Следует заметить, что взрыв в помещении МК был совершен в крайне тяжелый для Советской власти момент. Положение на фронте было критическим. Деникин захватил Киев, взял Курск, приближался к Орлу. Юденич стоял под Петроградом. В Москве только что была раскрыта крупная контрреволюционная организация, готовившая восстание в городе. Казалось, все говорило за то, что снова, как и год назад, будет объявлен массовый красный террор. Однако Коммунистическая партия и Советское государство не пошли на это.
ЦК РКП (б), получив первые сигналы о попытках возродить на местах методы красного террора, сразу принял меры к их пресечению. 26 сентября этот вопрос обсуждался на Пленуме ЦК.
Было принято постановление, в котором разъяснялась нецелесообразность усиления репрессий против заложников и членов партий эсеров и меньшевиков, не занимающихся преступной деятельностью. В сообщении о Пленуме говорилось: «…Советская власть в России в настоящее время настолько крепка и сильна, что может, не впадая в нервность, сохраняя обычный темп работы трибуналов и комиссий по борьбе с контрреволюцией, не допуская случайных ошибок, которые имели место в прошлом году, навести страх на врагов и обезвредить их организации. Поэтому Пленум ЦК принял решение, что взрыв Московского комитета не должен отразиться на обычной деятельности ВЧК и губчека».[32]
Розыск преступников был возложен на Московскую ЧК. Вначале она предположила, что взрыв в Леонтьевском переулке произведен белогвардейцами в ответ на расстрел руководителей «Национального центра». (Список расстрелянных ВЧК опубликовала за день до террористического акта.) Однако вскоре МЧК удалось напасть на след подлинных террористов. 2 октября в поезде под Брянском железнодорожники задержали С. Каплун – члена украинской конфедерации анархистов «Набат», командированную для подпольной работы в тылу Деникина. У нее было изъято письмо одного из лидеров «Набата», Барона, к своим украинским единомышленникам, в котором сообщалось, что взрыв в Москве – дело рук подпольных анархистов. Барон и некоторые другие легальные анархисты были арестованы, но отказались сообщить что-либо об анархистах подполья. Тем не менее МЧК скоро выявила конспиративные квартиры последних и произвела аресты. При этом анархисты оказали сопротивление, в перестрелке были убиты два организатора и участника взрыва в МК – Казимир Ковалевич и Петр Соболев.
Следствие по делу анархистов подполья вели заместитель председателя МЧК В. Н. Манцев и другие сотрудники комиссии. Некоторых арестованных допрашивал председатель ВЧК, являвшийся одновременно председателем Московской ЧК, Ф. Э. Дзержинский. В ходе расследования чекисты получили большой документальный материал о контрреволюционных и уголовных действиях анархистов подполья. Этот материал опубликован в «Красной книге ВЧК». Выяснилось, что анархисты действовали сообща с левыми эсерами и максималистами. Арестованные подробно рассказали о совершенных ими ограблениях народных банков, касс кооперативов, предприятий, учреждений в Москве, Туле, Иваново-Вознесенске. Грабежи нередко сопровождались истязаниями и убийствами людей, охранявших деньги. Благодаря экспроприациям анархисты и их союзники добыли несколько миллионов рублей (только в Туле они взяли около 5 миллионов). На эти деньги они приобретали оружие, взрывчатые вещества, печатали антисоветские листовки и газеты.
Работа анархистов подполья в столице значительно активизировалась после того, как они вступили в контакт с Д. А. Черепановым и другими членами московской организации левых эсеров, занимавшей особенно непримиримую позицию по отношению к Советской власти. Черепанов в июле 1918 года был одним из руководителей левоэсеровского мятежа, после его разгрома бежал, скрылся от суда. Теперь он вместе с К. Ковалевичем организовал «Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан», главной целью которого было совершение террористических актов. Хотя Черепанов непосредственно в осуществлении взрыва не участвовал, однако именно он указал террористам место, откуда надо бросить бомбу. Раньше в особняке, занимаемом МК РКП (б), размещались Центральный и Московский комитеты ПЛСР, и поэтому Черепанов прекрасно знал расположение кабинетов и залов здания и наиболее удобные внешние подходы к нему.
