— Неужели?

Эдна кивнула.

— Не так уж просто найти извинение, когда люди действуют столь прямолинейно. Разумеется, она никогда не предлагала этого мне. Не то чтобы я пошла играть, если бы она меня пригласила — здоровье у меня уже не то, что прежде. Я уже много лет не играю.

— А миссис Трент так любит гольф?

— Она любит все, что позволяет ей заполучить мужчину. Она просто не дает Джеффри проходу! А вы ведь знаете, каковы мужчины: хоть и ворчат, но им это льстит.

Мисс Силвер подумала, достигли ли эти слова ушей ее супруга. Джеффри и Адриана находились по одну сторону камина, а они с миссис Эдной Форд — по другую. Лист «Тайме» скрывал лицо Джеффри от любопытных глаз, и он явно намеревался прочитать всю газету от корки до корки.

Именно в этот момент он очень шумно перевернул страницу. Он мог слышать слова жены, а мог и не слышать. Вряд ли Эднины разговоры его интересовали, разве что имя миссис Трент могло привлечь его внимание. Во всяком случае, расслышать сказанное ему было довольно трудно. Очевидно, Эдна Форд старалась смягчить неприятное впечатление, которое могла произвести на мисс Силвер ее гневная тирада в адрес миссис Трент. Джеффри был представлен не охотником, но жертвой, а миссис Трент — бесстыжей дамочкой, эту невинную жертву преследующей. А на тот случай, ежели на дознании воспоследуют какие-нибудь вопросы насчет клюшек для гольфа, останется вполне четкое впечатление, что миссис Трент — горячая поклонница этой игры.

Мисс Силвер посмотрела на Адриану, и ей показалось, что глаза хозяйки дома сардонически блеснули. Их взгляды встретились всего на краткий миг, но мисс Силвер теперь уже не была так уверена, что слова миссис Форд нельзя было подслушать.

Когда все поднялись наконец наверх, чтобы разойтись по своим комнатам, это подозрение окрепло. Адриана последовала за мисс Силвер в ее комнату, чтобы поинтересоваться, есть ли у гостьи все, в чем она нуждается и, закрыв за собой дверь, пододвинула к камину удобное, крытое ситцем кресло и, присев на один из его мягких подлокотников, кивнула в сторону электрообогревателя.

— Я велела Мейсон его включить. Сегодня довольно промозгло и так ужасно возвращаться в холодную комнату.

В самом деле, хоть и не слишком приятно соглашаться с Эдной, но наши старые загородные дома довольно холодные, — ее брови насмешливо взлетели. — Ну, теперь вы знаете о ней практически все, что вообще кому-нибудь известно, не правда ли? Они живут здесь потому, что у них нет денег жить где-нибудь еще, и она ненавидит каждую минуту, проведенную в этом доме. Джеффри же, наоборот, находит это весьма удобным. Как заметила Эдна, красивые мужчины весьма ценятся в такой глуши, как Форд.

Джеффри красив, и ему нравится, когда его оценивают по достоинству. Я не думаю, что его романы столь уж серьезны. Но у деревенской жизни есть своя особенность — здесь о них известно всем и деревенские сплетни и слухи ничего не упустят. Мейсон рассказала мне, что теперь в деревне толкуют о родственнице нашего викария. Какая честь его дому! — рассмеялась Адриана как-то невесело. — Это та самая девушка, что учит детей, она почти вдвое его младше и это непорядочно со стороны Джеффри, но я должна сказать, что она сама встретила его с распростертыми объятьями. Это часто случается с подобными хрупкими созданиями. Они цепляются за любого мужчину, как вьюнки, просто этого добра на всех не хватает — по крайней мере, в такой глуши, как наш Форд.

Мисс Силвер устроилась в кресле по другую сторону электрокамина и сказала:

— Мне кажется, я видела ее во время прогулки в деревню. На вид она такая слабенькая.

Адриана нахмурилась.

— Да нет. Все это пустые слухи, просто Эдна ревнива до абсурда. Она сама заполучила Джеффри в не слишком честной борьбе и с весьма ощутимой поддержкой собственной матери. Когда он попытался вывернуться, в дело вмешался отец. Я уверена, Джеффри уже тогда подумал, что я вычеркну его из завещания, если он нарушит обещание и не женится на Эдне, так что ему ничего не оставалось.

