— Нет. Её пробило, вспомнила, что мы говорили. Следующим ходом сделала вид, что вообще всё помнит — куда деваться…
— А. Ясно… Так значит. Девки ей сразу и выдали, что как же так, инспектор сказал, что ещё по фотке её заценил, хотел бы её взять — но она в ответ тупила, её увели, инспектору сказали, это она от неожиданности, она ещё подумает — и инспектор сел в глайдер и отчалил. Эмеретка впала в задумчивость — но выходит, поверила! Она, понимаешь, тупая совершенно. Её регулярно разыгрывают.
— Ага. Значит, так. О том, что она поверила — ты никому не скажешь. Иначе я её, действительно, возьму.
Шеннона остолбенела:
— Э-э… Это… К-как это!? — спорхнула на пол, на коленки; переступая коленками, приблизилась. — Из-за этого — взять?! Ты — врёшь ты всё! С чего это её брать-то? Она же —…
— Она вообще-то офигенна. Разуй глаза. Пришла — просто, топ-модель. Поначалу я — да, не обратил внимания. А сейчас…
— Она — буйная уродина! Сначала — делает, потом думает! Вот и удолбаная когда: лезет, шарится куда-то, колготится! Потом смеётся над собой же, когда расскажут — стыда никакого, вообще!
— О! Это ценное свойство. Детское, открытое… Человек, не впадающий в смертельный стыд от своих ошибок — быстро учится.
— Ты нарочно меня подначиваешь, да? Ну тебе же она не нравится!! Послушай. Ну хватит уже! Не надо обещать её взять — я ведь и так не скажу! — а то и вправду возьмёшь!
— Не скажешь… возьму… Где логика?! Тогда что так волнуешься?
Шеннона почти прижалась к его коленям, заглядывая снизу в глаза:
— Послушай! Я — не скажу, не скажу, не скажу!! Но девки — они сами её обломают, дня через два, я же не смогу их заткнуть!! Она — явится к тебе выяснять, она обязательно явится, она же буйная! — несчастная такая, заплаканная, ты её пожалеешь — и увезёшь! Или — из принципа! Я знаю, тебе всё равно кого брать! Ты — даже Неллику какую-нибудь взять можешь! Или вообще… — (при воспоминании о Неллике по телу прошла волна — но легко схлынула) — Но Эмеретку… Все удавятся от досады! Линда Бесте глазёнки выцарапает, или наоборот — кто там это соврать первый придумал…
— Слушай, Шен. Какая-то ты недобрая. Эмерету — не терпишь. Неллику — ненавидишь…
— Не-ет! Наоборот. Как раз Неллику — все не любят, а я —…
— Все? Прямо-таки все?
(Да, правильный эффект: каждое упоминание Неллики немного «вставляет» — но всё слабей и слабей; должно совсем пройти, в итоге…)
— Она выпендривается. Строит из себя «самую-самую»… И вообще… Вон Найфреда — просто так, для демонстрации сил склеила. Но он-то ей отомстил.
— Как?
— Известно, как — я же говорила!
— Это он специально что ли?
— Нет. Случайно отомстил. Ну, так вышло… Она его закадрила, затем отшила — резко так, типа смотрите, делаю что хочу… Как хочу, так и будет. Найфред вообще устойчивый. Он не виноват. Его многие девки хотели. Но одна Неллика… Вот за такое её и не любят, понимаешь? Но мне, знаешь, жалко её… Вот придётся ей перестать выпендриваться — я её совсем полюблю… Я вот и про тебя подумала — ты можешь тоже её, из жалости… — Шеннона призадумалась… — Нет. Её, конечно, не круто брать. Я понимаю. Ты возьми кого-нибудь… Неожиданно так, эффектно… Меня!
Кейр искренне рассмеялся.
— Ух… Вот уж скажешь, неожиданность…
— А что, что — это ожиданность? Ты думал об этом, да??
…Шеннона на полу — удивительно эстетичное зрелище. На коленках, на четвереньках, толкая тазик — как угодно, ей идёт всё это, как никому другому… Любые складные позы. Тоненькая: неуничтожимое изящество.
Ёрзающая по полу агитировала:
— Я вообще-то не буйная. Ты знаешь. Я — очень нужная и полезная. Я тебя понимаю лучше всех! И ещё лучше буду понимать! Так что правда! Подумай! Ну, как вариант! Очень стильный!
Кей вздохнул.
— Подумаю. Так. С Эмеретой — задача ясна?
