Дальше некуда! Этот чистый взгляд мальчика, не умеющего лгать... Малко не часто доводилось встречать таких прожженных негодяев.

Пожалуй, генерал Сан-Мартин плохо выбирал друзей...

— А что подсказывает вам ваша совесть? — осведомился он.

Оскар Уанкайо сокрушенно развел руками.

— Я просто разрываюсь на части! Оба друга одинаково дороги мне. И я совсем не хочу войны с моим ближайшим соседом Хесусом Эрреро. Я даже не могу сказать ему, что вы у меня не были — майор его уже предупредил.

— Насколько я понимаю, майор работает на Хесуса Эрреро? — с отвращением уточнил Малко.

— Да, — признал Оскар Уанкайо. — Но поймите и его — у него жена, трое сыновей в университете и молоденькая «чула» с большими запросами. На жалованье в три миллиона солей концы с концами не свести... Не надо на него сердиться. Конечно, Хесус Эрреро подкидывает ему кое-что... Премиальные, если можно так выразиться.

Малко встал. В его золотистых глазах плясали зеленые искры. С самого начала разговора он боролся с нестерпимым желанием задушить Оскара Уанкайо собственными руками.

— Все это меня не интересует, — отрезал он. — Раз вы не можете или не хотите мне помочь, забудьте о том, что я был у вас. Я как-нибудь справлюсь сам.

Оскар Уанкайо посмотрел на него как-то странно, провел ладонью по своему внушительному животу и снова почесал между ног.

— Вы — смелый и решительный человек, — произнес он тоном, исполненным притворного сочувствия. — Было бы глупо, если бы вы окончили свои дни в этом забытом богом месте. Подождите немного.

Он взял одну из своих раций и вполголоса заговорил в микрофон. Затем поставил рацию в шкафчик и радостно улыбнулся.

— Чуточку терпения, — сказал он. — Я могу кое-что для вас сделать.

Не прошло и минуты, как в дверь робко постучали, и на пороге возникло восхитительнейшее создание — юная метиска с длинными черными волосами, собранными в тяжелый узел, с тонкими чертами лица и большими темными глазами, нежными и кроткими. Белые джинсы и футболка облегали гибкую фигурку с великолепными формами, подчеркивая томность и чувственность каждого движения.

Скромно опустив глаза, девушка остановилась перед Оскаром Уанкайо. Тот повернулся к Малко с улыбкой доброго папочки.

— Сеньор Линге, — торжественно произнес он, — в знак моей искренней дружбы и глубокого уважения к Пепе Сан-Мартину я решил помочь вам.

— Вот как? — недоверчиво протянул Малко.

Он не мог понять, причем тут это очаровательное существо...

— Идите за Мелиной, — продолжал толстяк с таинственным видом.

Юная метиска вышла в длинный коридор. Заинтригованный Малко последовал за ней. Она открыла какую-то дверь, и он застыл на пороге, ошеломленный. Комната, в которой он оказался, словно была перенесена в здешнюю глушь прямо из Голливуда. Почти все пространство занимала огромная кровать от Тиффани, покрытая индийским покрывалом с золотой вышивкой. Низкий столик на ножках из бивней слона и обитый шелком диванчик довершали обстановку. Все тоже, несомненно, из Парижа... Малко обернулся, удивленно подняв брови. Оскар Уанкайо стоял за его спиной.

— Что это значит? — спросил Малко.

Перуанец успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Здесь теперь ваш дом, — объявил он. — Мелина составит вам компанию, так что скучать не придется. Как только позволит погода, я лично позабочусь о том, чтобы отправить вас на моем самолете в Лиму.

Малко едва не задохнулся от возмущения.

— Сеньор Уанкайо, — с трудом выговорил он, — вы издеваетесь надо мной?

— Ни в коем случае! — широко раскрытые глаза толстяка были полны искреннего удивления. — Почему вы так думаете?

— Я приехал в Тинго-Мария не развлекаться, — медленно произнес Малко, с трудом сдерживая гнев. — Я должен задержать опасного человека, который собирается покинуть страну.

