– Габи, как бы то ни было, никто из нас не может пройти через это без конвульсий. Я плакала часами. Это может произойти снова, и если я не смогу справиться, я обращусь к тебе.

– Я помогу, не беспокойся. – Казалось, она расслабилась немного больше.

– Настоящее время не имеет значения, – сказала наконец Габи. – Существует внутреннее время. И по этим часам я находилась внутри много лет. Я восходила к небесам по стеклянной лестнице – я вижу в своем воображении каждую ступеньку, я ощущаю облака, проносящиеся у моих ног и скрипящие о стекло. Это было небо Голливуда, с красным ковром на последних трех или четырех километрах, золотыми воротами, похожими на небоскребы и крылатыми людьми. Ты понимаешь, я верила этому и не верила. Я знала, что все это мне снится, знала, что это смешно, и в конце концов все исчезло.

Она зевнула и тихонько рассмеялась.

– Почему я рассказываю тебе все это?

– Наверное, чтобы избавиться от него. Тебе лучше?

– В некоторой степени.

Какое-то время она молчала, и Сирокко подумала, что Габи уснула. Но это было не так. Она пошевелилась и глубже зарылась в грудь Сирокко.

– У меня было время хорошенько посмотреть на тебя, – сказала она, глотая слова. – Мне это не понравилось. У меня появился вопрос, что мне делать с собой. Это никогда не заботило меня раньше.

– А что с тобой не так? – спросила Сирокко. – Ты мне всегда нравилась.

– Тебе? Я не знаю, почему. Да, в самом деле, я не причиняю никому больших проблем, я могу позаботиться о себе. Но что еще? Что во мне хорошего ?

– Ты очень хороший работник. Это все, что в действительности мне от тебя требуется. Ты как нельзя лучше подходишь для своей миссии, иначе тебе бы не поручили ее.

– Почему-то это не впечатляет меня, – вздохнула Габи. – Я имею в виду, что, делая что-то хорошее, я бы жертвовала собой. Как я говорила, я исследовала свою душу.

– И что ты решила?

– Единственное, чем я занималась, так это астрономией.

– Габи…

– Это правда. И какого дьявола? Мы никогда не выберемся отсюда, здесь нет звезд, на которые можно было бы смотреть. Так или иначе, мне надо было найти еще какое-нибудь занятие. Это пришло не вдруг. У меня было достаточно времени, чтобы изменить свое сознание. Ты знаешь, что у меня на всем свете нет ни одного любовника? Нет даже ни одного друга.

– Я твой друг.

– Нет. Не такой, о каком я говорю. Люди уважают меня за мою работу, мужчины хотят мое тело. Но у меня никогда не было друзей, даже в детстве. Никогда не было никого, перед кем я могла бы открыть сердце.

– Ты слишком строга к себе.

– Надеюсь, что нет. Потому что я собираюсь стать совершенно другим человеком. Я собираюсь рассказать людям, какая я на самом деле. Впервые я могу сделать это, потому что впервые я в действительности познала себя. Я собираюсь любить. Я собираюсь заботиться о людях. И похоже, что это ты. – Габи подняла голову и, улыбаясь, посмотрела на Сирокко.

– Что ты имеешь в виду? – слегка нахмурившись, спросила Сирокко.

– Это смешно, но я поняла это, едва увидела тебя, – Габи опустила голову. – Я люблю тебя.

Какое-то мгновение Сирокко не была в состоянии вымолвить ни слова, потом через силу улыбнулась:

– Эй, голубушка, ты все еще в голливудских небесах. Любви с первого взгляда не бывает, для этого требуется время. Габи?

Сирокко несколько раз пыталась заговорить с ней, но Габи то ли спала, то ли притворялась, что спит. Сирокко уронила голову набок.

– О боже мой!