— Да.
Шеннона встала — демонстрируя понимание, что по логике беседы сейчас как раз следует откланяться. Произнесла:
— Всё. Я пойду. Сейчас…
…Зевнула, сладко, по-настоящему… Повернулась, сделала три задумчивых шага — вновь опустилась на коленки, у диванчика, пристроилась ушком на него…
— Я посплю… Ну, чуточку! Меня после улётов всегда в сон валит… рывками… Но, я быстро сплю…
Нет, не притворство. Фирменный шенноновский переход ко сну.
Кей вздохнул. Подошёл, приподнял её, лёгонькую, уложил… Улыбалась — с закрытыми глазами. Честно, калачиком, задрыхла.
Подумал ещё немного.
Вышел из дома. Развеяться. Спать что-то расхотелось.
Снаружи откровенно затевались сумерки — но светоэлементы на эту провокацию ещё не велись. Самое невнятное время суток — как будто чего-то требующее от тебя: решений, действий… А, ну да — первобытное «срочно домой»…
Буквально через дюжину метров в разреженном лесном кусочке вне дорожек зрение уловило ярко-светлый шевельнувшийся объект. Так, ну что опять… Пригляделся. Направился к объекту… Кармина, да.
— Что здесь делаешь?
Обнаруженная встречала инспектора распахнутыми чёрно-восторженными глазами:
— Здорово, что вы пришли… Вы почувствовали, да?
— Что?
— Меня…
— Давно здесь?
Кармина ответила несколько непонятным образом:
— Ну… иногда, — и старательно пояснила: — Я тренируюсь! Вчера решила тренироваться — и вот сегодня тоже… Просто, я заметила, возле вашего дома гораздо лучше получается. Спокойней…
— Что — получается?
— В лесу. Тренируюсь просто. Ну, ещё не в темноте — но почти… Вот как начинает темнеть — я иду… — Она трагически подняла взор в просветы крон: — Небо светлое, как бы… а здесь ужасно темнеет, всё сильней! Но, я могу ещё чуть-чуть потерпеть. Я могу хоть сколько угодно долго потерпеть — если вы мне… поможете дойти… потом. Правда, я уже гораздо более смелей стала, за два дня?
«То есть — она здесь только что… Да какая разница! Ну, видела Шеннону — и что с того?!»
Отсутствие кейрисовского ответа тренирующаяся истолковала, видимо, как скепсис; в доказательство слов своих постояла столбом ещё долгое множество секунд, выразительно глубоко вздохнула… Утвердила:
— Я нормально, совершенно нормально не боюсь… Ничего.
После чего срочно, неудержимо поймала инспектора за руку. Было ясно: в контакте с рукой инспектора она совершенно, абсолютно бесстрашна.
Через её руку в Кейра вливалось тепло с покалывающим электричеством; это такое особое биоэлектричество: провоцирует желание подключиться дополнительной рукой, иной частью тела, особым каким-нибудь разъёмом… Здесь же, немедленно, в лесу — ну, увести поглубже, где страшней: успокоить, обнять, снять напряжение… Спрятаться в мягких травах. Проинспектировать все поверхности… Проникнуть, с инспекцией, дальше — на всю глубину девственности, если она есть (а вот интересно: есть ли??) — и, если есть, увезти с собой, по-честному… Увезти, если там не было ещё Найфреда (предположим, не было — он же такой устойчивый…)… Но, всё решится в процессе. Сразу ничего нельзя сказать. Да, эти вещи познаются строго на опыте…
«Чёрт… На Рианноне ненормальный воздух. Ненормальные девки! Они, внезапно, все начинают нравиться! Они разные по-одинаковому… В них какая-то единая рианноновская компонента — она и нравится, достаточно, чтоб тебя пробило кем-то одной из них — остальные тоже начинают тащить, как это у близнецов в лексиконе… Блин. Нужно близнецам сказать, что девственность восстанавливается — если годик где-то ничего туда не пускать. Собрать деньжат, на полуторную стоимость… Мерисцента, спаси меня! Срочно, проводить домой Кармину…»
Вгляделся в её кукольно симпатичное личико:
— Ну, нехило уже стемнело. Пойдём?.. Хотя, небо ещё светловато, да… Давай, я подсветку выключу. Чтоб страшней…
Кармина молчала; наконец подняла на инспектора круглые ночные глаза:
— А… мы скоро за роботами полетим? Роботов — я всё-таки боюсь ещё…
