Атакующие устремились прямо к пещере Тито, поливая вход автоматным огнем, чтобы никто не мог скрыться. Тем не менее Тито и его товарищам, вместе с овчаркой Тигр, удалось вскарабкаться вверх по руслу водопада позади пещеры, а затем подняться по туннелю на вершину утеса. Там Ранкович со своим взводом сдерживал атакующих, в то время как Тито направился в ближайшую партизанскую часть в Потоци. Он связался с английской и советской миссиями, а затем совершил недельный переход через леса в Купреско Поле. Хотя Тито удалось вырваться из огненного кольца, его система радиокоммуникаций прекратила свое существование, и поэтому он уже больше не мог контролировать военные операции по всей стране. Он с неохотой принял совет русских и перебрался на одном из самолетов в Бари (Италия), а оттуда на остров Вис. Едва не окончившееся катастрофой Седьмое наступление привело к взаимным упрекам между англичанами и Тито, который теперь охладел к Маклину[300].

Седьмое наступление продемонстрировало, что немцы воспринимали Тито как серьезного, потенциально даже смертельного врага. Позднее, в 1944 году, Гиммлер сказал в своей речи: «Он наш враг, но мне хотелось бы, чтобы у нас в Германии был бы десяток таких Тито – лидеров, обладающих огромной решимостью и крепкими нервами…»[301]

Для всех, за исключением немецкого и британского военного руководства, Тито оставался загадочной фигурой, как это хорошо видно из статьи в испанской газете «Мадрид» от 15 июля 1944 года по поводу операции « Россельшпрунг»:

Даже среди союзников в Каире и Бари существовала тайна, окружавшая личность Тито. Слухи представляли его по-разному – то как русского офицера, то как украинца, то как польского графа или же польского еврея, тогда как многие верили в то, что он вообще не существовал и что Тито – это сокращение от названия «Третья Интернациональная Террористическая Организация». Корреспондент «Нью-Йорк таймс» Сайрус Сульцбергер договорился до того, что Тито на самом деле женщина – идея, которая пришлась по вкусу романисту Ивлину Во, прибывшему на остров Вис в июле 1944 года. Рэндольф Черчилль похлопотал за Во и тот присоединился к английской миссии большей частью из-за того, что соскучился по разговорам со своим одноклубником из лондонского клуба «Уайте». Маклин ответил согласием, но позднее пожалел о своем решении, поскольку Во перестал соблюдать субординацию. Из дневников Во мы узнаем, что он сильно невзлюбил Маклина – своего нового начальника: «… беспринципный, амбициозный, возможно, очень жестокий, бритая голова и уши как локаторы»[303].

Почему-то решив, что на самом деле Тито является скрытой лесбиянкой, Во то и дело повторял эту шутку, неизменно говоря о Тито как о «ней». Когда романиста и коммунистического лидера впервые представили друг другу, Тито только что вылез из моря и был в плавках. После обмена рукопожатиями он спросил напрямик: «Капитан Во, вы и теперь думаете, что я женщина?» Во смутился и промолчал[304].

Очутившись в центре Хорватии, Во получил задание оказывать помощь беженцам-евреям, присоединившимся к партизанам после капитуляции Италии. Позднее он номинально исполнял обязанности британского консула в Дубровнике, некогда независимом городе, который всегда отвергал притязания на него Венеции, Австрии и первого югославского государства и, конечно же, не питал симпатий к коммунистам. Впечатления от Югославии нашли свое отражение в пессимистичном, однако полном черного юмора романе «Безоговорочная капитуляция», составляющем третью часть трилогии «Клинок чести». Будучи католиком и по своей сути реакционером, Во ненавидел партизан и обвинял их в преследовании церкви в Хорватии. Он даже написал по этому поводу докладную записку для Маклина, и когда тот воспринял ее как несерьезную, Во распространил отрывки из нее в Англии, рискуя попасть под военно-полевой суд за нарушение Акта о государственной тайне. Хотя Во умалчивал или никогда не раскрыл до конца всей правды о деяниях церкви в Независимом Хорватском Государстве, он стал одним из первых иностранцев, разгадавших истинный характер хорватских францисканцев:

В июле 1944 года, когда Ивлин Во встретил почти голого Тито, остров Вис был активно действующей военной базой – с дорогой, забитой грузовиками и джипами, вечно занятой взлетно-посадочной полосой и стоянкой кораблей Королевского военно-морского флота. Британские, американские, русские офицеры наперегонки пытались добиться внимания Тито в его штаб-квартире, как и прежде располагавшейся в пещере. Голливудский актер Дуглас Фербенкс – один из американских десантников, направленных на остров Вис для совместных операций с британскими коммандос, вспоминает о том, как Тито прибыл для их инспектирования и впоследствии пообещал наградить их. Коммандос и американские десантники, надеявшиеся получить орденскую планку или даже партизанскую звезду, были разочарованы, когда Тито вручил каждому из них по две консервные банки с анчоусами[306].

Черчилль и секретарь Форин Оффис Энтони Иден настаивали на том, чтобы оказывать на Тито давление с целью достижения компромисса с правительством в изгнании. Тито же упорствовал в своем нежелании встретиться с королем Петром или позволить ему вернуться на югославскую землю. Он даже как-то раз отказался встретиться с англичанами в Италии, потому что в то время там находился и король. Только в конце июля Тито согласился навестить генерала «Джамбо» Уилсона на его вилле в Казерте. Тито взял с собой пятерых штабных офицеров, включая своего сына Жарко, переводчицу Ольгу и своих самых жутких телохранителей – Бошко и Прлю. Эти двое заняли места во время официального обеда за спиной Тито, один из них – к ужасу официантов-итальянцев – не сводил ствол своего автомата с генерала Уилсона.