— И что же? Вы не симпатизируете такому захватническому подходу?
— Не об этом речь… Считайте — симпатизирую. Я такой же хищник, как и вы. В общем, философский контекст опустим… Дело в другом. Есть мнение… Собственно, это одно из древнейших мнений в истории науки — что жизнь включает в себя не только материальный аспект. Но и тонкоматериальный. Нематериальный, если хотите… Этому мнению, однако, спокон веков не везло. Его регулярно предавали анафеме, игнорировали, забывали, вспоминали, переосмысливали, переисследовали, бросали — знаете, предметно исследовать тонкие материи ой как непросто… Тем не менее, точка зрения живёт и теплится, и многими рассматривается вполне всерьёз. Но вот на практике… Понимаете, витафага под Рианнон подобрали — а вот нематериальную компоненту здешней жизни вынужденно проигнорировали. Тем более, на столь ранних стадиях развития — её, должно быть, практически и нету. Ну, так удобней считать… Или её столь же успешно сожрёт витафаг…
— То есть. Вы утверждаете, что дух Рианнона — суть нематериальный э-э… след его жизни?
— Я не берусь ничего утверждать. Но сделаем осторожное допущение, что некий дух Рианнона присутствует. Сделаем?
— Да.
— И учтём, что, видимо, это не тот же дух, что сопровождал рианноновскую прото-жизнь: массивный, простейший — а результат суперпозиции, симбиоза, слияния его с привнесённым нашим, польстим себе, более развитым — но оказавшимся здесь в меньшинстве, «в гостях» — и вынужденным воевать — или сливаться, договариваться — с «аборигеном»… Иными словами: рианноновская протожизнь сохранилась — но в тонкоматериальной форме. В виде примеси, ипостаси нашей присущей здесь тонкой материи жизни. Можно считать, что дух Рианнона разговаривает с нами на одном языке — ведь он наполовину наш — но всё же меняет, правит исподволь здешнюю живую материю — потому что он немного другой… Давайте уж скажу так: это неустранённое несоответствие меж материями — тонкой и физической — порождает «муку материи» — тонкой материи — отмечаемую, в каком-то мистическом аспекте, многими тонкими натурами здесь. Или даже — ощущаемую, но неосознаваемую. Но воздействие всё равно есть. Порой, разрушительное… А вот рождённые и выросшие на Рианноне — это уже нечто особенное…
— Риа, например?
— Да.
— Ну что ж, есть кого изучать…
— Вот только не изучает никто. Не странно ли?.. Ведь ваши, насколько я могу судить, как раз вышли на контакт с подобными «духами»…
— Весь контакт — во множащихся технических сбоях. Неконструктивный.
— Вот тут бы и помог Рианнон. Почти свой…
— Возможно. Не знаю.
— …И вот, инспектором присылают пилота — не только чуткого к местным э-э… растениям, но и общавшегося с «космическими духами»…
— И что? Если для Рианнона востребован фактор «устойчивости к духам»… Вы-то что думаете? У меня спец-инструкции? И — кстати — как это соотносится с идеей увезти Риа?
— Подождите, подождите… Это же самый простой и чёткий эксперимент — посмотреть, как она будет чувствовать себя в обычном, насквозь нашем, мире. Окажется менее приспособлена к нему — или, наоборот, проявит себя… Дух Рианнона — какой он: экспансивный, оборонительный?.. Понимаете?
— В какой-то мере… То есть: это чисто ваша идея — её увезти?
— Нет. Это её желание. Возможно, желание Рианнона…
— Звучит пугающе. Джинн выбирается из бутылки…
— Всё непросто. Но по одному факту — заберёте ли вы её; дадут ли вам её увезти — мне кое-что станет ясно. Хотя, конечно, необходимо приложить ваше решение. Вы в курсе ситуации. Вот и решайте…
Кейрис кивнул.
— …Ну что ж, тогда, очевидно, всё?.. Счастливого пути.
— Счастливо оставаться.
— Да, на всякий случай… Глайдер пришёл сюда на автопилоте, так в нём прописано. Послан кем-то из персонала, по зову Нейры — я сделал её вызов открытым. Как версия. На ваше усмотрение…
Летели молча. Риа спала на плече инспектора.
Нейра задумчиво хмурилась, переваривая услышанное.
