— Пропустите.

Григорий Кирсанов нахмурился.

— Кто же...

Малко не успел ничего сказать. Приблизившись к ним на три шага, Томас дель Рио выхватил из-под куртки короткоствольный револьвер, вытянул руку в сторону Кирсанова и три раза подряд спустил курок.

Вокруг затопали, закричали, звякнул упавший на плиты пола револьвер, который выбил ударом по руке Крис Джонс.

Григорий Кирсанов скривился от боли, прижал руки к животу, медленно согнулся, наклоняясь вперед, и рухнул на бок, поджав колени. Выстрелы произвели настоящую панику. Люди метались из стороны в сторону. Агенты ГИУО окружили раненого живым кольцом, схватили не сопротивлявшегося Томаса дель Рио, который даже не взглянул в сторону Кирсанова.

Присев над ним, Малко задрал рубашку и расстегнул брюки. Из трех ран на животе сочилась кровь. Еще не пришедший в себя от пережитого потрясения, Кирсанов, видимо, не чувствовал боли. Появившийся вскоре врач ввел ему средство для усиления сердечной деятельности. Барри обратил к Малко свои голубые невыразительные глаза и проронил:

— Кто бы мог подумать!

Малко подошел к Томасу дель Рио, которому надели наручники.

— Почему вы так поступили? Ведь я говорил вам, что вам нечего опасаться.

«Аристократ» с горьким упреком посмотрел на него.

— Вы скрыли от меня правду. Друзья этого господина открыли мне глаза. Мне показали кое-что, снятое на кинопленку...

Джеймс Барри тронул Малко за руку.

— Вы должны предупредить мадам дель Рио. Имея хорошего адвоката, ее муж сумеет выпутаться. В такой стране, как эта, все возможно.

Американец оставался невозмутим.

— Вы предвидели эту ситуацию? — спросил Малко.

— Я опасался совсем другого, — признался американец. — Он лишь хотел узнать, в котором часу уезжает Кирсанов. Но я не предполагал, что дело зайдет так далеко.

— Почему вы не вмешались? Ведь вы видели его!

Джеймс Барри засмеялся резким смешком, похожим на треск цикады.

— Я не знал, что он вооружен.

— Как вы теперь отчитаетесь в Лэнгли?

— Это уже особый случай, — сказал американец.

Оставив его, Малко подошел к Томасу дель Рио.

— Вы виделись накануне с русскими? — спросил он у мужа Исабель.

— Да, — ответил испанец, — и весьма им благодарен.

Полицейские уже уводили его с места происшествия.

— Передайте Исабель, что все будет в порядке, — крикнул он на прощание.

Малко с горечью смотрел, как тот исчезает в полицейской машине.

После стольких неудачных попыток КГБ все же удалось устранить Григория Кирсанова. И надо сказать, они сделали это очень ловко, подключив к своей игре человека вне подозрений.

Прибыла «скорая помощь». Вскоре Кирсанова, все еще находящегося в бессознательном состоянии, увезли. На прощание врач сказал:

— Шансы практически равны нулю: у него обширное внутреннее кровоизлияние.

Пробравшись сквозь толпу зевак, к Малко устремилась Исабель дель Рио. Увидев на земле лужу крови, она замерла в ужасе:

— Боже мой, что случилось?

— Твой муж стрелял в Григория Кирсанова, — сказал Малко. — Где ты была?

— Я ждала Томаса. И опоздала только поэтому... Почему он это сделал?

— Здесь поработали наши друзья из КГБ. Я потом тебе все объясню:

— И он...

— Когда его увозила «скорая», он был еще жив. Хочешь, чтобы я отвез тебя в больницу?

Поколебавшись, она сказала:

— Нет.

Жгучее солнце светило над огромным кладбищем Некрополис дель Эсте, где рядом покоились останки убитых с той и другой стороны в гражданской войне, между Калье О'Доннел и Авенида де Дарока, рядом с автострадой М 30. Какой-то шутник цинично намалевал на одном из надгробий клич республиканцев, осажденных в Мадриде более сорока пяти лет назад: «Но пасаран».

Тогда франкисты прошли, но сегодня и КГБ тоже оказалось в Мадриде. Сколько напрасно погубленных жизней!

