понравился?
— Он ненавидит изгоев общества.
— А! — согласился Брэди. — А ты — изгой.
— Почему вам он не нравится? — спросил я, заметив очевидное.
— Полагаю, он опасен. Он фанатик и обладает обаянием, которое даже здравомыслящие люди находят неотразимым. И… у него слишком много последователей.
— Новообращенных? — Я вспомнил людей с остекленевшими глазами, стадом тянувшихся за Страйгером, как за пастухом.
Брэди улыбнулся и стал похож на старуху-смерть.
— Я говорю о командирах. Ни один человек не привлекает такого внимания и не контролирует так общественное мнение, как он. Один, без всякой помощи. Я знаю, чего хотят от него те, кто на него ставит. Но я сомневаюсь, что он еще помнит… На самом деле меня интересует его игра и последствия этой игры. Тогда его сторонники получат то, чего, может быть, и не ожидают.
— А что насчет ФТУ? Они, возможно, посадят его в Совет?..
— ФТУ заинтересовано в идее несуществующей непорочности не больше остальных. Каждый член Совета Безопасности хоть однажды да побывал в чьих-либо пешках. Ты играешь в шахматы?
— Нет, — ответил я, даже не вполне представляя, что это такое.
— Не думаю. — Брэди наклонил голову в сторону замершего позади меня флайера. — Возвращайся в имение. Выспись — и все пройдет. Делай свою работу.
— А мой контракт?
— Ты и в самом деле хочешь взглянуть на него?
— Ты рискуешь своей задницей, солдафон вонючий.
— Контракт будет выведен на твой компьютерный модуль сегодня вечером. Полагаю, ты найдешь его в полном порядке, — весело сказал Брэди. Интересно, что он увидел смешного?
— А кредитный счет? — Я поднес браслет к его носу.
— Он оживет, когда ты заслужишь этого.
Стараясь не дать Брэди плясать на моих костях, я отвернулся и поплелся к флайеру, глотая обиду, полностью разгромленный. Вдруг, вспомнив вчерашнее, я остановился:
— А кто еще псион?
— Что?
— Ну, кроме Джули. Есть еще один. Вы не говорили мне…
— Где? — Брэди преодолел разделяющее нас пространство одним прыжком.
— Среди Та Мингов… — Я подался назад, но отступать было некуда. — Прошлым вечером, за обедом. Кто-то пробовал пси-энергию на мне.
Брэди схватил меня за грудки:
— Не ври! Я знаю о семье все. Это невозможно! — Я выдержал его взгляд, и он медленно разжал пальцы. — Ты действительно веришь в это, — пробормотал он, глядя на свою руку и шевеля пальцами, словно не понимая, почему секунду назад он был готов меня придушить. — Еще один телепат?
— Нет, тик… телекинетик.
— Что случилось?
— Ничего особенного: кому-то вздумалось выставить меня чучелом. Но не в открытую. Остальные ничего не заметили.
Брэди нахмурился: он что-то прошляпил. Но тут же на его лицо вернулось равнодушное выражение: мысленно он был далеко отсюда — выискивал, где он мог ошибиться.
— А ты можешь сказать, кто это? — после паузы спросил Брэди.
Я покачал головой:
— Я… я был без наркотиков. Думаете, это имеет отношение к леди?..
— Нет! — отрезал Брэди, не давая мне закончить фразу. Он весь как-то изменился. — Ты, должно быть, ошибся.
— Нет.
— Забудь про это. Твоя забота — леди, сконцентрируйся на ней.
Он теснил меня назад, пока мне ничего не осталось, кроме как залезть во флайер.
Я взялся рукой за дверное крыло и нырнул под него.
— Я не думаю…
— Вот именно, — сказал Брэди, — Не думай.
Я забрался внутрь. Дверь задраилась, и флайер понес меня обратно к Та Мингам. Почти перед самой посадкой браслет ожил. Когда ты заслужишь этого…
Я тихонько пробрался через двор в дом Элнер. Пришел туда, откуда ушел. Как в кошмарном сне. Я вполз под одеяло, задавая себе вопрос, где я окажусь, когда проснусь.
— Мез Кот… могу я поговорить с вами?
На следующее утро уже Ласуль застала меня без штанов. Я испугался ее голоса, потому что не почувствовал, как она вошла. Я понял, что забыл прилепить второй пластырь вчера вечером. Не постучав, она вошла прежде, чем я успел пошевелиться.
И сейчас она удивленно взирала на меня. Впрочем, я был удивлен не меньше. На лице ее не было и следа беспокойства или замешательства.
Я не мог вылезти из-под одеяла, потому что Ласуль и не собиралась отворачиваться. Она была одета в длинное свободное платье, которое снежным покрывалом висело в воздухе вокруг ее тела, словно презирая законы гравитации. Я слышал стук своего сердца. Сосчитав до двадцати ударов, я вытянул руку и схватил трусы. Судорожно напялил их.
