Здесь же, в мастерской, решил Никита Савельевич не откладывая поговорить с директором и организовать в училище факультативные занятия по реставрационным работам.

Выдав Борису и Оле защитные очки, он ушел.

Долго еще шумел пескоструй. Даже Семен успел за это время досыта потренироваться в управлении краном. Спустившись вниз, он слышал этот нудный зудящий звук, но прошел мимо мастерской. Настроение у него было приподнятое. На какое-то время забылись тревоги, постоянно преследовавшие его, и в будущем прорезалось маленькое светлое оконце. Не то чтобы он вдруг почувствовал тягу к профессии строителя, но с таким чудо-краном он все-таки попробовал бы возвести пару домиков этажей этак в двадцать.

В вестибюле встретила его Ирина Георгиевна Эбер.

— Сеня!

Он остановился — высокий, чуть сутулый, с длинными руками. Учительница была ниже и, чтобы видеть его глаза, приподняла голову.

— Вы разрешите называть вас Сеней?

— Могли бы и не спрашивать! — с готовностью ответил Семен, с первого урока испытывавший к Ирине Георгиевне необъяснимую симпатию. — Хоть Сенькой… Вам все дозволено.

— А Шерлоком Холмсом? — улыбнулась она, — Мы задумали поставить спектакль на английском языке, и я бы очень хотела видеть вас в роли знаменитого сыщика.

Это предложение показалось Семену таким нелепо-забавным, что он захохотал бы на все училище, не будь перед ним Ирины Георгиевны. При ней он не мог позволить себе ни малейшей нетактичности.

— Вы считаете — подойду?

— А почему же нет?.. Острый взгляд, нешаблонные суждения, большая самостоятельность, — перечислила Ирина Георгиевна достоинства Семена. — Поработать над английским произношением — и получится вполне удачная копия Холмса.

— Вы шутите?

— Нисколько!.. Очень прошу вас не отказываться.

И Семен согласился. Посмеиваясь, вышел он из училища и во дворе увидел завхоза, который поманил его пальцем. И эта встреча была для Семена приятной. Он не любил долгов. Если удастся выполнить для завхоза какую-нибудь большую работу, то можно будет рассчитаться с ребятами.

— Давно жду, когда позовете, — сказал Семен, подходя к нему. Побаиваясь, что завхоз подозвал его не для того, чтобы дать задание, а чтобы потребовать деньги назад, он торопливо заверил: — Я готов хоть сейчас! Что надо делать?

— Вставать рано умеешь? — спросил завхоз. — Часов в пять… Я бы разбудил, но тревожить других не хочется.

— Хоть в три! — воскликнул Семен, радуясь, что сбываются его надежды.

— Тогда жду тебя завтра в пять в подвале — на складе…

В комнату к ребятам Семен вошел почти настоящим Шерлоком Холмсом. Трубка, скрученная из газетной бумаги, торчала у него во рту. Лицо было непроницаемым, а взгляд наоборот — проницательным. Руки глубоко засунуты в карманы, плечи монументально приподняты, подбородок выдвинут вперед.

— Мой дорогой Уотсон! — обратился он к воображаемому спутнику. — Вы можете что-нибудь сказать про обитателей этой комнаты?

Пораженные его видом и тоном, Петька и Олег переглянулись, а Семен невозмутимо продолжал:

— Молчите, доктор Уотсон?.. Подскажу вам — принюхайтесь!.. Из пятисот известных мне сортов табака я свободно различаю запах пятисот семи и могу держать пари, что эти люди курили здесь не гаванские сигары и даже не «Беломорканал». Они ничего не курили!.. А теперь обратите внимание на пол. Без микроскопа вижу, что они не ходили и еще долго не будут ходить по лондонским улицам. Тут пыль с нашего двора.

— Чего это с ним? — спросил Петька у Олега. — Пива выпил?.. Ларек рядом.

— Нищие духом! — гневно прогремел Семен.

— Это уж совсем из другой оперы! — засмеялся Олег. — Говори, чего развеселился?»

— Могу сказать! — Отбросив газетную трубку, Семен присел к столу. — Только тебе это ни к чему, а Петьке, может, сгодится. — Он вынул ключ от комнаты с макетами и повертел им перед Петькиным носом. — Ты еще строишь свои солнечные домишки?

