— В каких заоблачных высотах вы витаете? Оглянитесь вокруг! Посмотрите, что творится! — будто хлыстом хлестал он. — Происходит нечто чрезвычайное. Это не пустой каприз скучающей императрицы. Она вполне сложилась как личность в прямом смысле этого слова, если отбросить какие-то мелочи, и мы не имеем права забывать, что живем в пятом периоде правления Дома Айшеров. В любой час можно ожидать наступления событий огромной важности — у девятнадцати миллиардов подданных ее величества зреет недовольство. Состояние умов критическое, ситуация взрывоопасная. Расширение границ научного прогресса меняет общественные отношения. В глубинах хаотических людских масс зарождается кризис огромной силы, пятый в истории Айшеровской цивилизации. Активность, проявляемую императрицей на данном этапе, следует объяснить только тем, что ее изобретатели близки к небывалому прорыву в очень важной области. Императрица сказала, что вызовет меня через два месяца, а может быть, раньше. Наверное, много раньше. У меня сложилось впечатление, почти уверенность, что это произойдет через два дня. В крайнем случае — через две недели.

Он распалился. Кадрон попытался было что-то вставить, но Хедрок, не обращая на него внимания, с жаром продолжал. Его голос заполнял всю комнату.

— Весь наличный персонал Торгового Дома оружейников следует сосредоточить в Империал-Сити. Каждую улицу взять под наблюдение. Воздушный флот подтянуть поближе к городу. Все это уже должно быть задействовано. И что же я здесь застаю? — Он остановился, затем с сарказмом добавил: — Высший Совет тратит драгоценное время, обсуждая надуманную проблему — проявил ли отдельный человек смелость…

Он замолчал, с тоской сознавая, что никакого впечатления не произвел. Это было видно по непроницаемым, словно каменным, лицам. Тишину нарушил Питер Кадрон.

— Разница составляла не пять, как вы изволили заметить, а семьдесят пять процентов, и мы не могли не реагировать.

Хедрок вздохнул, признавая свое поражение, и почувствовал некоторое облегчение. Он с горечью понял почему. Раньше, несмотря на безвыходное положение, еще теплилась надежда. Теперь ее не стало. Вот он, кризис — результат научного прогресса, прогресса, который, как он думал, был под его контролем. Он ошибался.

— Уверяю вас, мистер Хедрок, — Кадрон продолжал говорить спокойно и искренне, — мы все удручены неожиданно свалившейся на нас обязанностью. Но обстоятельства выше нас. Посвящу вас в детали: когда психологи обнаружили отклонение, Рр-аппарат вычертил два церебральных графика. При наложении нового графика на предыдущий, полученный при вашем последнем обследовании, выявилось семидесятипятипроцентное усилие каждой функции мозга. Повторяю: каждой функции, а не какой-нибудь отдельно взятой. В результате получен истинный коэффициент вашего умственного развития, составляющий невероятную величину — 278 баллов.

— Вы сказали: «Каждой функции», — подколол Хедрок. — Полагаю, идеализм и альтруизм в их числе?

Некоторые члены Совета посмотрели на него в смущении.

— Мистер Хедрок, — ответил Кадрон, — человек, наделенный подобным альтруизмом, относился бы к Торговому Дому оружейников просто как к посреднику в большой игре. Мы не можем себе позволить никакого альтруизма… Но пойдем дальше. По правилам матричной алгебры… сложные конфигурации… график императрицы…

До сознания Хедрока доходили лишь отдельные термины — он углубился в собственные мысли. Как будто научные выкладки заворожили его — в тактически нужный момент он не прервал словоизвержения Кадрона. Хедрок был достаточно эрудирован, чтобы понимать: все эти графики мозговой деятельности, эмоций, выраженные математическими знаками, складывались в изящные конструкции и отображали скрытые человеческие побуждения. Он снова обратил внимание на Кадрона.

— Как я упомянул, проблема, — говорил тот, — заключалась в том, чтобы точно определить время прибытия во дворец спасательного отряда — не раньше и не позже. На основании вашей старой Рр-карты было выяснено, что вам не выбраться из дворца живым, если не возникнет некая неизвестная величина третьей степени. Эта посылка была тотчас отвергнута — наука не может принимать во внимание какое-то чудо. Поэтому во втором варианте за основу взяли час сорок пополудни с возможным допуском плюс — минус четыре минуты. Посадка была совершена в час тридцать пять. Две минуты ушло на проверку фальшивых удостоверений личности. В час тридцать девять вы вышли из лифта. Полагаю мои доводы убедительны.

