Накинув на плечи платок, Сента тихо выскользнула на крыльцо и поежилась. Небо уже светлело на востоке, темный двор, словно одинокий ковчег, плыл в волнах стелящегося тумана. Впереди спасительным островом вздымался из туманного моря лесистый бок Ворчуна.

Сента подняла на него глаза и вздрогнула: у самой вершины меж деревьев полыхнуло красным. Но это всего лишь Селена, капризная луна этого мира, наливаясь прощальным утренним багрянцем, вставала из-за склона, как пожар. Ворчун насмешливо хмыкнул, земля под ногами дрогнула. «Но, не балуй!» — шепотом сказала ему Сента и побежала через двор, торопясь нырнуть в сонное тепло коровника.

Она почти закончила дойку, когда коровы забеспокоились. Ночка с вопросительным мычанием обернулась и нервно переступила, едва не опрокинув подойник. «Но, не балуй,» — машинально пробормотала Сента, прислушиваясь. Теперь и она услышала низкий нарастающий звук, непохожий на привычный рокот Ворчуна, и через мгновение узнала рев садящегося на маневровых корабля. Вой прошел низко над поселком, утюжа крыши — с потолочных балок посыпалась труха — и внезапно смолк над летным полем за холмом. Перешел на гравитонные, поняла Сента. Кто бы это мог быть, такой богатый? До рейсового транспорта еще две недели…

Секунда наступившей ватной тишины взорвалась испуганным мычанием и лаем. По всей улице захлопали двери, послышались возбужденные голоса. По двору простучали торопливые шаги. Сента заспешила, но когда она, наконец, вышла из коровника, Эрнст уже мчался обратно. Босой, в одних наспех натянутых штанах, он, по обыкновению, пренебрег калиткой и с разбега перемахнул через низкий забор.

— Холандер прилетел! — восторженно крикнул он сестре.

Отец уже спускался с крыльца, на ходу застегивая рубашку. Мать, нервно кутаясь в шаль, с беспокойством смотрела ему вслед. Эрнстье нырнул мимо нее в дом и почти сразу вынырнул обратно, волшебным образом уже одетый.

— Стой, куда? Зачем тебе холандер? Еще чего!

— Ну, мам, интересно же! — он увернулся от материнской руки и припустил за отцом.

— Только этого нам не хватало! Принесло на наши головы!..

Сента нарочито не спеша зашла в свою комнату, отсекла дверью причитания матери. С бьющимся сердцем прислонилась к косяку. Холандеры. Легенда Галактики. Редкие гости на окраинных мирах. Баснословно богатые, неуязвимые. Бессмертные. Предмет неутихающих споров, объект фанатичного преклонения и яростной зависти и вражды. Бесконечно свободные и прикованные к своим кораблям, бесконечно одинокие и считающие семьей все рассеянное в Космосе человечество… Зачем один из них прилетел сюда? Какой он? Кто он, отдавший в обмен на бессмертие все, чем живет человек?

Улица гудела слухами. У калитки соседского дома шушукалась стайка девушек. Заметив Сенту, рыжая Эльза энергично замахала ей рукой.

— Ты слыхала? Не знаешь, он у вас остановится? — затараторила она и тут же сама себе ответила. — Конечно, твой отец — староста, и дом у вас самый большой. Вот кому везет-то, верно, девки?

— С чего ты взяла, что он вообще тут задержится? — удивилась Сента. — Залетел, должно быть, по делу. На что мы ему, останавливаться — не курорт, небось.

— Ой, по делу, — насмешливо протянула Бригита, — какие тут могут быть для него дела? Молока заместо топлива залить? Не притворяйся, что ты не в курсе!

— О чем это она? — Сента повернулась к Эльзе.

— Ну, ты не знаешь разве? — Эльза хихикнула, возбужденно блестя глазами. — Холандер тоже человек, ему баба нужна. Говорят, каждый из них время от времени женится и несколько перелётов жену с собой таскает. Потом, конечно, высаживает её где-нибудь…

— А почему? — испуганно пискнула малышка Ингрид.

— Так ведь жена стареет, а он-то нет! — снисходительно объяснила Эльза. — Но ты не думай, они такие отступные дают — до конца жизни хватит. Такой шанс, девочки, вырваться из этой дыры… — она мечтательно закатила глаза.

— Вот еще! — Сента дернула плечом. — Была охота так вырываться!

