— Не бойся, — сказал он. — Vamos a jocar[29].

Она вздрогнула, когда он надел один из наручников на ее левое запястье, а потом второй — на правое. Затем Малко повел ее в ванную комнату и прикрепил цепочку, соединявшую оба стальных браслета, к креплению душа на стене.

Стоя с вытянутыми руками и поднятыми грудями, кубинка бросила на него смущенный и одновременно испуганный взгляд. Однако она не старалась освободиться. Малко спустил ей трусики сначала на бедра, потом вдоль ног. Затем прижался к ее животу и начал поглаживать ей спину, груди, изгиб поясницы и полнотелые ягодицы. Ему доставляло удовольствие мять их и раздвигать. Кубинка извивалась; почти кусая его, она с силой впилась в него губами, когда почувствовала, что его пальцы коснулись самой сокровенной части ее тела.

— Template[30], — тихо проговорила она.

Малко согнул ноги и проник в нее. Она застонала от удовольствия. Ее живот источал нектар. Но Малко оставался в этом положении лишь мгновение. Он с нежностью перевернул ее. Цепочка от наручников скрипела, и кубинка стонала, изгибаясь все сильней. Подчиненное положение, в котором она находилась, в высшей степени возбуждало ее.

Малко держался обеими руками за ее восхитительно изогнутые, большие и сладострастные ягодицы. Он проникал все глубже, вырывая у нее все более сильные вздохи.

Малко чувствовал, что она находится на грани. Он отстранился от нее, и она испустила возглас досады, перешедший затем в протест, когда она поняла, что он собирается делать.

— Нет! — закричала она. — Нет! Не трогай меня!

Она попыталась бороться, но с вытянутыми руками не сумела дотянуться до стального болта. Малко надавил всем своим весом и проник в нее, продолжая медленно и непреодолимо продвигаться дальше. Словно охваченная приступом астмы, кубинка тяжело дышала. Он дал ей время, чтобы она свыклась с изнасилованием, затем принялся обрабатывать ее с рассчитанной нежностью.

Когда он почувствовал, что она снова задрожала и застонала, Малко, который себя так долго сдерживал, не мог больше удержаться. Он коснулся рукой самого чувствительного места кубинки и начал нежно массировать его.

Результат был потрясающим. Она закричала как сумасшедшая и, взмокшие от пота, они одновременно испытали наслаждение. Обессиленная и удерживаемая лишь цепочкой от наручников, кубинка отпала. Ее груди еще приподнимались от прерывистого дыхания.

Малко пустил душ и, прижавшись друг к другу, они стояли под ласковой теплой водой. Он чувствовал, как низ ее живота спазматически сжимался, словно она хотела, чтобы он снова овладел ею. Малко отцепил цепочку от наручников и вынул ключ. Освободившаяся «жертва» наградила его долгим поцелуем.

Затем, обсохнув, она оделась. Спустя пять минут, вновь одетая в форму, кубинка была готова уйти. Она поцеловала Малко и с нежностью сказала ему:

— Yo guiero muchissimo tus ojos[31]. Желаю очень доброй ночи.

Она уже выходила из комнаты. Малко только сейчас понял, что даже не знает ее имени. Перед тем как свернуть за угол коридора, она обернулась к нему со счастливой улыбкой.

— Алло, — раздался нежный голос Ракели. — Это Марк?

— Да, — ответил Малко. — Какой приятный сюрприз!

— У меня хорошая новость, — таинственно сказала она. — Я бы хотела с тобой поговорить. Можно встретиться в полдень у кинотеатра, но у меня мало времени.

— Чудесно, — сказал Малко.

Он был заинтригован. Что она придумала? Несмотря на свое восхитительное ночное приключение, он плохо спал, беспокоясь о судьбе Херминии.

До вечера было невозможно узнать о судьбе любовницы Луиса Мигеля. Не может быть и речи о том, чтобы поехать к ней. Единственным местом, где он мог ее видеть, была «Тропикана». Если она там не будет танцевать, это будет очень нехороший знак...