Какая-то чушь! Оказывается за эти годы, пока он жил и строил планы, скрупулезно закладывая основу для их осуществления, право распоряжаться его судьбой перешло к Рр-аппарату, возможно, самому выдающемуся из всех изобретений человеческого разума. Хедрок пребывал будто в тумане и поэтому не сразу понял, что Кадрон уже сел, уступив место другому члену Совета.

— Принимая во внимание тот факт, — говорил маленький седовласый человечек, — что это преступление не укладывается в обычные рамки, а также учитывая прежние заслуги, вы, мистер Хедрок, вправе знать следующее: мы относимся со всей серьезностью к тайной деятельности императрицы. К вашему сведению, молодой человек, здешний штат увеличен в пять раз. Вероятно, вы волновались и не заметили, что лифт с места посадки шел вниз гораздо дольше, чем обычно. Мы заняли еще семь этажей отеля, и наша организация находится в постоянной готовности. К огромному сожалению, несмотря на ваш страстный призыв, я вынужден согласиться с мистером Кадроном. Торговый Дом оружейников является тем, чем он является, и должен реагировать быстро и сурово на случаи, подобные вашему. Я поддерживаю решение: смерть — единственно возможный приговор.

За столом кивали головами.

— Да!

— Смерть.

— Немедленно…

— Погодите-ка! — голос Хедрока перекрыл общий шум. — Вы сказали, что заняли дополнительно несколько нижних этажей. Значит, мы не в той части отеля, где раньше располагалась корпорация «Метеор»?

Члены Совета в недоумении уставились на Хедрока, а он, не ожидая ответа, устремился к покрытой орнаментом панели на темной полированной стене справа от него. Все оказалось гораздо проще, чем рисовало себе его сумасбродное воображение. Никто не остановил Хедрока возгласом, никто не вытащил пистолет. Достигнув заветной панели, он приложил к ней четыре пальца, придал им правильное положение и… на его указательный палец из укромного паза выскользнул перстень. Точно рассчитанным движением он направил бледно-зеленый лучик на вибрационную установку и шагнул в трансмиттер.

Хедрок очутился в знакомом помещении на расстоянии двух с половиной тысяч миль от Империал-Сити и не стал тратить время на излишний осмотр. В подвале со сводчатым потолком привычно поблескивала аппаратура и мягко урчали работающие машины. Он подошел к выключателю на стене и нажал на него, приведя в действие колоссальный сгусток энергии.

Вот и все, подумал Хедрок, живо представив себе, как в отеле «Ройал Ганил» все перстни и виброустановки самоликвидируются, бесследно исчезают. Они свое сделали, послужив ему верой и правдой. Что же касается Торгового Дома оружейников, то Хедрок горел желанием как можно скорее от него избавиться.

Хедрок повернулся и направился к одной из дверей. Шагнул через порог и в тот же миг, осознав смертельную опасность, хотел отпрыгнуть назад. Слишком поздно: двадцатифутовое чудовище кинулось на него. Сокрушительный удар лап отбросил Хедрока к стене, он кувырком покатился вдоль нее. Голова кружилась, подташнивало, сознание меркло. Он пошевелился, сделав попытку подняться, и увидел приготовившуюся к новому броску гигантскую белую крысу

— из оскаленной пасти торчали грозные клыки…

Весь подобравшись, Хедрок ждал. Затем взревел во весь свой голос, угрожающие отголоски которого прокатились по комнате. Крыса, жалобно взвизгнув, метнулась в сторону и забилась в дальний угол, сжавшись там в комок, и Хедрок подумал, что последний ее резкий бросок, как видно, отнял слишком много жизненных сил, очевидно, и без того бывших на исходе. Крыса медленно завалилась на бок. Ее стекленеющие глаза были устремлены на Хедрока, когда он, пошатываясь, шел к клеткам с животными. Там он надавил на клавишу датчика, отключив программу ускоренного роста и развития.