— Ну? — выжидательно произнес Петька, готовый дать отпор, если Семен вздумает насмехаться.

Но у Семена было слишком хорошее настроение, чтобы портить его другим.

— В голове и на бумаге — это чепуха! — категорически заявил он и снова повертел ключом. — Идем, пока я его не сдал. Там как в натуре попробовать можно.

И Семен рассказал про комнату с макетами и про стол с чудо-краном. Петьку уговаривать не пришлось. Оживленно переговариваясь, они ушли, оставив Олега с чувством какой-то неудовлетворенности. Так бывает, когда не хватает чего-то и никак не удается понять, чего именно.

До прихода Семена Олег сочинял очередное письмо домой — сообщил, что получил родительское послание и первый перевод на двадцать пять рублей. И то и другое пришло в адрес университетского общежития, куда Олег наведывался изредка. Родители просили подробно описать житье-бытье «дорогого будущего докторанта» — так с намеком на ученые степени начал величать его отец. Но Олегу сегодня вралось плохо. А с приходом Семена дар сочинительства совсем покинул его.

Олега обидело, что Семен пришел с новостью не к нему, а к Петьке. «Тебе это ни к чему!» — было сказано Олегу и больно задело его. Никакими макетами и кранами он не интересовался и все же почувствовал непонятную зависть.

Знал Олег, что Борис с большой охотой возится с обломком старой трубы. А теперь и эти двое нашли что-то для них занимательное. И только ему приходится корпеть над письмом, в котором что ни слово, то ложь. С отвращением отпихнул он наполовину исписанный лист бумаги и с неприязнью взглянул на лежавший рядом сборник грамматических правил.

Стук в дверь обрадовал Олега. Ему сейчас очень не хотелось оставаться наедине с недописанным письмом и этой надоевшей книжицей.

— Да! Входите! — тотчас отозвался он.

Вошла Зоя Владова. И хотя Олег не мог ждать от нее ничего, кроме новых заданий, он все-таки был рад ее приходу.

— Один?.. Вот и хорошо!.. Я к тебе по делу, — Как всегда, Зоя впустую слов не тратила. — За вентилятор тебе и Оле объявлена благодарность. С заданием вы справились отлично, и мы включили вас в группу «Срочной помощи». — Она на секунду умолкла, ожидая ответных слов, но не дождалась. — Тебя это не воодушевило?

— А мне кто срочную помощь окажет? — спросил Олег и сам услышал, что вопрос помимо его воли прозвучал как-то игриво.

Зоя уловила это и невольно ответила в том же тоне:

— А я на что?

Приметив, как заалели ее щеки, Олег тоже смутился и не знал, как продолжить разговор.

— Едва ли тебе потребуется чья-нибудь помощь! — произнесла Зоя, сумев вернуть голосу прежнюю уверенную деловитость, — Ты на целую голову выше своих однокурсников — и по учебе, и по развитию, и вообще… И это не только мое мнение!.. Сколько тебе лет?

— Скоро восемнадцать, — не подумав, ляпнул Олег и с опозданием ущипнул себя за ногу под столом.

Сказав про свой возраст, он мог вызвать нежелательные вопросы, которых боялся и удачно избежал на приемной комиссии: где был два последних года, что делал, окончив восьмилетку? Но Зою сейчас меньше всего занимали подробности его биографии.

— Восемнадцать? — воскликнула она, будто услышала приятную новость.

Казалось, будь он моложе — это огорчило бы ее.

— Мне тоже… восемнадцать. — Зоя собиралась добавить еще что-то — даже приоткрыла рот. Потом решительно мотнула головой, отбросив назад копну волос, и закончила с подчеркнутой официальностью: — Но это к делу не относится… У меня к тебе — одно замечание и одно предложение…

Замечание было не одно. Зоя высказала недовольство Олегом как комсогрупоргом.

— Ты должен быть душой своей группы! — с нарочитой строгостью говорила она. — Застрельщиком, выдумщиком, вожаком!.. От тебя ждут когда помощи, а когда и команды!.. А ты?.. Помнишь — около трубы?.. Стоял как неприкаянный! Ребята за тебя командовали: «Взяли!», «Понесли!»… Помнишь?.. Это мелочь, но и в другом тебя не видно и не слышно. В себя больше смотришь. А ты оглянись!.. Ведь умеешь, когда захочешь! С вентилятором оперативно сработал…