Григорий Кирсанов скончался, не приходя в сознание, при извлечении пуль. Никто не пришел за телом: ни посольские, ни жена. Уступив настояниям Малко, Джеймс Барри в порыве неслыханного великодушия согласился нести расходы на аренду участка для могилы сроком на тридцать лет и на приличное погребение. Тем более что выходила изрядная экономия, поскольку по именной кредитной карточке миллион долларов не мог получить никто, кроме Григория Кирсанова.

Малко неизменно брал себе за правило уважать поверженного или мертвого врага. Малость, отличающая дикость от культуры, тем более что ко дню своей гибели Григорий Кирсанов почти уже превратился из врага в союзника и в конечном счете заплатил за измену жизнью. Анатолию Петрову, наверное, присвоили новое звание в благодарность за придуманный им хитроумный способ устранения бывшего офицера КГБ.

Малко взглянул на катафалк, медленно двигавшийся вдоль главной аллеи кладбища. На крыше лакированного гроба лежало три венка: один от Малко, другой от Исабель дель Рио и третий неведомо от кого. Почти наверное от кого-нибудь из посольских, огорченного смертью Кирсанова. Им не суждено будет узнать его имя.

Крис Джонс и Милтон Брабек следовали в «форде» сразу за катафалком, как если бы Григории Кирсанов нуждался еще в услугах своих «нянек».

За ними ехала в «ягуаре» Исабель дель Рио, завершался погребальный поезд «линкольном» Джеймса Барри, таким же черным, как катафалк. Куцый поезд совсем терялся среди широких прямых аллей необъятного кладбища. От испанцев не было никого.

Джеймс Барри бросил нетерпеливый взгляд на свой золотой хронометр.

— Какого черта они так плетутся! Мне скоро на совещание!

— Джеймс, мне кажется иногда, что вы последний подонок! — бросил ему Малко.

Американец цинично рассмеялся:

— Вы знаете, мне тоже!

В папке у него лежали вырезки из всех газет, писавших о деле Кирсанова. Он мог только мечтать об этом! Чего там только не было: и самоубийство Хуана Брагансы, и арест кое-кого из «кротов», и выставленная на всеобщее обозрение деятельность КГБ в Мадриде, и даже идиллическая любовь русского к Исабель дель Рио. Испанцы уже прониклись недобрыми чувствами к Советскому Союзу, чего не случалось уже давно. Ветераны Фаланги устроили даже шествие, требуя порвать дипломатические отношения с Советским Союзом.

Против обыкновения национальная гвардия не стала препятствовать демонстрации.

Все это должно было произвести определенный эффект во время референдума об участии Испании в НАТО.

Показалась вырытая яма и могильщики рядом. Последнее пристанище. Вокруг безлюдно.

Малко вышел из машины, придавленный в ту же секунду нестерпимым зноем, открыл дверь синего «ягуара» и застыл в изумлении. Прежде он не мог разглядеть Исабель сквозь матовые стекла.

Она ослепительно улыбнулась ему из-под вуалетки.

— Как ты меня находишь?

Вдовушка, да и только! Алый пухлый рот сиял под черной завесой вуали. Черное платье из джерси буквально обливало тело молодой женщины, а осиную талию охватывал неизменный пояс. Две ножки, обтянутые тончайшим черным нейлоном, в туфельках на двенадцатисантиметровом каблуке.

— Ты одета вполне прилично, — проговорил Малко, несколько оправившись от изумления.

Исабель медленно повернулась на сиденье и приподняла одну ногу, готовясь выйти. Мелькнула полоска белой кожи над чулками, облегавшими длинные ноги, и платье опустилось. Исабель протянула Малко руку, чтобы он помог ей выйти. В нос ему ударил запах духов. Скорбная отрешенность Малко разбилась вдребезги: перед ним плавно колыхался в такт неторопливой походке роскошный зад.

Исабель дель Рио остановилась на краю разверстой могилы, упоенно играя роль скорбящей вдовы. Крис Джонс и Милтон Брабек чувствовали себя совершенными дураками. Подойдя к Малко, Крис спросил с притворным беспокойством:

— Думаете, она бросится в яму?

— Ах, Крис! Где ваше уважение к человеческим чувствам? — в тон ему ответил Малко.

Державшийся несколько поодаль Джеймс Барри мужественно потел. Исабель стояла неподвижно все время, пока гроб опускали на дно могилы, потом наклонилась, взяла крохотную щепотку земли и бросила на лакированную крышку гроба, произведя легкий шелест.