— Я… Я не могу так просто сказать. Они же… Вы понимаете, что со мной сделают, когда вы уедете?! Здесь такие дела творятся… Я, конечно, могла бы сказать, если… если вы…

— Ясно. Тогда это потом. Успеется. О чём-нибудь, чего я наверняка не знаю — можешь сообщить?

— Ну… — Кармина задумалась. — Я же не знаю, что вы знаете… Если вы не знаете ещё что-то — то я… То мне надо вспомнить…

Кейр чувствовал, что стремительно теряет интерес к беседе. Выдумывать чушь надоело. Кармина, есть такое ощущение, была бы идеальна в роли первейшей добычи секс-туриста — но не в амплуа помощницы инспектора… Он ещё с минуту переключал, без цели и толка, гидрорежимы, подряд, по цепочке — наконец остановил, сел, сложив руки, в спокойной воде, поднял хмурый взгляд в кронфлексовую вышину…

— Мы — всё, уже уходим? — насторожилась Кармина.

— Да. По очереди. Значит, так: на ближайшие дни — ложишься на грунт. Никому ни слова, ни гу-гу. Я сам тебя вызову, когда настанет время. Самостоятельные обращения ко мне запрещаются. Понятно?

— Угу.

— Сейчас ты уходишь первой. Я — позже. Нас не должны видеть вместе.

Кармина, не прекословя, выбралась из бассейна — но (в неожиданно убедительном — просто блистательном — снизу вверх, ракурсе) что-то затормозила, засомневалась:

— А вдруг… Вдруг снаружи кто-нибудь… поджидает? И засечёт, что я… Айка, например!.. Вот если бы вы — ну просто, выглянули бы, проверили сначала… Если меня увидят… то…

Кейрис тяжко вздохнул.

Умиротворённой водной медитации, наедине с собой, сегодня никак не выходило — впрочем, и настроение таковое выветрилось совершенно. Да и помок, вроде, вполне достаточно…

— Так и быть. Выгляну.

Кармина обрадованно кивнула — и кинулась сушить волосы. Кейрис не спеша вылез, обтёк и высох под средней жарилкой; занялся синтюхом…

Соучастница омовений вернулась, уже сменив нательную пару. Рассмотрела готовую блузку:

— Бли-ин… Она опять жёваная.

Кейрис взялся предположить:

— Ты ставишь — прямой ресинтез. Он не воспринимает эту жёваность как дефект, повторяет точно. Правь вручную. Э-э… Давай я поправлю, быстрей выйдет. Здесь?.. Здесь. Та-ак… Ну-ка… Вот.

Кармина осмотрела результат, удовлетворилась. Надела, справилась с застёжкой…

Застёжка забавная: круглые кнопочки, зацепляемые за прорези (Кей раньше знал, как они называются — но забыл); немного долго застёгивать — зато, если в груди хоть чуть-чуть тесновато, подчёркивают, хм… выразительно…

— Что-то у меня размер сузился… в смысле, расширился… — озадачилась застегнувшая.

— А, это мне пришло в голову сделать чуть поуже. Подумал, так эффектней будет. Чисто эксперимент. Можно вернуть обратно.

Кармина рванулась вертеться перед зеркалом…

— …Шорты не надо, — предвосхитил её инициативы Кейр. — И так хороши. Там некуда заужать уже…

Снаружи, конечно, никого не было. Темно и тихо.

— Ага… Теперь я иду спереди, да? — уточнила Кармина; и на знак согласия отдалилась метров на двадцать; шла, постоянно притормаживая и оглядываясь — следует ли Кейр за ней.

«Идиотизм…»

Но тут у инспектора возникла мысль; действительно, интересно же; он покопался в планшетке… Получилось! Светоэлементы в приличном радиусе перестали реагировать подсвечиванием — теперь можно тайком от людей бродить ночами при небесном свете, было бы зачем… Идущая впереди ойкнула и застыла.

— Это я выключил, для конспирации, — успокоил её Кейр, приближаясь.

— А… Так теперь можно идти рядом, да? — поняла Кармина, решительно устремляясь навстречу; чуть не налетела; поймала его руку, вцепилась в неё… — Нет, я на самом-то деле смелая… Но тут просто темно, я не привыкла… А вы здорово разбираетесь в конспирации! Это с вашего мобика отключается, да?

— Да.

— А с моего не получится?

— Нет.

