Он обнял жену.

— Жалеешь, да? Жалеешь?

— Несу свой крест! Да ну тебя, Джон, пусти меня! О, дорогой, ты с ума сошел!

Теперь оба уже смеялись.

А в Форд-хаусе Адриана поднялась наверх отдохнуть, а мисс Силвер, отвергнув подобное потворство собственной слабости, надела пальто, шляпу и перчатки и вышла в сад.

Воздух был теплым, светило солнце, но ей и в голову не пришло выйти с непокрытой головой и без опрятных черных шерстяных перчаток, вполне, на ее взгляд, подходящих для деревни. Направившись через лужайку в сторону реки, она увидела несомненные свидетельства недавнего наводнения. Очевидно, что после сильных дождей вроде тех, что лили в начале месяца, петляющая дорожа вдоль реки становится непроходимой. Даже теперь, после трех солнечных дней, под ногами все еще хлюпало.

Мисс Силвер повернула назад и, поднявшись выше по склону, подошла к калитке в окружавшей лужайку живой изгороди. Она отодвинула засов и оказалась в саду, пестревшем осенними цветами — в центре его находился пруд.

Он был окружен еще одной живой изгородью. Внутри находилась пара скамеек из потемневшего от времени дуба и маленькая беседка, врезанная в кустарник изгороди. Приятное место, особенно теперь, когда дни идут на убыль, и к тому же восхитительно укромное. Какая жалость, что тень смерти легла на этот чудесный уголок.

Мисс Силвер остановилась у пруда и посмотрела в воду.

В сумерках действительно ничего не стоит зацепиться ногой за этот парапет и упасть в воду. Но водоем наверняка не так уж глубок — каких-нибудь два фута, ну два с половиной. Мисс Силвер нашла в беседке палку и, померив глубину, обнаружила, что в нем почти три фута. Люди умудрялись утонуть и в меньшем количестве воды. Она припомнила слова Адрианы о том, что говорилось на дознании. Сэм Болтон под присягой показал, что обнаружил тело наполовину в воде, наполовину на берегу — под водой были только голова и плечи. Мейбл Престон споткнулась, свалилась в пруд и захлебнулась. Манекен, прислоненный к этой низкой каменной стенке, именно в этом положении и останется, но живая женщина — нет, если только она не потеряла сознания от удара при падении или ее не удерживали под водой до тех пор, пока она не захлебнулась.

Мисс Силвер продолжала обследовать пруд с помощью палки. Всего три фута глубины и ни кусочка камня, о который Мейбл Престон могла бы удариться головой и потерять сознание. Конечно, коктейли — вещь коварная. Она, разумеется, выпила, но не могла быть слишком пьяна, иначе не добралась бы сюда, да и к тому же, как бы нетвердо она ни стояла на ногах, падение вниз головой в холодную воду должно было вызвать хоть какую-то реакцию. Она вполне могла дотянуться руками до дна, значит, она могла и должна была попытаться оттолкнуться и выбраться из воды. В таком случае, как ее руки могли остаться на берегу в той же позиции, что и в момент падения? Адриана расспрашивала Сэма Болтона и расспрашивала очень толково. Колени мертвой женщины все еще находились на парапете, когда он попытался вытащить ее на берег. Адриана повторила его слова:

— Иначе бы у меня ничего не вышло. Все, что я сделал, это залез в воду и вытолкнул ее наверх, так и это, скажу я вам, была та еще работенка.

Еще бы не работенка — вытолкнуть на берег труп, который тянуло вниз тяжелое, намокшее пальто, но когда Мейбл Престон упала в пруд, она была живой, а пальто — сухим.

Должно было пройти немало времени, чтобы толстая ткань пропиталась водой. Так почему же не было никаких попыток выбраться, ни реакции на падение в холодную воду?

Почему живая, продолжавшая дышать женщина осталась в той же самой позе и захлебнулась? При всем желании мисс Силвер смогла объяснить это единственным образом: Мейбл Престон столкнули в пруд, и тот, кто ее столкнул, удерживал ее голову под водой, пока она не захлебнулась.

Шокирующий вывод, но другого объяснение просто не было. Мисс Силвер решила проверить, возможно ли, стоя на коленях у парапета, удержать голову упавшего человека под водой. Низкий парапет возвышался на восемнадцать дюймов над идущей вокруг пруда мощеной дорожкой, но от внутреннего края парапета до поверхности пруда оказалась каких-то три-четыре дюйма: воды прибыло из-за недавних сильных дождей. Если бы убийца наклонился над парапетом или встал на колени рядом с ним, он имел все возможности не дать упавшей женщине выбраться из воды.

