Флер замолчала и задумалась, хотя сразу поняла, почему мать скрывала от Магнуса ее адрес. Ведь Каролина знала, что он пишет книгу о Пирсе. Конечно же, мать пугала мысль о том, что он может найти Флер и узнать всю правду. Интересно, Джо когда-нибудь говорил Каролине о том, что Флер связана с Пирсом? Нет, вряд ли. Флер даже рассмеялась при мысли о том, что Джо мог рассказать об этом.

— Что тут смешного?

— Ничего. Я просто вспомнила кое-что. Видите ли, о некоторых людях я готова вам рассказать. Надеюсь, это поможет вам закончить книгу. Ну как?

— Весьма заманчиво.

Интервью с Табитой Левин, которая пожелала остаться неизвестной

— Я хочу, чтобы об этом разговоре никто не узнал.

Мне нравится Пирс, я обожаю Хлою и не желаю причинить им вреда. Но раз уж вы все равно напишете эту книгу, я расскажу вам все, что мне известно.

Первое. Для меня совершенно ясно, что он крайне неразборчив в сексуальных связях. Правда, Пирс всегда пытался обуздать свои инстинкты, но не мог. Он довольно часто приставал ко мне, но я не поощряла его. Я была премьершей, а Пирс — моим режиссером. Обычно это заканчивается постелью. Но я предпочитаю не связывать профессиональную жизнь с личной. А вот Пирс никогда не мог устоять перед красивыми людьми.

Нет, он, конечно, не тащил в постель всех, кто ему нравился, но всегда старался очаровать их, заставить восхищаться собой, а при этом эксплуатировал их чувства.

Второе. У Пирса действительно были очень строгие моральные установки. Я понимаю, это звучит довольно странно, но так оно и было. Несмотря на все свои слабости, Пирс никогда не унижал людей, не подводил их, не сплетничал. Предельно эгоистичный, самовлюбленный, не всегда честный, он все же никогда не предавал.

Спросите об этом любого, кто хорошо его знает. Это все подтвердят. Даже его враги. Он никого не поливал грязью. Именно поэтому история с Джунивер и ее ребенком так поразила всех. Пирс не бросил бы беременную жену. Он просто не смог бы этого сделать. Может, это покажется вам смешным, но я считаю, что в известном смысле он стал жертвой обстоятельств.

— Людовик, я в отчаянии, — сказала Хлоя. — Я просто не знаю, что мне делать.

— Выходить ли за меня замуж?

— О, Людовик, не надо шутить! Это не смешно.

— А я и не шучу.

— Людовик, пожалуйста, ..Людовик нахмурился и пристально посмотрел на Хлою.

— Извини, дорогая. Что тебя беспокоит?

— Эта проклятая книга, что же еще? — раздраженно ответила она — Ах, вот оно что!

— Ты уже слышал о ней?

— О ней сейчас все говорят. А уж пресса просто захлебывается.

— Боюсь, что так. — Хлоя тяжело вздохнула.

— А что сам Пирс думает об этом?

— Он не хочет говорить со мной на эту тему, — сказала Хлоя дрогнувшим голосом.

— Почему?

— По его словам, от того не стоит. Нам нужно быть вместе, несмотря ни па что, говорит он. Но боюсь, эта книга отобьет у него всякое желание жить.

— Надеюсь, что не в буквальном смысле этого слова, — заметил Людовик с искренним сочувствием.

— Нет, но я все равно очень боюсь этого. Эта книга может нанести ему ужасный удар и…

— Она правдива или нет?

— Не знаю.

— Хлоя, посмотри мне в глаза и послушай меня. Я попробую помочь тебе. У меня есть очень хороший адвокат, и он, вероятно, возьмется за это дело. Но пойми, ему необходимо знать все, чтобы защищать тебя и твою семью. Если в этой книге есть клевета и инсинуации, мы запретим ее публикацию, пригрозив издательству судебным процессом. Но если изложенные в ней факты правдивы, это будет очень трудно сделать. Поэтому я хочу, чтобы ты сказала мне всю правду.

— Боже мой, Людовик, это так трудно разграничить. Я просто не знаю, что думать и что делать…

Людовик сочувственно улыбнулся:

— Хорошо. Не обязательно рассказывать об этом мне. Оставь это для адвоката. Более того, объект клеветы — Пирс, поэтому и говорить придется ему, а не тебе.

— Понимаю, — согласилась Хлоя, — но боюсь, что он откажется встретиться с адвокатом.

— Тогда нам предстоит убедить его в необходимости этого. Но если книга — обычное биографическое исследование, то адвокат откажется от этого дела.

