Увидев приглашающее движение хозяина дома Артуро де ла Рента, Малко приблизился к столу и склонился перед молодой особой, единственной, кто сидел за ним, с темными уложенными в шиньон волосами и едва тронутым косметикой лицом, но тщательно нарисованным ртом. Она была в узком прямом платье с серебряной ниткой и очень высоким разрезом спереди, соблазнительно облегавшем ее, как туго натянутая перчатка. На пальце правой руки сверкал великолепный изумруд в масть зеленым глазам.

— Сеньора!

Малко приложился к протянутой руке.

Подошел хозяин, одно из доверенных лиц «Конторы», и представил Малко:

— Наш друг, князь Малко Линге, находящийся проездом в Мадриде... Не знаю, встречались ли вы уже с Исабель дель Рио?..

— Как же, как же! Встречались! — воскликнула женщина. — Два года назад, но случаю Севильской ярмарки. У меня даже, кажется, есть фотографии, где вы сняты вдвоем с мужем. Неужто забыли?

— Разумеется, помню! — поспешил успокоить ее чрезвычайно смущенный Малко.

Этого только и недоставало! Не иначе, как это прелестное создание старательно пряталось от него! За несколько усталой улыбкой светской дамы угадывалось нечто неистовое и страстное. Великолепный экземпляр потаскушки.

Мало-помалу приглашенные съехались, завязался общий разговор, а заигравший позднее оркестр еще добавил шума. Время от времени Малко посматривал в сторону Исабель и всякий раз ловил на себе взор пылких глаз, тотчас же опускавшихся к тарелке. Молодая женщина, видимо, избегала привлекать к себе внимание, говорила мало, но временами разражалась громким смехом. Судя по колыханию грудей, под платьем ничего не было надето.

Ее сосед, тучный прыщавый господин, усиленно и неуклюже ухаживал за ней, и норой они с Малко весело переглядывались. Воспользовавшись перерывом в музыке, он полюбопытствовал:

— Вашего мужа нет в Мадриде?

Она усмехнулась.

— Он совершенно не переносит Мадрид, ему больше нравится заниматься быками, а они между тем становятся все хуже. Просто телята, выращиваемые в стойлах, громадные звери, лишенные боевых качеств. На арене они выдыхаются уже через три минуты. Что поделаешь, земли становится мало, им негде побегать. Вот прежде действительно были быки... вот с такими яйцами! — присовокупила она.

Слетевшая с ее уст непристойность заставила гостей замолчать. Впервые за все время Исабель оживилась. Re прыщеватый воздыхатель смущенно уткнулся в тарелку. Оркестр играл медленный фокстрот. Встав из-за стола, гости пошли танцевать. Малко оказался наедине с Исабель у окна, откуда был виден парк Ретиро. В старинном зале, не оборудованном кондиционерами, стояла невообразимая духота.

— Артуро — очаровательный человек, но скука здесь невыносимая, — проронила Исабель. — Пожалуй, я потихоньку смоюсь.

— Не могли бы вы подвезти меня? — спросил Малко.

Она искоса взглянула на него с веселым любопытством.

— Не желаете остаться? А между тем здесь уйма хорошеньких женщин. Ваша соседка, жена врача, так та просто глаз с вас не сводит.

— Что вы говорите? — невинно удивился Малко. — Вот не заметил! Правду сказать, видел одни ваши глаза. Чудные глаза!

Действительно, во время обеда вторая соседка Малко жала ему ножкой ногу. Но лестный отзыв о ее глазах, очевидно, обрадовал Исабель.

— Что же, поехали! Где вы остановились?

— В «Рице».

Пока они сходили по лестнице, Малко любовался дивной покатостью ее бедер и изумительной спиной. Спустившись во двор, Исабель дель Рио порылась в сумочке и протянула ему связку ключей.

— Держите. С «ягуаром» управитесь?

Вместительный красный автомобиль стоял неподалеку. Малко сначала усадил спутницу, а потом сам сел за руль. К сожалению, «Риц» находился слишком близко. Как бы то ни было, знакомство состоялось. Он отъехал от тротуара, а Исабель включила музыку в ритме фламенко и откинулась на спинку, бросив взгляд на часики, украшенные бриллиантами.