Спускаясь, Малко купил у консьержки «Гранму», кубинскую ежедневную газету, и быстро пробежал ее глазами. Ни слова о ночном инциденте и о двух убитых полицейских. Либо газета вышла слишком рано, либо правительство не захотело предавать дело огласке. Во всяком случае, после всего случившегося Малко нуждался в срочной встрече с Джеральдом Свэтом. Он сел в свою машину и доехал до отеля «Националь». Пройдя холл, он вошел в неухоженный сад, возвышающийся над Малеконом и океаном. Он незаметно оторвал от «Гранмы» первую страницу и засунул остальную часть в старую пушку, которая находилась справа от центральной аллеи.

Никто не видел, как он опустил в жерло пушки свернутый в цилиндр остаток газеты.

Малко оставалось только молиться, чтобы Джеральд Свэт мог оторваться от наблюдения Ж-2 и прийти на встречу в здание Фокса в шесть часов. До свидания с Ракелью у него еще был целый час. Он снова поехал к «Свободной Гаване» и вошел в валютный магазин. Там он купил бутылку «Куантро» и флакон «Шалимара».

Затем Малко отправился в туалет. Там он поднялся на стульчик и спрятал в сливной бачок пистолет, которым были убиты двое полицейских.

Ракель терпеливо ждала перед кинотеатром «Ла Рампа». К ней пристало несколько молодых ребят, но при виде «ниссана» они рассеялись. На Кубе самая невзрачная машина оставалась еще внешним признаком несметного богатства... Чувствуя себя не в своей тарелке, Ракель улыбнулась ему.

— Они приняли меня за «проститутку-активистку», — объяснила она.

Малко протянул ей пакет с бутылкой «Куантро» и духами.

— Я думал о тебе.

Ракель открыла пакет и издала восхищенное «ох». Ее объятие было так непроизвольно, что она едва не толкнула Малко на переполненный старый зеленый автобус. Она уже обрызгивала себя духами!

— Восхитительно! — воскликнула она. — У меня никогда таких не было. Русские духи настолько плохие, что ими отгоняют комаров...

Ракель взяла руку Малко, лежащую на ее бедре, и поцеловала. Ее глаза светились детской радостью. Они приехали на Малекон. Малко знал, что за ним, вероятно, следят и что он рискует скомпрометировать молодую кубинку. Новая дилемма.

— Остановись, — сказала Ракель.

Малко запарковал машину ниже «Националя». Ракель прильнула к нему. Несколько минут они обнимались, затем она оторвалась от него, чтобы радостно объявить:

— Завтра вечером я буду свободна.

— Это весь сюрприз?

С радостными глазами Ракель отрицательно покачала своей головой, украшенной завитушками.

— Нет. Один из моих друзей отдает мне на время свою квартиру. Его жена уехала в Советский Союз, а он уезжает на три дня в Сантьяго-де-Куба. Он возглавляет танцевальное шоу и является одной из опор режима. Сам Фидель дал ему квартиру в качестве вознаграждения за работу.

— Не знаю, смогу ли я, — сказал Малко, думая о том, что его ждет.

Лицо Ракели омрачилось.

— Но я думала, что ты один на Кубе.

— Да, — сказал захваченный врасплох Малко. — Но я...

Она не дала ему закончить фразу:

— Я поняла! У тебя есть другая женщина.

Ракель хлопнула дверцей и быстро пошла по тротуару. Малко увидел, как она на ходу села в автобус. Пакет остался на сиденье. Это было глупо, но, с другой стороны, он освободился от лишнего груза. Чем меньше он будет видеться с Ракелью, тем меньше он ее скомпрометирует в глазах Ж-2. И потом, с каждым часом Малко все больше волновался за Херминию. Он мог сколько угодно цепляться за свою «теорию», но шестое чувство говорило ему об опасности.

Увы, до вечера Малко абсолютно ничего не мог предпринять.

Генерал Оросман Пинтадо был в плохом настроении. Фрагментарные доклады, которые ложились ему на стол, не давали точной картины происшедшего.

Двое полицейских убиты. Несомненно, жертвы Баямо. Но остальное оставалось неясным. Знал ли агент ЦРУ, где прятался изменник, или нет? Контролировал ли на самом деле Хибаро игру? Нужен ли он еще или надо избрать более прямой путь?