— Да, так оно и будет, — уверенно сказал Генри и улыбнулся, глядя в свою записную книжку со всеми расчетами, которые он делал в течение часа. — Как я понял, Ричард, двадцать тысяч фунтов за подпись, а потом…

— Стоп, стоп. Генри. Подожди. Ни о какой подписи не может быть и речи, пока я не получу то, что обещал мне Магнус за обедом. Мне нужны имена, интервью, неопровержимые факты и прочее.

— Ты получишь все это, — заверил его Генри. — Он же никогда не подводил тебя, верно? Признаться, я и вообразить не могу, как все это можно разнюхать.

— Все очень просто, Генри. Нужно быть отъявленным негодяем, утратившим представление о совести, — холодно заметил Ричард. — Всего доброго. Генри.

— Ты отъявленный негодяй, утративший представление о совести, — сказала Каролина, уставившись на Магнуса. — Я не верю тебе ни на грош.

— И правильно делаешь, — усмехнулся Магнус, осыпая поцелуями ее обнаженное плечо. — Никому не следует доверять. А теперь послушай меня, дорогая. Мне придется отлучиться на несколько недель, но только не думай, будто я забыл о тебе. Пойми, это невозможно.

— Куда же ты собираешься?

— О, это трудно сказать. Туда, сюда, куда угодно, — уклонился от ответа Магнус. — Мне нужно закончить сбор материала для новой книги.

— О чем эта книга? — спросила Каролина, стараясь подавить беспокойство.

— Об амбициях.

Никогда еще Хлоя не чувствовала себя столь усталой. Даже роды — совсем другое. Да и многочисленные приемы не утомляли ее так, как события, происшедшие за последнее время.

В тот ужасный вечер Джо встретил Хлою на Ливерпуль-стрит и добавил горечи к тому, что она увидела в доме своей матери. Ей было так стыдно, что она не могла смотреть ему в глаза. Разговаривая с ним, Хлоя опускала голову, надеясь, что Джо сочтет это проявлением дурного настроения.

Ни о чем не расспрашивая Хлою, он проводил ее в клинику па Харли-стрит и оставил наедине с Пирсом.

Тот неподвижно лежал на больничной койке, бледный и похудевший.

— Все образуется, — сказал Хлое Роджер Баннерман, лечащий врач Пирса. — Благодарите Бога, что ваша няня не ушла слишком далеко. Если бы к нам не обратились своевременно, было бы уже слишком поздно.

Хлоя испытывала страшные угрызения совести. Ну зачем она написала это дурацкое письмо и уехала к матери? Она слишком жестока к Пирсу. Так нельзя. Он слишком раним и беззащитен.

Она провела у его постели всю ночь, опасаясь внезапного ухудшения. Это была ужасная ночь. Ко всему прочему, Хлоя не могла забыть о том, что увидела в доме матери.

— Конечно, легче всего наглотаться снотворных, — заметил Роджер Баннерман. — Бедняга Пирс, он слишком устал! К тому же он выпил много водки и красного вина за обедом.

Хлоя молча кивала, решив никогда не оставлять мужа и не доводить его до отчаяния своими необдуманными поступками.

Дома ее встретила Розмари.

— Я нашла на кухонном столе вот эту записку, — осторожно сказала она, протягивая Хлое листок, — и решила, что нужно сохранить ее для вас.

— Розмари, ты умница и все сделала правильно. Не знаю, как благодарить тебя.

Развернув записку, Хлоя прочитала: "Моя дорогая.

Пожалуйста, прости меня. Я так больше не могу. Люблю тебя. Пирс". Эти слова остались в ее памяти до конца жизни.

Хлою поразило, что в этой записке не было ни единого упрека, ни единого обвинения. Только Розмари, которая знала о том, что произошло в Лос-Анджелесе, поняла истинный смысл этих слов. Она тут же побежала в кабинет Пирса и вызвала «скорую помощь».

— Конечно, доза снотворного была недостаточной для того, чтобы навсегда распрощаться с жизнью, — сказал Хлое Роджер Баннерман, когда на следующее утро она снова пришла в больницу. — Похоже, он преследовал совсем другую цель.

— Да, да, вы правы, — согласилась Хлоя, не желая вдаваться в подробности.