— У вас назначено свидание? — улыбаясь, спросил Малко.

— Вы чересчур любопытны! — возразила она с деланным недовольством. — Не выношу мужчин-собственников...

— Ну, дело еще не дошло до этого, — отшутился Малко.

К сожалению!

Григорий Кирсанов вышел из-под душа и закутался в махровый халат, бросив взгляд на часы. Время еще оставалось, ибо мадридский ужин затягивается обыкновенно допоздна. Исабель назначит ему свидание около двух часов ночи у своего дома, № 185 по Принсипе де Вергара. Чистое безумие! Ведь потом он завалится в постель до утра, а к девяти уже надо быть в редакции «Новостей». Но без Исабель он уже не мог обходиться. Случай спел его, считавшего себя одетым несокрушимой броней от женских чар, с женщиной настолько страстной, что и сам он вспыхивал, точно сухой порох.

Когда супруг находился в Мадриде, она смело являлась прямо к нему домой. Иной же раз они устраивались где придется: на стоянках, в мотелях, на сиденье автомашины. Исабель не знала ни удержу, ни стыда.

Когда Григории начинал возбуждать ее, она, пренебрегая всякими приличиями, корчилась в судорогах наслаждения, точно от родовых мук, прямо посреди Пасео де ла Кастельяна, чем повергала в невыразимое смущение водителей, идущих на обгон, не привыкших к столь беззастенчивой непринужденности. В подобных случаях Григорий въезжал на первую попавшуюся автостоянку и там спешил удовлетворить свою похоть, исторгая у нее вопли, которые и мертвецов подняли бы из могил. Тем не менее, несмотря на ее необузданную страстность, он сильнее был привязан к ней, чем она к нему.

А началось все с пикантного любовного приключения. Была устроена художественная выставка под открытым небом с коктейлем. Налетевшая внезапно гроза вынудила посетителей искать убежища в лабиринте галереи. Григорий, ранее уже встречавший Исабель в подобного рода собраниях, связанных с жизнью искусства, которые посещал ради вящего правдоподобия своей журналистской легенды, волей случая оказался рядом с ней. Теснимые толпящимся людом, они укрылись вдвоем в подвальном помещении, заваленном кипами живописных полотен.

Забыв о благоразумии, Григорий притиснул молодую женщину в темном закутке, где, не тратя слов, они и предались пылким любовным играм.

Уверенный в своей неотразимости, Григорий прижался к Исабель. В то же мгновение женщина схватила его обоими руками и упала на колени, словно перед чудотворной иконой. Когда он повалил ее на груду полотен, она шепнула:

— Осторожнее, не проткни меня насквозь!

То были ее первые за все это время слова, произнесенные охрипшим до неузнаваемости голосом. Ее опасения оказались, впрочем, напрасны, ибо Кирсанов овладел ею без малейшего труда. Исабель выгнулась под ним, обхватила его ногами и сжимала с удивительной силой все время их обоюдного наслаждения. Она кусала себе губы и, наконец, издала дикий короткий вопль.

Упав на полотна, она только прошептала:

— Боже мой!

Когда Григорий высвободился, она отстранилась и с заговорщической улыбкой принялась разглаживать платье.

— Как твое имя?

Назвав себя, он сказался журналистом. Исабель набросала на клочке бумаги свое имя и номер телефона.

— Звони в любое время. Если я отвечу тебе па «вы», ты скажешь, что ошибся номером, и повесишь трубку.

Когда они выбрались из подвала, Григорию казалось, что он скоро забудет это забавное приключение. Но чем больше он занимался любовью с Исабель дель Рио, тем сильнее привязывался к ней... Разумеется, ему пришлось сообщить об этом в своем отчете начальству, оправдываясь тем, что такая связь могла открыть перед ним многие двери. Ему позволили продолжить, предостерегая, тем не менее, от скандала, который явился бы основанием для его незамедлительной отправки в Советский Союз.

Впрочем, Исабель тоже, по-видимому, привязалась к нему, усвоив повадку какой-нибудь простушки белошвейки и непрестанно домогаясь все новых уверений в любви. Однажды, после того, как она посетовала ему на мужа и на скуку жизни с ним, он полюбопытствовал: