Все говорило за то, что этот островок необитаем, — речь идет, разумеется, о людях. Других живых существ, шумных, беспокойных, несносных, может быть даже опасных благодаря своей многочисленности, было сколько угодно. Жильдас Трегомен невольно подумал, что обезьяны всего мира назначили здесь друг другу свидание. Положительно, они очутились в обезьяньем царстве, в столице Обезьяний!..

Вот почему, хотя стояла тихая погода и прибой был едва слышен, жертвы кораблекрушения не могли даже и часа провести спокойно на этом островке. Тишина все время нарушалась — о сне нечего было и думать.

И в самом деле, в лесистой чаще постоянно происходила какая-то странная возня; казалось, доносится грохот барабанов целого отряда конголезцев[189]. Меж стволами, среди ветвей беспрестанно кто-то двигался, суетился, сновал взад и вперед, сопровождая быстрые движения гортанными хриплыми криками. Ночной мрак не давал ничего разглядеть.

Только с наступлением дня стало ясно, что островок служил убежищем целому племени четвероруких, тех громадных шимпанзе, о смелости и хитрости которых рассказывал охотившийся на них во внутренних областях Гвинеи француз Шайю.

И, право же, хоть обезьяны и помешали его сну, Жильдас Трегомен не мог не восхищаться великолепными образцами антропоидов[190]. Это были именно шимпанзе, о которых писал Бюффон[191], обезьяны, способные выполнять работы, предназначенные скорее для человеческого ума и человеческих рук, — большие, сильные, крепкие, с незначительно выдвинутой вперед челюстью, с почти нормальной выпуклостью надбровных дуг. Раздувая грудную клетку и сильно колотя по ней кулаками, они-то и производили шум, напоминавший грохот барабанов.

Но почему эта стая обезьян — их было не меньше пятидесяти — выбрала себе пристанищем этот островок, как они перебрались сюда с материка, каким образом находили здесь в достаточном количестве необходимую пищу, предоставим судить другим. Впрочем, как сумел довольно быстро определить Жюэль, островок длиной в две мили и в одну милю шириной густо порос деревьями самых разных видов, обычных для этих тропических широт. Без сомнения, здесь должны произрастать съедобные плоды, обеспечивающие пропитание четвероруким. А плоды, коренья и овощи, поедаемые обезьянами, могут служить пищей и людям. Жюэль, Трегомен и матросы с «Порталегри» прежде всего хотели в этом удостовериться. После кораблекрушения, после бессонной ночи позволительно испытывать чувство голода и стараться по мере возможности его утолить.

Догадка подтвердилась. На почве этого островка произрастало в диком состоянии множество плодов и кореньев. В сыром виде есть их не очень приятно, если не обладаешь желудком обезьяны. Но ведь их можно испечь! А как добыть огонь?

Ничего нет легче, когда под руками спички. К счастью, они оказались у Назима (он запасся ими в Лоанго) и нисколько не отсырели, так как хранились в медном коробке. Благодаря такой удаче с первыми лучами утренней зари под деревьями уже пылал костер.

Потерпевшие кораблекрушение собрались вокруг огня. Дядюшка Антифер и Замбуко еще не остыли от гнева. По-видимому, гнев питателен, ибо они отказались разделить вместе со всеми более чем скромный завтрак; к плодам и кореньям было добавлено несколько горстей орехов, которыми любят лакомиться жители Гвинеи. Но охотно поедают орехи и шимпанзе, и потому, вероятно, они так недружелюбно смотрели на незваных гостей, которые не только заняли остров, но и уничтожали их запасы. Вскоре дядюшку Антифера и его спутников со всех сторон окружили обезьяны. Некоторые сидели неподвижно, другие прыгали, но все они ни на минуту не прекращали кривляться и гримасничать.

— Берегитесь, дядя, — заметил Жюэль, — шимпанзе очень сильные животные; их в десять раз больше, чем нас, а мы безоружны…

Но малуинцу не было никакого дела до обезьян.

— А знаешь, ты прав, мой мальчик, — сказал Трегомен. — По-моему, эти господа не знают законов гостеприимства… и их угрожающие позы…

— Разве есть какая-нибудь опасность? — спросил Бен-Омар.

