Гарри Т. Кембэл, сопровождаемый многочисленными приезжими — американцами и жителями Канады, прошел осторожно на середину мостика, стараясь не ступать на ту его часть, которая принадлежит доминиону Канада. После провозглашения громкого «ура», подхваченного тысячей восторженных голосов, так что оно было слышно, даже несмотря на шум и гул вод, он вернулся в деревушку Ниагара-Фоле, обезображенную теперь соседством большого количества заводов. Но что прикажете делать, когда вопрос идет о возможности утилизировать миллион тонн в час!

Репортер не отправился бродить по зеленеющим рощам Козьего острова, не спускался к гроту Ветров, спрятанному в лесной чаще острова, и не пожелал скрыться на время за густыми завесами водопада, именуемого Лошадиной Подковой, что можно сделать, только перейдя на канадский берег. Но он не забыл явиться в деревенскую почтовую контору, откуда отправил чек на тысячу долларов на имя нотариуса Торнброка, горрд Чикаго, Чек, который тотчас по предъявлении должен был быть оплачен кассиром газеты Трибуна. После полудня, воздав должное превосходному завтраку, данному в его честь, Гарри Т. Кембэл возвратился в Буффало и в тот же вечер уехал из этого города, чтобы к назначенному сроку завершить вторую часть своего маршрута.

Когда он уже садился в вагон, мэр города, почтенный X. В. Экселтон, сказал ему серьезным тоном:

— Это хорошо удается раз, мистер Кембэл, но не увлекайтесь больше всякими прогулками и поездками, как вы это делали до сих пор…

— А если это доставляет мне удовольствие? — возразил Гарри Т. Кембэл, не любивший никаких замечаний, исходивших даже от таких высокопоставленных лиц. — Мне кажется, что я имею право…

— Нет, мистер Кембэл… Вы так же мало имеете на это право, как какая-нибудь пешка, желающая двигаться, куда ей вздумается, по шахматной доске…

— О! Но ведь я сам себе хозяин, я полагаю?!

— Глубокая ошибка, мистер Кембэл! Вы принадлежите тем, кто держит за вас пари, и в том числе мне, который поставил на вас пять тысяч долларов.

В сущности почтенный X. В. Экселтон был прав, и в собственных своих интересах репортер Трибуны даже в том случае, если бы от этого пострадали его заметки, обязан был думать главным образом об одном: как достигнуть назначенного пункта самым быстрым и коротким путем.

К тому же Гарри Кембэлу совершенно незачем было изучать этот штат Нью-Йорк, в котором он бывал уже столько раз. Железнодорожные сообщения между его центром и Чикаго так же многочисленны, как и просты. Для американцев это дело одного дня, так как их поезда удерживают рекорд пробега одной тысячи миль в сутки.

В общем, Гарри Кембэл не имел основания быть недовольным этим первым ударом игральных коcтей. Разве он не отсылал его из штата Нью-Йорк в штат Нью-Мексико, где его любопытство туриста могло быть вполне удовлетворено? По всей вероятности, каприз игральных костей направит в штат Нью-Йорк еще и других участников матча, которые там еще не бывали, например Германа Титбюри, Лисси Вэг и ее неизменную спутницу Джовиту Фолей.

Штат Нью-Йорк по своей населенности является первым в Союзе (в нем насчитывается не менее шести миллионов жителей), а по своей территории в сорок тысяч квадратных миль — двадцать девятым. Это «главный штат», как его иногда называют, расположенный в форме треугольника, стороны которого составляют прямые линии. Без сомнения, те из партнеров Гарри Кембэла, которые туда приедут, не будут иметь, так же как и он, возможности оставаться там в течение всех пятнадцати дней — периода, отделяющего один тираж от другого. Им придется только очень бегло осмотреть водопад и, побывав на Ниагарском мосту, спешить в Санта-Фе, столицу Нью-Мексико. И если в конце концов они решили бы доехать до Нью-Йорка, то на другие города у них уже не осталось бы времени. А между тем большинство из них стоили бы того, чтобы их осмотреть: Олбани, местопребывание представителей законодательной власти, с населением в сто десять тысяч жителей, гордый своими музеями, школами, парками, своим дворцом, постройка которого обошлась не менее чем в двенадцать миллионов долларов; Рочестер, мукомольный центр, город мануфактурный по преимуществу, развивающий индустрию с помощью энергии водопада Дженесси; Сиракузы, город, богатый солью, добываемой из неисчерпаемых солончаков Онондага, и еще много других городов, которыми штат может справедливо гордиться.