Оскар Уанкайо с сочувственным вздохом покачал головой:

— Мне кажется, сеньор, вы недооцениваете серьезность вашего положения. Мой друг Хесус Эрреро — это огромная сила. Он твердо решил, что вы должны умереть, поскольку вы не приняли его ультиматум. Никто в Тинго-Мария не защитит вас от него. Стоит вам выйти из этого дома, и вы можете считать себя покойником. Однако если я решил оказать вам гостеприимство, даже он не сможет ничего сделать. Конечно, он немного подуется на меня, но я с ним потом объяснюсь. Это настоящий кабальеро, — с пафосом добавил толстяк, — он поймет, почему я был вынужден вмешаться в дрязги, которые меня не касаются...

— Иначе говоря, я — ваш пленник, — перебил его Малко.

Оскар Уанкайо обиженно фыркнул.

— К чему такие громкие слова, сеньор? Я просто хочу защитить вас от себя самого. Я догадываюсь, что моему другу Эрреро нужна только хорошая погода, чтобы завершить то, что для него, видимо, является делом чести. Это не моя проблема. Как только я смогу отправить вас в Лиму, не повредив ему, я это сделаю. Таким образом, — он снова улыбнулся, — я не предам ни одного из моих друзей и спасу жизнь человеку, который мне симпатичен. Мелина...

Юная метиска приблизилась к Малко походкой лани, зазывно улыбаясь.

— Сеньор желает принять ванну? — спросила она нежным голоском.

Ярость душила Малко. Он стоял неподвижно, не в силах произнести ни слова. Оружия у него больше нет, а убийцы Хесуса Эрреро подстерегают его в нескольких шагах. Он сам полез прямо в пасть зверю. Когда Оскар Уанкайо отпустит его, Мануэль Гусман будет уже на пути в Колумбию.

Он с треском захлопнул дверь голливудской комнаты, оттолкнув метиску и Оскара Уанкайо, быстрыми шагами пересек гостиную и вышел на галерею. Еще не все потеряно — в его распоряжении четверо преданных людей, команда Джона Каммингса. Надо только дать им знать.

Едва он шагнул за порог, все четыре дверцы сине-белой машины разом распахнулись, и оттуда выскочили четыре человека, похожие, как близнецы — все в джинсах, футболках, опоясанные патронташами, с «фалами» в руках. Они молча двинулись к дому.

Малко обернулся. Хозяин, стоя в дверях гостиной, смотрел на него с нескрываемой насмешкой.

Малко стиснул кулаки. Он понял, что попался в ловушку.

Голос Оскара Уанкайо, одновременно ласковый и непреклонный, прервал мрачные размышления Малко.

— Лучше вам согласиться на мое предложение, сеньор Линге. Вы ведь, надеюсь, не самоубийца? Если вы попытаетесь бежать, эти люди убьют вас на месте; им приказано доставить Хесусу Эрреро ваш труп. Спорить с ними — все равно что пытаться уговорить ягуара. Это машины, запрограммированные на убийство.

С трудом неся свой огромный живот, перуанец вышел вслед за ним на галерею. Малко повернулся на каблуках и вернулся в гостиную. Толстяк последовал за ним и тяжело опустился в кресло. Метиска ждала — неподвижная, безмолвная, покорная.

Наступило тягостное молчание. Вдруг тишину нарушил пронзительный автомобильный гудок. Мелина снова подошла к Малко, подняв на него бархатные глаза.

— Сеньор?..

Малко не знал, как быть. Если он сейчас пойдет за ней, это будет означать полный провал его задания. Перед глазами его встало тело Джона Каммингса в пустом бассейне, и он, сжав кулаки, решительно шагнул к Оскару Уанкайо. Никакого определенного плана у него не было. Только бешеное желание вцепиться в эту жирную шею и душить, душить, пока хватит сил... Выражение его глаз испугало толстяка. Он вскочил, с неожиданной резвостью кинулся к письменному столу и выдвинул какой-то ящик. Малко увидел черную рукоятку пистолета, и его рука на долю секунды опередила руку перуанца, завладев автоматическим «ППК».

В мгновение ока он оттянул затвор. В стволе сверкнула латунь гильзы. Затвор сухо щелкнул, и Малко направил дуло в самую середину огромного брюха. Теперь он знал, что делать.

Лицо Оскара Уанкайо исказилось. Не сводя глаз с пистолета, он попятился, отпихнув на ходу Мелину, и застыл, прижавшись спиной к стене.

— Сеньор, — пролепетал он, — вы... вы не...