— Нет, это не биография, — уверенно сказала Хлоя. — Ее автор известен своими скандальными разоблачениями.

— Да, я это знаю. Кажется, его зовут Магнус Филипс, не так ли? Мне никогда не нравился этот парень.

— А мне нравился. — Хлоя грустно улыбнулась. — Он крестный отец Неда. Он всегда казался мне серьезным и интересным человеком. Сильным и справедливым. Правда, Джо предупреждал меня, что ему нельзя доверять.

— Неужели? Бедный Джо! Ему так досталось из-за этого в «Савое».

— Нет, досталось не ему, — возразила Хлоя, — а Магнусу. Джо врезал ему как следует.

— Думаю, он весьма удивил Филипса, — усмехнулся Людовик. — Ведь Джо чуть не в два раза меньше его.

— Ты ошибаешься. Он выше Магнуса, но, конечно, не такой плечистый.

— Хотелось бы взглянуть на этого мистера Пэйтона. По-моему, он глубоко засел в твоем сердце.

— Да, — согласилась Хлоя. — Он стал для меня вторым отцом, и я очень люблю его.

— Кажется, он уже не встречается с твоей матерью?

— Они расстались некоторое время назад, — ответила Хлоя, опустив голову.

— А почему?

— Она.., она связалась с Магнусом Филипсом.

— Черт побери! — воскликнул Людовик. — О, Хлоя, прости меня. Все намного сложнее, чем я предполагал.

— Людовик, ты даже не представляешь себе, как все это сложно и запутанно.

— Послушай, Хлоя, уже пора обедать. Давай пойдем в «Савой» и посидим там. А ты мне все расскажешь.

— Нет, я не могу это сделать в «Савое». Ты же знаешь, что это за место. Если кто-нибудь услышит, это будет катастрофа. Да и вообще я сомневаюсь, что должна рассказать тебе все.

— Тебе придется это сделать, дорогая, иначе ты натворишь много глупостей. По твоему лицу я вижу, что ты готова к этому. А потом я найду очень хорошего, доброго и опытного адвоката. Ну что ж, тогда предлагаю пообедать здесь, за закрытой дверью и с выключенными микрофонами. Ну как?

— Отлично, — улыбнулась Хлоя.

Когда Хлоя ушла, Людовик снял трубку и набрал номер.

— Николае? Это Людовик Ингрем. У меня к тебе весьма щекотливое дело. Можно приехать? Что? Я же сказал. Очень деликатное. К тому же ты задолжал мне обед. В пятницу? Прекрасно. Будь здоров!

— Я уже написала Розе Шарон и спросила, можно ли приехать к ней, — сказала Флер Магнусу. — Она милая и добрая женщина. Когда-то у нее был роман с…

Короче, ее связывали близкие отношения с моим отцом А потом его нашла эта Наоми Макнайс и разлучила их Отцу пришлось оставить Розу.

— Пришлось?

— Да. При этом условии Наоми согласилась предоставить отцу работу.

— А как же Роза отнеслась к этому?

— Очень спокойно и с пониманием. Во всяком случае, она сама сказала мне, что это было именно так.

Конечно, тогда, вероятно, Роза отнеслась к этому иначе. Впрочем, по ее словам, в Голливуде такие случаи не редкость, и с этим приходится мириться.

— Похоже, она и в самом деле прекрасный человек, — удивленно заметил Магнус.

— Да, — подтвердила Флер, заметив его сомнения. — В это трудно поверить. Роза — всемирно известная актриса, но при этом лишена всякого высокомерия. Уверена, она согласится поговорить с нами.

В самолете Флер долго думала о том, что раздражало ее в Магнусе. Он слишком самонадеянный и надменный, решила она. По сравнению с ним Найджел Силк и Джулиан Морелл — закомплексованные мальчики.

Флер так и не поняла, можно ли вполне доверять Магнусу и помогать ему в достижении его цели. Он весьма туманно объяснил Флер, что именно намерен написать о ее отце. Похоже, он сам еще толком этого не знает. А вдруг знает, но скрывает от нее? Правда, Магнус обещал Флер дать прочитать рукопись, прежде чем он направит ее в издательство. Он сказал, что ему нужно еще покопаться в обстоятельствах этого дела. Удивительно, но он очень легко вызвал ее на откровенный разговор. Мало того, что Флер рассказала ему о Розе Шарон, так еще и показала ему вырезку из журнала, опубликовавшего статью об отце. Она рассказала ему даже о Пирсе и о том, что тот утверждает, будто не был в Голливуде, когда там работал ее отец. Конечно, Флер упомянула и о таинственном мистере Зверне, которого так и не удалось разыскать. Пусть он попытается сделать это. Может, ему повезет.