Нужно осмотреть самый Нью-Йорк, возвышающийся между реками Гудсоном и Восточной, расположенный на полуострове Манхаттане, где он занимает сейчас площадь в шестьсот квадратных километров, или двенадцать тысяч гектаров. Необходимо осмотреть его бульвары, его памятники, его тысячи церквей, что не так уж много для миллиона семисот тысяч жителей; собор св. Патрика, выстроенный из белого мрамора; Центральный парк, занимающий площадь в триста сорок пять гектаров, с лужайками, рощами, водами, парк, к которому примыкает большой акведук[19] Кротона; его Бруклин-мост, перекинутый через Восточную реку в ожидании дня, когда будет перекинут такой же и через Гудсон; его порт, торговые обороты которого выражаются цифрой в восемьсот миллионов долларов, и его обширный залив, испещренный островами. Среди них находится и Бедлоэ-Айленд, где возвышается колоссальная статуя Бартольди — Свобода, освещающая Мир. Но, повторяю, все эти чудеса не представляли для главного репортера Трибуны прелести новизны, а потому, посетив водопад Ниагару, он решил впредь не уклоняться от своего маршрута.

Действительно, было уже 11 мая, ему надо было быть в Санта-Фе самое позднее 21 мая ровно в поддень, а как всем известно, два штата, разделенные расстоянием в тысячу шестьсот миль, не могут назваться соседними!

Покидая Буффало, Гарри Т. Кембэл предполагал вернуться в Чикаго, чтобы направиться далее на запад по Центральной Тихоокеанской железной дороге. Но так как не было никакой соединительной ветки, идущей прямо в Санта-Фе, то это было бы ошибкой, ибо ему пришлось бы долго ехать на лошадях по стране с очень плохо налаженным транспортом. К счастью, его сотрудники по Трибуне, ознакомившись основательно с этой частью Дальнего Запада, составили для него маршрут, сообщенный ему телеграммой в Буффало. Телеграмма эта заканчивалась так:

Как же мог тот из «семи», которого так усердно обслуживали друзья, облегчая ему с такой заботливостью исполнение его задачи, — как же мог он не иметь всех шансов явиться первым? Да, без сомнения, но при условии следовать совету почтенного X. В. Экселтона, другими словами, не задерживаясь несвоевременным рассматриванием окружающего.

«Хорошо, мой добрый Бикгорн, этому маршруту я и буду следовать, — мысленно сказал себе Гарри Т. Кембэл, — и не позволю себе ни малейшего от него уклонения. Что же касается железной дороги, то об этом тревожиться нечего. Будь спокоен, любезный секретарь редакции! Если случится какое-либо запоздание, то это произойдет не по моему легкомыслию или небрежности, и твои сто долларов будут так же энергично защищаться, как и пять тысяч его превосходительства главного представителя власти Буффало. Я не забываю, что ношу цвет Трибуны».

Благодаря строго обдуманной комбинации железнодорожного расписания и поездов Гарри Т. Кембэл не спеша, отдыхая по ночам в лучших отелях, проехал за шестьдесят часов шесть штатов — Огайо, Индиану, Иллинойс, Миссури, Канзас, Колорадо — и 19-го вечером остановился на станции Клифтон, на границе Нью-Мексико.

И если репортер пожал там пятьсот сорок шесть рук, то это значило, что в этой маленькой деревушке, затерянной в глубине необозримых равнин Дальнего Запада, было всего только двести семьдесят три двуруких существа!

Гарри очень рассчитывал провести в Клифтоне спокойную ночь, но велико было его разочарование по выходе из вагона, когда он узнал, что по случаю значительных исправлений пути движение поездов будет прервано на несколько дней. А он был еще в ста двадцати пяти милях от Санта-Фе, и на переезд у него оставалось не больше тридцати шести часов. Мудрый Бруман Бикгорн этого не предвидел!