При арестах у анархистов были изъяты листовки и несколько экземпляров газеты «Анархия». В этих документах они провозглашали своей целью «стереть с лица земли строй комиссародержавия и чрезвычайной охраны», говорили, что «очередным вопросом подполья является организация динамитной борьбы с режимом Совнаркома и чрезвычайками и организация массового движения…» (см. т. 1, с. 329, 331). Анархисты клеветали на Советскую власть, на партию большевиков, призывали рабочих и крестьян подняться на борьбу за установление «всероссийской вольной федерации союзов трудящихся и угнетенных масс». Взрыв 25 сентября они определяли как «начало нового нарастания революционной волны» (там же, с. 335). В ходе расследования Московская чрезвычайная комиссия раскрыла участие в подрывной работе анархистов наборщика типографии Наркомпути меньшевика М. С. Молчанова, который печатал некоторые анархистские листовки.
На следствии один из арестованных сказал, что 7 ноября, в день второй годовщины Октябрьской революции, анархисты намерены произвести в Москве ряд взрывов. Он же сообщил, что штаб-квартира террористов находится на даче в поселке Красково, где у них имеется лаборатория по изготовлению бомб и типография. До праздника оставалось один-два дня. МЧК приняла решение срочно ликвидировать гнездо террористов. На рассвете чекисты окружили дачу. Возникла перестрелка. На предложение сдаться анархисты ответили отказом. Видя безвыходность положения, они взорвали дачу и себя вместе с ней. От мощного взрыва здание взлетело на воздух. Начался пожар. На месте дачи остались обгорелые бревна, трупы террористов, остатки типографского станка, оболочки бомб, оружие…
Через несколько дней в Туле, Подольске, Брянске чекисты выявили и обезвредили тех, кто снабжал анархистов патронами, оружием, динамитом. Обнаружили также тайные склады оружия и боеприпасов.
По постановлению МЧК. восемь участников террористической группы (Гречаников, Попов, Николаев, Восходов, Хлебныйский, Ценципер, Исаев, Домбровский) были расстреляны. Черепанова приговорили к ссылке в Сибирь, где он вскоре умер от тифа.
Одним из наиболее значительных успехов, достигнутых ВЧК в годы гражданской войны, является ликвидация контрреволюционной заговорщической организации «Национальный центр». Во втором томе «Красной книги ВЧК» опубликовано большое количество документов об образовании и деятельности «Центра», его партийном составе, формах организации, источниках финансирования, связях со штабами Колчака, Деникина, Юденича, с разведывательными службами стран Антанты.
В середине июня при попытке перейти границу на лужском направлении под Петроградом был убит караулом бывший офицер А. Никитенко, пробиравшийся к белым. При обыске у него обнаружили в мундштуке папиросы письмо на имя генерала Родзянко, подписанное «Вик». Из письма было видно, что в Петрограде имеется белогвардейская организация, готовившая выступление в момент предполагаемого захвата города войсками Юденича.
Через месяц при попытке перейти финскую границу в районе Белоострова были задержаны А. Самойлов и Н. Боровой-Федотов, начальник Сестрорецкого разведывательного пункта. При аресте последний выбросил пакетик, в котором оказалось зашифрованное письмо. В нем сообщались данные о дислокации частей 7-й армии, их численности и вооружении, а также указывалось на существование крупной белогвардейской организации в Москве.
Допрос Самойлова и Борового-Федотова вывел Особый отдел ВЧК на «Вика». Им оказался владелец фирмы «Фосс и Штейнингер» кадет В. И. Штейнингер – один из руководителей петроградского отделения «Национального центра». Он и другие члены организации были арестованы, в том числе представитель Юденича генерал М. М. Махов и меньшевик В. Ч. Розанов – один из руководителей эсеро-меньшевистского «Союза возрождения России». В ходе следствия чекисты выявили агентов «Национального центра» в штабе 7-й армии, в советских, военных и транспортных учреждениях Петрограда.