— Некоторые особо гордые могут и не пытаться, — фыркнула Бригита, — нам больше… — она взглянула в конец улицы и прервалась на полуслове. — Идут!

Сента сощурилась против света, пытаясь разглядеть чужака в плотной толпе встречавших и любопытных. Виден был только широкоплечий силуэт, на голову выше мужчин поселка. Ей резанули слух подобострастные интонации в голосе отца, семенившего рядом.

— Не извольте сомневаться, мой господин, все наши продукты исключительно экологически чистые, наши сертификаты…

Эрнст выписывал восьмерки вокруг идущих, забегая то справа, то слева и пытаясь заглянуть в лицо гостю.

— Да, разумеется, — неожиданно низкий темный голос горячей волной прокатился по позвоночнику. Как из камня вырубленное бесстрастное лицо, смуглая, обожженная космическим загаром кожа, неестественно прямая осанка. Действительно, холандер, как с картинки…

— И в самом деле, к вам, — пробормотала за спиной Бригита.

— Сюда, пожалуйста, — отец, полусогнувшись, уже пропускал гостя впереди себя в калитку. Эрнст возбужденно приплясывал за его спиной.

— Эй, Эрнстье, поди сюда! — громким шепотом позвала его Эльза.

Эрнст, досадливо обернувшись, все-таки соизволил подойти, распираемый информацией.

— Ну, что там? Он зачем? Надолго?

На сутки — до завтрашнего рассвета. Отдохнуть на планете и закупить припасов. Имеет на продажу координаты аж трех планет — две класса В-4 и одна чистого класа С — но здесь он покупателей не найдет, разве что на Зилаше. Зато отец за продуты цены втрое заломил, так тот даже не моргнул!

— А что так мало, только на сутки? — огорченно спросила Марта.

— Он же холандер! — снисходительно фыркнул Эрнст. — Ему надо напряженность Z-поля поддерживать, нельзя делать большие перерывы между прыжками. Они нигде больше суток не задерживаются.

— А как же…, — круглое личико Эльзы разочарованно вытянулось.

— Размечталась! — хмыкнула Бригита. — Поразвлечься — сутки в самый раз! Верно, Эрнстье?

— Да, — радостно кивнул тот. — Отец обещал после работы вечеринку в честь гостя.

— Ну? — Эльза снова воспряла духом и пихнула Сенту в бок. — Я тебе говорила?

Сента не успела ответить. Из калитки выглянула мать и раздраженно позвала ее.

— Ну, точно, старостиной дочке — первый шанс, — зло прошипела в спину Бригита.

Никакого исключительного шанса дома не обнаружилось: гость ушел с отцом на склады, а мать немедленно запрягла Сенту в подготовку грандиозной вечерней пирушки. Она была очень рассержена, или расстроена, и молча гремела кастрюлями, сурово поджав губы.

— Ну что ты дуешься, ма? — не выдержала Сента. — Праздник же, гости, Эрнст сказал, отец с хорошей прибылью сторговался. Радоваться надо!

Мать молча задвинула в духовку пироги на противне, как личных врагов, с грохотом захлопнула дверцу и резко обернулась, отбросив полотенце.

— Холандеры — зло! — убежденно сказала она. — Господь создал людей смертными, нарушать волю Его — грех! — Она прервалась, беспомощно взмахнула руками, силясь сформулировать ускользающую мысль. — Он только притворяется человеком! Что для него наши правила и законы? Что для него люди? Только пища!

— Ну, ты даешь, мам! — восхитилась Сента. — Прям как о людоеде. Что ты, право? Они же с людьми торгуют — а с кем еще? Пусть бы он попробовал нарушать законы!

Мать секунду молча смотрела на нее, потом, обреченно махнув рукой, вновь отвернулась к плите. На крыльце послышались шаги. Через минуту ухмыляющийся отец втолкнул на кухню Эрнста.

— Вот, займись-ка делом, хватит гостю надоедать. Мать, займи его! А ты…, — он критически окинул взглядом дочь. — Сними-ка фартук. Тебе что, не во что переодеться? Я хочу тебя представить…

— С чего бы это переодеваться? — Сента строптиво вскинула подбородок. — И так неплохо.

— Ну-ну, не ершись, — он игриво шлепнул ее по заду. Сента дернулась. — Надо уважить гостя: такие клиенты не каждый день бывают. Займешь его разговором, покажешь окрестности…