— Я знаю, наши мобики — ужасные! Я скачала себе один рецепт, ну, коктейля для поддержания фигуры — но он пропал, Людвиг влез в мобик и стёр! На мобике — ничего нельзя хранить!

— На нём и невозможно ничего хранить. Когда ты скачиваешь что-то себе — оно всё равно хранится там, у Людвига. И может быть стёрто, заменено, подправлено — без твоего ведома.

— Я знаю. Мобик же маленький, в него ничего не влезет.

— Влезет, если нужно. Память компактна. Чтоб не влезало — специально сделали. Под предлогом борьбы с играми.

— Играми?? С ними боролись?

— Вообще-то машинные игры опасны, вызывают тяжёлую зависимость. Человечество чуть не сдохло от них. С тех пор игры строго сертифицированы — учебные, развивающие. Неаддиктивные.

— То есть раньше они какие-то опасные для мозга были?

— Да. Очень.

Кармина задумалась…

— А если… Людвиг, скажем — тайком сочинит такую игру, что… все люди свихнутся, подчинятся ему?

…Вот ведь, напросвещал на свою голову — готова новая страшилка… Кейр постарался развеять её:

— Во-первых, игра не столь моментально действует. Успеют засечь. Во-вторых, Людвиг — не человек. Не корыстен, не тщеславен. И недостаточно автономен. Ему это не нужно, наоборот, опасно.

— А если… Людвиг уже сочинил такую игру? — проигнорировала объяснения Кармина. — И они все… А на меня — не действует!..?..

…Нет, здесь работают только сказочные аргументы:

— Люди — разработчики — следят, чтоб машины не могли никого поработить. В Людвига вставлена особая физическая заглушка, чтоб он не мог и думать об этом. Понятно?

— Угу…

Перешли мостик. Деревья приблизились, обступили дорожки, заглядывая сверху — но видимость осталась терпимой: глаза привыкли.

— Я вообще-то смелая, — шептала Кармина, придвигаясь вплотную и дрожа, — и очень решительная… Но вот ночью… Особенно если в лесу, где не светит… есть такое чувство… Страшное такое… На Целесте его не было… Как будто что-то мрачное, поджидает… А может быть, — Кармина задрожала сильней, — что запрещённые роботы… уже узнали, что мы узнали… уже где-нибудь здесь прячутся, и сейчас — нападут..?..!

(«Удивительно», думал Кейрис… «Рианнон — изолирован, ни одного случайного человека. Ни единой опасности. То же было и на Целесте. Боязнь окружающей среды в них должна быть атрофирована, с детства — а вот поди ж ты… Первобытная тревога, неискоренимая?»)

— Нет. Без Болотного Ключа они не могут. Ещё, у меня невидимый иммунитет от роботов. Просто, держись поближе…

Кармина и так держалась ближе некуда — локтем, предплечьем Кейрис то и дело ощущал её нежные тверди, стеснённые застёжкой; тепло, дыхание… бедро в шортиках; вцепившаяся рука… Нет, здесь не Карминины уловки, чтоб прижаться к инспектору — это всё искренне… Здесь, скорее, уловки инспектора «прижать Кармину»… Карминины глупые хитрости вдвое глупей Айкиных глупых хитростей — что делает их практически бесхитростными, честными воздвижениями. Это умиляет. Хочется даже в чём-то пойти навстречу…

Но тусоваться с ней, конечно, бессмысленно. Если не из соображений секс-туризма (вот где перспективы блистательны, только лови и подсекай!)… Нет уж, не будем…

— Твой дом?

— Да.

— Всё. Иди. Нас не должны видеть вместе.

Отойдя на сотню шагов — по наитию — сошёл с тропы, углубился в тёмный лес, постоял… Что-то недостаточно тревожно. Величественно, спокойно… Скучно. Тихо. Нет, пилотским нервам недоступны девичьи фантомы.

Добрался к себе, не включая подсветок, по планшетке.

Включил светокомбик на программу «ночной лес». Развалился в кресле.

Не залезть ли в Базу… Нет, ну её.

Единственное, вот что стоит сделать, по итогам дня: следилку окончательно квалифицируем как инструмент мониторинга интересов инспектора Людвигом — и ничто больше… Отлично. Заменил: Рихтера, Аахена и Кармину на: неких Эвридику, Инцесту и… вот, Волверину — тоже замечательное имя; ладно, Айку с Мерисцентой оставим… Хотелось последить за Найфредом — но нет уж, пошёл он куда подальше…