— Опасность быть изувеченными, только и всего, — ответил серьезно Жюэль.

Услышав это, нотариус почувствовал сильное желание немедленно испариться. Но, увы, это было невозможно!

Баррозо между тем расставил своих людей таким образом, чтобы они готовы были в любую минуту отбить нападение; а затем он и Саук отошли в сторону и стали совещаться. Жюэль внимательно следил за ними.

Тему их разговора легко было угадать. Саук плохо скрывал свое раздражение из-за того, что неожиданное кораблекрушение провалило задуманный им план. Значит, надо изобретать другой. Сейчас они находятся неподалеку от острова номер два. Несомненно, сокровища Камильк-паши зарыты на одном из островков бухты Маюмба — на этом самом или на другом. Саук по-прежнему думал, что с помощью Баррозо и его людей он сумеет освободиться от француза и его спутников. Только сделает он это не сейчас, а позднее… Хотя у молодого капитана и не было больше инструментов, но все же указания, обнаруженные в последнем документе, помогут ему найти островок скорее, чем Сауку, если бы тот взялся за поиски.

Все это подробно обсудили оба негодяя, понимавшие друг друга с полуслова. Само собой разумеется, Баррозо получит щедрое вознаграждение и, кроме того, будут полностью возмещены понесенные им убытки — стоимость погибшего судна, всего груза, слонов…

Главное — добраться поскорее до Маюмбы. С острова видно было, как несколько рыбачьих лодок отделились от берега. Самая близкая находилась примерно в трех милях. При таком слабом ветре она приблизится к лагерю не раньше чем через три-четыре часа; ей подадут сигналы, и в тот же день потерпевшие крушение на «Порталегри» попадут в Маюмбу и будут размещены в какой-нибудь фактории, где, без сомнения, встретят радушный прием.

— Жюэль!.. Жюэль!..

Эти неожиданные возгласы прервали беседу Саука и португальца.

Дядюшка Антифер снова закричал:

— Жильдас! Жильдас!

Молодой капитан и Трегомен, следившие с берега за рыбачьими лодками, поспешили на зов дядюшки Антифера.

Рядом с ним стоял банкир Замбуко; по знаку дядюшки приблизился и Бен-Омар.

Расставшись с Баррозо, Саук не замедлил подойти поближе, чтобы подслушать разговор. А так как считалось, что он не понимает по-французски, его присутствие никого не тревожило.

— Жюэль, — сказал дядюшка Антифер, — слушай внимательно, сейчас наступило время принять решение.

Он говорил прерывающимся голосом, как человек, дошедший до крайней степени возбуждения.

— В последнем документе сказано, что второй островок расположен в бухте Маюмба, и вот… мы находимся в бухте Маюмба… Это бесспорно?

— Совершенно бесспорно, дядя.

— Но у нас больше нет ни секстанта, ни хронометра… потому что этот ротозей Трегомен, которому я имел глупость их доверить, умудрился их потерять…

— Но, друг мой… — произнес Трегомен.

— Я бы скорей утонул, чем потерял их! — резко прервал его Пьер-Серван-Мало.

— Я тоже! — добавил банкир Замбуко.

— А вы в этом уверены, господин Замбуко? — с негодованием спросил Трегомен.

— Одним словом… они потеряны, — продолжал дядюшка Антифер, — и без этих инструментов ты не сможешь, Жюэль, определить точное положение второго островка…

— Не смогу, дядя. По-моему, самым разумным решением было бы переправиться на одной из этих лодок в Маюмбу, вернуться оттуда в Лоанго сухим путем и сесть на первый же пакетбот, который сделает остановку…

— Никогда! — воскликнул дядюшка Антифер. И банкир Замбуко, как верное эхо, повторил:

— Никогда!

Бен-Омар переводил взгляд с одного на другого, тряся головой с самым идиотским видом, а Саук жадно ловил каждое слово, притворяясь, будто ничего не понимает.

— Да, Жюэль, мы переправимся в Маюмбу… но в Лоанго нам нечего делать… В Маюмбе мы пробудем столько времени, сколько понадобится для того… ты хорошо меня слышишь?.. чтобы осмотреть все островки бухты. Да, все!..