– В интересах общества, – торопливо ответил репортер, пытаясь умаслить Рэя, выражение лица которого становилось все менее любезным.

– Интересы общества! Глупости! Сказали бы: для удовлетворения болезненного любопытства. Что ты ему наговорила? – повернулся он к Мевис с непривычно суровым видом.

– Правду, – вызывающе заявила та. Она не собиралась дать запугать себя при посторонних, даже Рэю.

– Так что смотрите, не переврите ее слова, – предостерег Рэй репортера, – и помните, что мы очень ценили мисс Траб. И у нас нет к ней претензий, несмотря на то, что она сделала.

– Но что она сделала? – раздраженно крикнула Мевис. – То он все делает какие-то намеки, теперь ты! Не знаю, как он может надеяться, что я помню, что было в газетах шестнадцать лет назад! Я говорила, что тогда мне было восемь лет и газеты меня не интересовали. Может, ты помнишь? Тебе-то было двенадцать!

– Не помню я никакой мисс Траб! Тогда меня интересовал только футбол. Но вот он, кажется, кое-что о ней знает, как и констебль в больнице. Тот утверждал, что им она известна больше пятнадцати лет. Ну и что с того? Наверняка она могла попасть в какие-то неприятности, но не у нас. Платила за квартиру аккуратно, и никогда не к чему нашему не притронулась. Ты обнаружила хоть раз какую-нибудь недостачу? – вдруг обратился он к Мевис.

– Разумеется нет. Заметь я что-то, тут же бы тебе сказала.

– Ну так что? – обратился Рэй к репортеру.

Газетчик, который до того успел поговорить с соседями Холмсов, отложил блокнот и встал. Мевис дала ему достаточно материалов для статьи. Кое-что подтвердил и Рэй. Теперь он мог смело взять за отправной пункт историйку о «невинных жертвах». Пора возвращаться и браться за статью. Материал пойдет на первую полосу, и нужно поспешить. Вот только снимок...

Он подошел к открытому окну, выходившему в сад, махнув рукой в сторону роз на измятом газоне.

– Здесь хорошо, – заметил он.

Потом обернулся. Спрятавшийся за живой изгородью фоторепортер передвинулся в сторону входных дверей.

– Мне пора, – заявил репортер. – Спасибо за помощь.

– Но вы ничего не рассказали нам про мисс Траб, – запротестовал Рэй.

– А вы купите утром газету, – посоветовал репортер, многозначительно подмигнув. Все прошло прекрасно. Еще вот только снимок...

Рэй распахнул дверь. Мевис стояла сзади. Они явно не намеревались проводить его до ворот. Репортер вышел со словами:

– Еще вот что, мистер Холмс...

Сказал он это так тихо, что Рэй не расслышал.

– Простите? – переспросил он от двери.

Репортер продолжал что-то бормотать, и Рэй шагнул за ним, пытаясь понять, что происходит. Мевис заколебалась, но ей вдруг показалось, что Джой заплакала и она кинулась наверх. Когда вдруг пронзительно сверкнула вспышка, она подумала, что это молния. Но тут же с грохотом захлопнулась дверь и она услышала взбешенный голос Рэя:

– Мерзавец чертов! Хорошо, что ты осталась внутри. Но все равно у него ничего не вышло!

И в самом деле, снимок не получился. Репортер рассчитывал заполучить фото двух перепуганных молодых лиц, ошеломленных внезапной вспышкой. Под таким снимком можно было бы написать: «Это ужасно! Если бы не вернулись вовремя!» или «Мое дитя! Одно с ней в доме!» или что-то еще в том же роде. Но на пленке виден был только сам тощий репортер и плечи Рэя, поспешившего отвернуться. Все впустую.

Холмсы как правило не читали «Дневных сенсаций», но на следующий день Рэй купил газету по пути на работу, а Мевискогда отправилась за покупками. И оба были поражены тем, что прочитали. Во время ленча Рэй позвонил домой и по голосу узнал, что Мевис плакала.

– Да не волнуйся ты так, дорогая, – ласково повторял он. Подумай о Джой.

– Я только о ней все время и думаю. Мы оставили ее одну дома с этой... детоубийцей!

Голос ее срывался на крик. Видно было, что она на грани истерики.

– Послушай, может быть ты после обеда зайдешь к Кэрол? Выплачешься с ней, иначе, чувствую, ты просто заболеешь, если будешь раздумывать над этим в одиночестве.