Мисс Силвер пошла прочь — лицо ее выражало крайнюю мрачность. Тут было прелестно — в этот теплый осенний день яркая синева неба отражалась в воде пруда, а лучи солнца ослепительно играли на его поверхности. И еще не раз в его тихой воде отразятся и солнце, и небо, прежде чем кто-то, посетив этот уголок, снова сможет спокойно любоваться его прелестью, не вспоминая об ужасной трагедии. В чем-чем, а в этом она не сомневалась.

Ни у кого не было причины желать смерти Мейбл Престон. Ее убили потому, что приняли за кого-то другого.

Она покрасила волосы, чтобы быть похожей на Адриану форд и встретила свою смерть в пальто Адрианы. Описание этого пальто, сделанное Адрианой, всплыло в памяти мисс Силвер — в крупную черную и белую клетку с пересекающими их изумрудными полосками. Даже в сумерках или слабом свете электрического фонарика подобный рисунок должен бросаться в глаза. И Адриана носила это пальто настолько долго, что даже не позволила Мириэл его надеть. «Оно слишком заметное — я не хочу, чтобы люди болтали, будто я отдаю ей обноски. Она вполне без него обойдется!» Не так ли говорила Адриана? Если и не совсем теми словами, то с тем же смыслом.

Когда мисс Силвер проходила под аркой, луч солнца высветил что-то яркое и она остановилась. За ветки тиса зацепился клочок ткани. Он был настолько мал, что, не упади солнечный луч прямо на него, мисс Силвер его бы просто не заметила. Когда она наконец отцепила лоскуток от колючей ветки, в руках у нее оказалось несколько шелковистых волокон того пронзительно-алого цвета, который называют «цикламеновый». Она осторожно засунула эти ниточки в один из пальцев перчатки и вернулась в дом.

За чаем, на который ее пригласила Адриана, мисс Силвер показала ей находку:

— У кого-нибудь из живущих в этом доме есть платье такого цвета?

Адриана смотрела на ткань в ее руке с отвращением.

— У Мириэл — и оно ей совершенно не к лицу. Чтобы носить вещи такого цвета, нужно быть блондинкой с прекрасной кожей и безупречным макияжем. Мириэл не слишком умна, а жизнь ее мало била. Она нацепила это платье на прием и выглядела посмешищем. Ее помада отличалась от него на целых три тона! Но ей бесполезно говорить об этом — она тут же приходит в бешенство. Где вы нашли это?

Я была бы рада, если бы она изорвала этот наряд в клочья — так, чтобы не смогла его больше надеть. Ну так где вы его нашли?

— Он зацепился за куст изгороди, окружающей пруд.

— Изгороди? — переспросила Адриана резко.

— С внутренней стороны одной из арок. Я заметила его, когда уходила. Прошла бы мимо, если бы луч солнца случайно не упал прямо на него.

Адриана ничего не ответила — ее лицо застыло, превратилось в маску. Прежде чем она нашла в себе силы заговорить, в комнату вошла Мейсон с чайным подносом и только когда служанка уже собралась уходить, Адриана ее окликнула:

— Герти, взгляни на это! — в руках она держала обрывок ткани.

Мейсон прищелкнула языком.

— Ну и ну, разве это не от платья Мириэл! Заплатить двадцать гиней за платье — я точно знаю, я видела чек — и бросить его валяться в комнате, да так, что первым же сквозняком его сдуло на пол! А потом испортить его в первый же день, стоило только надеть!

— О, так она его испортила? В субботу?

Мейсон кивнула.

— Ну, не могу сказать, что я была в восторге от платья, но она совершенно его испортила! Залила кофе перед так, что пятно никогда не исчезнет и никакая химчистка не поможет!

— Так она пролила на платье кофе?

— Говорит, что кто-то толкнул ее под локоть. «Боже мой! — говорю. — Что это с вами стряслось?» и она ответила, что кто-то толкнул ее под локоть. «Ну, — говорю, — это уже никогда не вывести, — кофе не отстирывается, видит бог!» Тогда она просто ушла и оттолкнула меня, будто я и не человек, а вещь! Ну да что возьмешь с Мириэл!