Елизавета Ивановна Морозова. 27 июля 1919 года».

В 1918 году я участвовал в восстании бессознательно (примкнул случайно уже днем).

В этом восстании участвовал бывший штабс-капитан Петров Николай Михайлович, проживавший в городе Муроме. По-видимому, он был организатор этого восстания. На меня были возложены разведочные задачи (ездил я в Арзамас, ездил со мной Железнинов, Алексей или Александр, солдат и какой-то студент).

Цель разведки – узнать, нет ли чехословаков в Арзамасе. Восстание было для меня непонятным (заявляли, что было от Временного правительства и Учредительного собрания[129]).

Кроме Петрова участвовали бывший полковник Сахаров, проживавший здесь, в Муроме, Крыловский, бывший офицер, Способин, бывший офицер, Рудаков, офицер, и Николай, бывший капитан, Гвоздев Николай в Муроме (сын Егора Ивановича), из местного населения – Жадин Алексей Федорович.

Прошу считать мое дезертирство не полугодием, а целым годом.

Конюхин Николйй Никифорович

Стулова Алексея я знаю, бывший офицер, где в настоящее время проживает, не знаю. Морозову Елизавету Ивановну не знаю. Период от восстания до ареста я жил на средства сестры, которая служит писцом в отделе снабжения, и матери, которая шьетбелье для красноармейцев, и продажею вещей.

Я сочувствовал эсерам и увлекался народовольческой литературой. В партии же никогда я не состоял и не состою, только в 1906 или 1907 году принимал участие по сокрытию литературы эсеров.

Протокол читал и написан с моих слов верно.

Такая общая картина. Большинство из перечисленных лиц скрыто и, по разъяснениям Конюхина и других, сидят в концентрационном лагере.

События в Ярославле развернулись следующим образом (см. «Известия», № 156–157, 1918 г.). 6 июля, около двух часов утра, совершенно неожиданно для советских кругов в городе начали появляться небольшие группы подозрительных лиц. Одна из этих групп обезоружила милицию, другие же приступили к захвату важнейших учреждений: банка, почты и телеграфа, советских учреждений. Выяснивши из документов, найденных в Совете, адреса активных советских работников, белогвардейцы начали обход квартир и арест советских деятелей. Арестованных немедленно расстреляли. Так погиб председатель уездного исполкома Закгейм, бывший председатель губисполкома Доброхотов, губернский военный комиссар, левый эсер Душин, военный комиссар округа Нахимсон и др.

Вскоре началась перестрелка. Все инструкторы, бывшие офицеры, перешли на сторону белой гвардии, передав ей пулеметы и броневой автомобиль. Во главе белогвардейцев встал полковник Перхуров, действовавший от имени генерала Алексеева. Центром заговора было окружное артиллерийское управление, которое было объявлено сборным пунктом мобилизуемых офицеров. В руках мятежников оказался еще другой броневик, неизвестно откуда полученный, так как до сих пор в городе был только один броневик – автопулеметного отряда. Обладание двумя броневыми машинами и послужило причиной столь быстрого захвата города. В подавлении мятежа вместе с советскими войсками участие принимал интернациональный отряд и левоэсеровская дружина.

Начался артиллерийский обстрел важнейших пунктов, как-то: монастыря, в котором были вооружены все монахи, Демидовского лицея, где расположился белогвардейский штаб, городского театра и других мест. Обстрел вызвал сильный пожар.

Во время боя в городе был совершен крестный ход с молебствием о даровании победы белой гвардии. С прибытием из Москвы броневого поезда обстрел усилился. Большая часть города оказалась охваченной морем огня. Наши войска местами начали успешно подвигаться вперед.

К 14 июля положение у Ярославля представлялось в следующем виде. Окраины города были почти совершенно выжжены. Советских частей в это время было далеко не достаточно для того, чтобы можно было вести более или менее активную борьбу с мятежниками. Отряды наших войск, помимо своей малочисленности, были слабо вооружены и действовали разрозненно, не будучи объединены в едином центре, который руководил бы военными операциями во всем их объеме, во всю ширину фронта.

Напротив, положение противника к этому времени сложилось благоприятно. За предшествующие девять дней он успел прекрасно сорганизоваться в хорошо дисциплинированную воинскую массу. Во главе контрреволюционных отрядов находились опытные военные руководители, которые действовали по плану и указаниям белогвардейского штаба. Кроме того, положение противника усиливалось еще тем, что ему удалось захватить арсенал, в котором среди прочего снаряжения имелось большое количество пулеметов. Этим объясняется то, что действия наших частей вначале не могли быть успешны. У нас было не только мало руководителей, но ощущался недостаток даже в опытных рядовых работниках, в результате чего наши отряды страдали отсутствием сплоченности и организационной спайки.

Окопы белогвардейцев

Таким образом, задача осложнялась, ибо предварительно необходимо было энергично поработать над организацией и приведением в стройный боевой порядок находящихся перед Ярославлем отрядов. Хромала несколько в первое время также и техническая часть, чего нельзя сказать о противнике, который, укрепившись на превосходных позициях, придал войне характер позиционный, имея вдобавок в своих руках ряд зданий, из коих каждое представляло для полевой артиллерии как бы особую крепость.

Притом белогвардейцы распространились далеко по левому берегу Волги; в Волжском монастыре (в 13 версгах от Ярославля) они обосновали свой тыловой штаб и базу для орудий и продовольствия.

Нам пришлось приспособиться к обстоятельствам и, со своей стороны, перейти к правильной осадной борьбе.

К этому времени подошел с отрядами архангельский окружной военный комиссар товарищ Геккер, бывший выборный командир в 8-й армии, человек с большой энергией и очень сведущий в военном деле, обладающий широкими военными познаниями. Он немедленно, по прибытии на фронт, стал зажимать вокруг мятежников кольцо с севера, постепенно взяв станцию Филино и пригородную слободку Урочь, а затем Тверцу.

В ночь на 18 июля нашей артиллерией обстреливались важные укрепленные пункты противника.

Мельница Вахромеева загорелась, укрепившиеся там части белых выбиты и в панике разбежались. По ним открыт сильный пулеметный и шрапнельный огонь.

С 7 часов утра ведется артиллерийская подготовка при поддержке артиллерии Геккера, с которой наши оперативные действия согласованы.

На фронте свирепствуют сильная буря и проливной дождь.

Замкнутые в кольцо, белые пытаются делать вылазки, но последние отражаются огнем.

Прибыла баржа с нашими пленными из центральной части Ярославля, бежавшими путем снятия с якоря.

Летчиками, прилетевшими из Москвы согласно предписанию чрезвычайного штаба, были совершены два полета над городом для подготовки наступления наших войск. Для этой цели за два полета было сброшено более 12 пудов динамитных бомб, большая часть которых, по полученным сведениям, попала в район расположения штаба противника (около бывшего губернаторского дома).

Летчиками замечены сильные повреждения зданий и возникшие пожары. Было насчитано большое число пулеметов и их гнезд, из которых производили обстрелы по аэроплану и, очевидно, по городу. Несмотря на значительную высоту (тысяча двести, тысяча шестьсот метров), около аэроплана был слышен свист пуль и замечено одно пробитие аппарата.

Артиллерийский огонь противник не открывал, ограничась одним или двумя выстрелами из мелкокалиберных орудий, по-видимому с броневиков.