Эдна помешана на идее вернуться в Ледчестер или один из лондонских пригородов и жить в шестикомнатном домике со всеми современными удобствами. Лондонский пригород, по ее мнению, был бы предпочтительнее, потому что там много мужчин. Они работают в Лондоне, но по вечерам возвращаются домой и на Джеффри там свет клином не сойдется. Хотя на самом деле это глупо, ибо куда бы они отсюда ни уехали, там всегда будут не только мужчины, но и женщины, а если будут женщины, Джеффри будет за ними волочиться. Ей не удастся его переделать.

— Тогда почему бы не позволить ей уехать? — спросила мисс Силвер.

Адриана пожала плечами.

— Она не захочет уехать без Джеффри, а я не хочу остаться без единственного мужчины в доме. Когда меня не будет, Эдна сможет вытворять все, что ей заблагорассудится. Я говорила вам, что я оформила их долю на ее имя?

— Да, — ответила мисс Силвер.

Адриана коротко рассмеялась.

— Я не хочу, чтобы Джеффри ее бросил. Он сделает это, если деньги, или хотя бы их часть, будут принадлежать ему. Если Джеффри уйдет, она сломается, а пока деньги в ее руках, он этого не сделает. Кроме того, в присутствии женщин он глупеет, а мне вовсе не хочется, чтобы, скажем, какая-то Эсме Трент транжирила мои деньги.

Мисс Силвер отложила сумку с вязаньем в сторону и, сложив руки на коленях, прямо и открыто взглянула в лицо Адрианы.

— Мисс Форд, вы совершаете ошибку.

— Неужели? — темные глаза Адрианы встретились с ее глазами и мисс Силвер показалось, что в них мелькнул насмешливый огонек.

— По крайней мере, мне так кажется. И коль скоро вы прибегли к моим услугам, я считаю, что должна честно высказать вам свое мнение. Ошибкой было использовать свою финансовую власть для манипуляций другими людьми. Это может привести к печальным последствиям. В вашем доме меня сразу поразило полное отсутствие мало-мальской доброжелательности между живущими здесь людьми. За исключением, конечно, мистера Рутерфорда и мисс Джонстон, которые на самом деле не являются постоянными обитателями Форд-хауса и, очевидно, любят друг друга.

Во взгляде Адрианы читалось что-то весьма напоминающее гнев. Мисс Силвер выдержала этот взгляд и продолжила очень спокойно и уверенно:

— Вы сами оказались способны поверить в то, что кто-то из живущих в доме людей покушался на вашу жизнь.

Мне кажется, что вы не в состоянии снять это подозрение ни с одного из них.

— Только не Стар… и не Ниниан, — сказала Адриана.

— Не думаю, что вы уверены даже в них. Первое, что поразило меня, это отсутствие доверия и любви в этом доме.

— А вы — вы сами во многих из них уверены? — пролепетала Адриана вдруг пересохшими губами.

— Да, — сказала мисс Силвер и сразу же ощутила робкую благодарность собеседницы.

Пересохшие губы проговорили:

— Хорошо вам, если так. Продолжайте.

— Второе — я почувствовала болезненную напряженность в отношениях между мистером Джеффри и миссис Эдной, а также между мисс Мириэл и остальными обитателями дома. Она никого не любила и никому не нравилась. Прошлой ночью ее постигла ужасная участь, и мне трудно не сделать вывод, что это произошло потому, что она слишком много знала о смерти Мейбл Престон. Мы знаем, что слова Мейсон о том, что у пруда был найден клочок платья Мириэл, слышали четверо. Мы знаем, что этот клочок свидетельствует о том, что Мириэл была недалеко от пруда приблизительно в то время, когда утонула Мейбл Престон.

Любой из этих четверых мог передать эту информацию кому угодно. Если эта информация стала известна убийце, должна была последовать немедленная и страшная реакция — девушка, оказавшаяся в субботу вечером неподалеку от пруда, представляла для него огромную опасность. Только немедленные действия могли помешать тому, что она раскроет его тайну. Я уверена, что эти действия имели место.

— Да, — только и смогла произнести Адриана.

Наступило молчание. Через некоторое время мисс Силвер сказала задумчиво: