Однако поверхность льющей на них свет сферы не была привычной людям мертвой поверхностью луны. По ее поверхности проносились смутные тени, при виде которых испуганная Терес отвела взгляд.

Призраки остановились. Бессмысленные физиономии уставившихся на необычное светило существ исказил страх.

Терес заметила, что изумрудное вещество их плоти начало чернеть и отслаиваться, исчезая на глазах.

Войско теней обратилось в бегство — призраки бежали, ползли и летели, кто как мог, отступая перед ошеломленными людьми. Но им не суждено было достичь болота.

Чересчур ослепительные для луны лучи пронзали мстительными пиками шевелящуюся массу тварей. Они высыхали, испарились под холодными лучами, как это бывает с каплями воды в жаркий полдень. Первыми исчезли живые сегменты; напоминая почерневших слизней, они мучительно содрогались и крошились, бесследно испаряясь на земле. Обрубки побольше держались дольше, а двигающиеся конечности сопротивлялись куда лучше. Под беспощадным сиянием обугленные конечности ползали и перекатывались по лесу, но мучительная агония длилась совсем недолго Некоторые из них устремились под сень деревьев, но — увы! — лунный свет преследовал беглецов, противореча законам природы. Часть чудовищных гибридов из людей и рептилий почти достигла края болота. У самой дороги сгинули последние из них — бесформенные пузыри обугленной плоти расстались с украденной жизненной силой, превращаясь в горстки золы и темные пятна на почве, постепенно уходящие в ничто — откуда и появились эти порождения тьмы.

Утренняя заря вспыхнула на горизонте, и чужая луна медленно померкла. Ошеломленные случившимся, истекающие кровью солдаты Дрибека, не веря глазам, смотрели на исчезающего врага. И если верить, что победа принадлежит оставшимся в живых, то после этого сражения победителей было совсем мало.

Той ночью лицо Гервейн постарело на десять лет.

На рассвете оставшиеся в живых измученные сражением воины, кое-как перевязав своих раненых, повалились на лесной ковер в полном изнеможении. После отдыха они осмотрели поле боя, все еще слишком усталые, чтобы похоронить мертвых. От призрачных существ не осталось и следа, землю усеивали тела людей и риллити. После этой битвы к небу поднимутся керны, не уступающие высотой каменным пикам Змеиного Хвоста.

Разрушенный лагерь по мере сил привели в порядок, но число раскинутых под трепещущим знаменем победы шатров резко сократилось. Были назначены часовые и военачальники, состоялся совет, но главной заботой людей с восходом солнца было с облегчением подышать полной грудью и залечить свои раны.

Изможденный лорд Дрибек, которого только что перевязали, сидел в глубокой задумчивости. Терес чутко дремала внутри на соломенном тюфяке. Асбралн отдыхал на солнце — Дрибек приказал вынести своего камергера из гущи сражения после того, как глубокая рана вывела его из строя. Возле Асбрална примостился растянувший лодыжку при падении с дерева Кремпра, купаясь в лучах победы без очевидной заботы о завтрашнем дне.

Вскоре перед Дрибеком появилась Гервейн, вынужденная посетить его в преддверии серьезных событий.

Когда он ранее поспешил поздравить Верховную жрицу с победой над призраками Гелиотропа, ему сообщили, что обессиленная Гервейн отдыхает после окончания своего ритуала. Дрибек попросил передать ей свою благодарность, надеясь вернуться в храмовый лагерь после полудня, чтобы обсудить предполагаемую осаду Арелларти.

Надменное лицо жрицы исказилось, в ее пленительных глазах мелькнуло нечто похожее на страх. Казалось, ее холодное высокомерие уступило место безотлагательным заботам, поэтому она небрежным жестом прервала его хвалебную речь, хотя когда-то готова была отдать за этот миг свою душу. Возможно, она так и сделала.

— Мне необходимо поговорить с тобой, — промолвила жрица странным голосом.

— Разумеется, — подхватил Дрибек. — Прошу в мой шатер, где мы заодно сможем провести формальный совет с теми, кто остался. Пора предпринять что-то, пока сила Кейна сломлена.

С поджатыми губами Гервейн вошла в павильон и уселась в кресло. За нею следом вошли остальные. Спросонья Терес потянула было из ножен меч, но тут же очнулась и, усевшись на своей постели, уставилась на вошедших. Одна из помощниц жрицы вложила в руки Гервейн книгу с хрупкими страницами и молча отошла.

— Это утерянная книга, о которой я говорила, когда ты посетил архив Храма, — заговорила Гервейн, не успели собравшиеся занять свои места. — Письмена наших древних томов указывали на еще более старый манускрипт, рассказывающий полную историю Арелларти и Гелиотропа, настолько полную, насколько удалось проникнуть в их тайны человеку. Части этой истории рассказаны в храмовых легендах. Именно оттуда пришла магия, которую мы использовали чтобы осилить мощь Гелиотропа. Призрачные рабы Гелиотропа — украденные души, порабощенные им на уровне, где древняя наука граничит с колдовством. Таковы эти мертвые существа, наделенные подобием жизни и уничтоженные сияющим гневом Шенан, ибо истинным богам ненавистен облик кощунственной нежити.

Положив тяжелый том на старый походный стол Дрибека, жрица раскрыла его перед ним.

— Мои сестры обнаружили его, когда мы готовились покинуть Селонари. Мне трудно определить его возраст, но полагаю, что он на пять веков предваряет появление на этой земле нашего народа. Книга написана на Старом Наречии, коим пользовались, прежде чем род людской стал расой. По-моему, история берет начало от великанов, населявших древнюю Землю и знавших многие тайны доисторических веков, позже записанные другими, поскольку великаны не утруждали себя письмом. Один из моих скупых предков, не читавший на Старом Наречии и вообще пренебрегавший легендами, стер письмена на папирусе, чтобы записать собственные мемуары. Большая часть старой рукописи была различима; моим сестрам удалось восстановить ее, и я смогла прочесть утерянные страницы по пути сюда.

То, что я прочла, поразило меня, но в своей гордыне я не приняла этих полустертых строк всерьез. Мне казалось, что мое чародейство сможет победить чуждую Земле силу, несмотря ни на что. Поэтому я помалкивала, считая полезным объявить о своем открытии после победы, чтобы набить себе цену. Но сражение пошло не так, как я надеялась; от меня потребовались более сильные чары — вы не представляете себе столкновение невидимых сил и число жертв, поглощенных этой с трудом вырванной победой! Теперь я поняла, что древние письмена отнюдь не преувеличивали: мы вступили в поединок с неведомыми нам чудовищными силами, и цена нашей победы несоизмеримо ужаснее предполагаемой!

— Ты хочешь сказать, что Кейн собирался покорить Землю? — осведомился Дрибек. — Разве может он обратить в рабство весь род людской?

— Кейн! — горько рассмеялась Гервейн. — Он даже не представляет, что за силу он разбудил! Всемирная империя с Кейном в роли тирана для большинства народов означает не более чем нового господина. Но позволь мне прочесть. Я переведу эти старинные строки как смогу, поскольку сомневаюсь, что кто-либо, даже Дрибек, знает Старое Наречие.

«…В те древние для нашего мира и нашей земли времена пришел Гелиотроп из-за звезд, что сияли в древней ночи. Гелиотроп бежал сюда, изгнанный войной между его братьями и расами звезд, поднявшимися против поработителей и бившимися с ними, дабы разорвать цепи ужасной тирании, простиравшейся на вселенные. Пытаясь избежать их гнева, Гелиотроп решил поселиться в нашем мире и с помощью последних запасов энергии пробил в земле огромную горящую рану, в которую устремил воды моря, и там образовалось внутреннее море, где Гелиотроп создал себе остров и куда пришел на покой. На этом острове Гелиотроп приказал своим рабам расы Крелран выстроить для него город-крепость из четырех элементов Земли. Сей город не походил ни на один из былых или будущих городов Земли, ибо замыслен не с целью дать прибежище кристаллу и его рабам, а для того, чтобы привлекать сюда со звезд безграничные запасы энергии, являющиеся жизненной силой Гелиотропа. Ради этого его рабы трудились денно и нощно, с великим тщанием следуя распоряжениям их господина, указывающего, как возводить здания, какими узорами покрывать стены. Едва будет закончено это продолжение энергетической решетки, как Гелиотроп сможет питаться несоизмеримыми запасами энергий, удерживающих воедино вселенную и не допускающих соединения нашего уровня существования с другими измерениями и мирами за пределами нам известных.