— Послушайте, — мягко сказал доктор, — почему бы вам не отправиться домой? Он останется здесь еще на несколько дней. Вам понадобится немало сил, когда он вернется. И еще одно.

— Да?

— Думаю, вам нужно непременно показать его психиатру. У меня есть очень хороший специалист. Он уверен, что это нервное истощение. Профессиональная помощь может оказаться очень полезной для него.

— Спасибо, я поеду домой, но чуть позже. А сейчас я бы хотела побыть с ним. Он, кажется, уже пришел в себя.

— Да, но предупреждаю вас: никаких расспросов.

Договорились?

— Хорошо.

Пирса мучило раскаяние.

— Прости меня, дорогая, — повторял он. — Сожалею обо всем. Ты должна простить меня и понять. — Он схватил ее за руку, словно опасаясь, что Хлоя уйдет, так и не простив его.

— Пирс, все в порядке. Конечно же, я прощаю тебя.

Не говори об этом больше, дорогой. Отдыхай.

— У меня в горле все горит. Это было ужасно, Хлоя.

Они запихнули мне в рот длинную трубку, а потом стали промывать желудок. Меня рвало. Я не мог дышать.

— Пирс, не надо об этом, пожалуйста, — умоляла его Хлоя, нежно пожимая его горячую руку. При этом она старалась показать, что и сама отчасти виновата в случившемся.

— Мне очень повезло, — сказал он, — ведь чистая случайность, что Розмари не ушла домой. Неизвестно, чем это все кончилось бы, если бы я остался один — Да, к счастью, она осталась Не надо об этом.

Сейчас ты должен хорошо отдохнуть. Все будет хорошо, дорогой. Вес должно быть хорошо. Нам надо поскорее забыть об этом.

Через некоторое время Хлоя узнала, что в тот день Розмари не собиралась уходить домой и сказала Пирсу, что будет сидеть в своей комнате и смотреть телевизор.

С Пирсом все скоро наладилось, но воспоминание о матери еще долго не давало Хлое покоя. У нее исчезли последние остатки уважения к Каролине. Такой шок она испытала, лишь найдя письма Флер и узнав, что у нее есть сестра.

Сначала Хлоя хотела все рассказать Джо, но потом поняла, что не сможет этого сделать. Более того, Хлоя всеми силами старалась избегать встречи с Джо с глазу на глаз. Он несколько раз приглашал ее пообедать, но она находила благовидный предлог, чтобы отказаться.

Ее оскорбляло, что мать предала Джо, но помимо этого Хлоя не доверяла Магнусу и чутье подсказывало ей, что он очень опасен. Как журналист, он мог получить любую информацию и использовать ее в своей книге. Больше всего Хлоя боялась, что он узнает тайны ее семьи, навредит Пирсу и выставит на посмешище всех се родственников, включая Флер.

— Это замечательно, Джо, мне очень нравится. — Каролина подняла голову от цветного приложения газеты «Санди тайме» и ласково посмотрела на Джо.

— Хорошо, — с облегчением сказал он. Джо работал над очерком об Элтоне Джоне несколько недель.

Работа была его единственным утешением, поскольку Каролина отдалилась от него в последнее время. Джо несколько раз звонил ей, но она, ссылаясь на срочные дела, явно избегала встречи с ним. Он почувствовал, что Каролина ведет себя странно: смущается, не смотрит ему в глаза.

Был чудесный день — тихий и теплый. Они сидели на кухне и ждали приезда Хлои с детьми, когда в гостиной послышался телефонный звонок.

— Дорогой, — воскликнул Билл Наивен, литературный агент Джо, — это превосходный очерк! Мне не хотелось беспокоить тебя в воскресенье, но я не выдержал и решил поздравить тебя.

— Спасибо, Билл.

— Нам нужно сделать книгу твоих очерков, Джо.

— Думаешь, это возможно? — спросил польщенный Джо.

— Надеюсь, да. Уж очень хороши. Я даже придумал название сборника: «Любовь с первого взгляда». Ну как?

Джо рассмеялся. Это было именно-то, о чем он всегда спрашивал своих героев: «Верите ли, вы в любовь с первого взгляда?»

— Ну что ж, хорошее название. Читателям понравится.

— Конечно, Джо, конечно! Я еще подумаю об этом.

Кстати, твой друг Магнус Филипс работает над своей книгой не покладая рук. Интересно, как к этому относится Пирс Виндзор?