– Я уже заболела. Мне становится плохо каждый раз, как вижу ее фотографию в газете.

– Этот снимок сделан шестнадцать лет назад. И послушай: как я и ожидал, репортер переврал твои слова. По телефону я не объясню, но расскажу все, когда вернусь. Постараюсь уйти немного раньше, если получится. Сходи к Кэрол, это тебе поможет. Но к ужину вернись домой, не опаздывай. Пока!

Вернулся он раньше обычного. В бюро ему все сочувствовали, хотя, как обычно, крепкие задним умом, считали, что он слишком поспешно пустил квартирантку без рекомендаций. Конечно, не типично, что нарвался на преступницу, к тому же столь знаменитую, как мисс Траб. Коллеги постарше не могли понять, как же случилось, что он ее не узнал, тем более что она все еще пользовалась той фамилией, под которой была известна на процессе. С другой стороны, ровесники уверяли Рэя, что и они никогда не слышали ни о ней, ни о ее процессе. К тому же «Дневные сенсации» всегда преувеличивали.

– Не нужно принимать эту статью дословно, – сказал он Мевис, когда после ужина и мытья посуды они присели, чтобы поговорить о квартирантке.

– Я перенесла кроватку Джой в нашу спальню.

Рэй нагнулся, чтобы ее поцеловать.

– Глупышка милая. Ничего с ней не может случиться.

– А я совсем не так уверена. Дрожу при одной мысли о нашей беззаботности, длившейся столько месяцев.

– Но ты учитывай, что они все поставили с ног на голову. Просто чтобы вызвать сенсацию. «Детоубийца повторяет преступление!»"Отец разрушает зловещие планы!"Все это глупости.

– Почему? Когда мы вернулись, в доме пахло газом, а она не спала.

– Краны были закрыты.

– Завернула, когда услышала, что мы возвращаемся.

– Не верю. И ты мне не докажешь.

– Но и ты не можешь доказать, что так не было.

– Когда мы постучали к ней, по ней не видно было, что совесть нечиста.

– Не знаю. Но держалась она очень странно. Мы испугались, ты же помнишь? И знаешь, так все и было.

– Признаюсь, я был немало удивлен, увидев ее полностью одетой в темной комнате. Но может быть, она хотела, чтобы мы подумали, что она спит.

– Чтобы иметь возможность отравить нас газом.

– Не нас, – упорствовал Рэй. – Она же сама отравилась. Знала, что никого из нас нет дома. Если об этом речь, то она наверняка обрадовалась, услышав, что мы уходим. Полагаю, она была довольна, избавившись от нас. Не верю, и никогда не поверю, что она хотела навредить Джой.

– Я уже сама не знаю, во что верить, – подавленно призналась Мевис. – И жалею, что мы вообще ее встретили.

Рэй посадил жену на колени. Та спрятала лицо ему в плечо и расплакалась, а он гладил ее волосы, все время тихо повторяя, скорее обращаясь к себе, чем к ней:

– А то письмо, которое она написала своей сестре и спрятала в моем портфеле... Думаю, она как раз его писала, когда мы вернулись. Значит уже тогда что-то задумала, может быть просто уйти, – ведь только это она и написала – тихо исчезнуть из дому, пока мы будем спать.

– Будь мы в доме, и мы бы отравились.

– Нет. Ты разве не понимаешь, что это могло прийти ей в голову уже после нашего ухода? Наверняка заметила нашу реакцию. Боялась, что мы сочтем ее сошедшей с ума, начнем собирать о ней информацию, и все выйдет на свет Божий. Не смогла перенести этой мысли и решила покончить со всем сразу.

– А может быть узнали там, где она работала, – подхватила Мевис, вытирая глаза, – и у нее были из-за этого какие-то неприятности. Или кто-то попытался ее шантажировать. Насколько я знаю, к ней никогда никто не приходил, но мог и зайти, когда нас не было дома.

– Можно бы поспрашивать, не видел ли кто из соседей посетителя...

– Это бы выглядело довольно странно, а? Мы знаем тут так мало людей...

– Попробую спросить Бэрриджа. И так нужно зайти к нему и поблагодарить за лестницу.

Мевис кивнула. Она предчувствовала, что ее ждет нежелательная популярность. С ней уже пробовали заговаривать совершенно незнакомые люди. Другие смотрели на нее так недовольно, словно хотели сказать: "Если бы твоего ребенка убили, сама была бы виновата. "