На Кейриса тоже наваливалась усталость, мысли прыгали хаотически, думалось сразу обо всём. Например — совершенно в ином свете повернулось сопротивление Аахена насчёт Неллики: нельзя вывозить не только рождённых здесь — но и зачатых здесь?? Тогда забрать Риану-Рианнону, спящее на плече чудо, точно нельзя! А вот интересно проверить… А вот завтра же проверю! Потому что брать надо именно её…
…По торным высоким трассам, в Сосновую Балку — затем к себе… Глайдер ушёл автоматом на парковку в Терраски. Удобная машина.
«Мелкие глайдеры тоже надёжны» — вспомнилось голосом Рихтера — «за пять дней инспектором убит всего один»…
Дома выяснилось, что состояние всё-таки дерьмовое: до сих пор не отпускает траумен-эффект, фантомная ломка. Чёрт, до чего ж стойкая дрянь… Ну-ка, где они, наши славные ферменовские таблетки…
Где она, наша славная пустая холодная постель… Эх, и где наша волшебная Риа — у неё тоже получается… Взять её с собой. Обязательно.
Да, Рианнон. Твой выход. Попробуй, удиви нас… Расскажи всем, как подменили твоих детей.
…Разбудил Зиверт, поздним утром. Вытащил наружу… Был многословен.
— Ну что, резидент, поздравляю с пролётом! Хотя да: заплатят за миссию по максимуму. Премируют… Наверно, это всё же лучше, чем бонус-девка… Хотя — ты, видимо, уже настроился, слюни до колена; а тут облом…
— Ты о чём? Что там ещё?
— А ты не в курсе?..
— Я спал.
— То есть вообще не в курсе?
— Да.
— Тогда срочно знай: Людвига Пятого снесли, да здравствует Людвиг Шестой…
— Это знаю.
— …Рианнон — под каток, внешнее правление. Центр потирает ручки. Закрытый режим, коммерческие плантации траума и деликатесных рыжиков. Их, в отчётах, уничтожат — но на деле нет. Это инсайд, от меня. Хотя любому ежу ясно… Персонал просеют — ну, кого-то оставят… Терраформировать. Девок — всех на вывоз, госстраховка каждой, весь пакет, льготы с трудоустройством, прочие баклажаны. Из всего этого следует только одно: ты пролетаешь с бонусом и девкой, никто не смотрит тебе в рот, если ты этого ещё не заметил.
— Я спал.
— Ну, тоже дело… Короче. Митингов, торжественных проводов не устраивай, персоналу не попадайся. Вообще, запрись в коттедже, тебя вывезут ночью. Потому что многие будут считать, что ты разбомбил их гнездо. Отслеживай входящие — но не отвечай… Или отвечай, как хочешь. Погуляй выйди, если экстрима хочешь… Если не боишься.
— Блин. Что за херня? Что им про меня наговорили?
— А. Вброс такой. В Людвиге нашли опечатку, он косячил, из-за чего программа репатриации не шла правильно. Ну, зависла. А сейчас пойдёт. Всем сёстрам по серьгам и слонов впридачу. Никаких рогликов-гвоздиков. Гнусный Людвиг versa добрейшее государство. Но! Инспекция, хошь не хошь, тому причиной. Герой-виновник — ты, пусть даже и невольный.
— И что?
— Ну… многим ты малину же обломал. Жилось — не тужилось… Аахену, например…
— Зиверт, ты параноик! Всем на меня, скорей всего, положить болт. Ну, был какой-то инспектор — и сплыл. Не до меня уже! Движуха, открытые небеса…
— Как знаешь. Но персоналу на глаза не показывайся. Людвиг в отладочном режиме, ничего толком не мониторит. Ну, в мониторинге-то самый и ставят цимес… Заберём тебя в ночное окно. Норман явно нами доволен, его не бойся. Он давно отсюда хотел свалить, устал, говорит — девчонки своей только дожидался.
— Дождался?
— А, опекуном назначили… Всё легко. Раздача слонов, понимаешь. Зачистка… Ладно. Всё. Будь.
Вся эта ерунда, на удивление, совершенно не волновала. Должно быть, сказывались ферменовские таблетки.
Вышел в сервисные системы нового Людвига — работали, привечали… Внезапно, легко подключился к камерам обзора — хошь стационарным, хошь мобильным (каждый дрон выписывал свою фиксированную петлю, управления не давал).
