Во всем огромном холле не было человека, который бы не понял, что сейчас начнется битва не на жизнь, а на смерть. Оба соперника были без шлемов. Конечно, головы их прикрывала кольчуга, но при первом же сильном ударе лезвием меча битва бы неминуемо закончилась.

Де Бриоз казался тяжелее и неповоротливее Филиппа, но он был хорошим фехтовальщиком, и ему удавалось некоторое время без труда парировать поток обрушившихся на него ударов и выпадов, подставляя то щит, то меч. Кроме того, он не лишен был мужества и безоглядной смелости, с какой бросался в контратаку на крестоносца.

Но Филипп, видя, что все его удары не достигают цели, применил свой излюбленный прием. Де Бриоз совсем растерялся, когда вдруг почувствовал приставленное к его горлу острие меча. Инстинктивно закинув назад голову, он потерял равновесие и опрокинулся на спину.

Филипп подскочил к нему, как дикая кошка. Режущий удар слева направо пришелся де Бриозу по щиту. Он выругался, но в этот момент такой же удар пригвоздил его к поверхности стола. Покосившись на лезвие, де Бриоз одним мощным рывком скинув с себя противника, бросился на Филиппа, осыпая его градом ловких выпадов. Два стальных клинка, столкнувшись, грозно заскрежетали, так, что у всех в холле по спине поползли мурашки. Де Бриозу снова удалось вывернуться. Он начал отступать, а Филипп, подняв меч над головой, следовал за ним.

Вдруг Филипп, сосредоточившись целиком на своем противнике, поскользнулся на жирном грязном полу, и ему пришлось вытянуть руку вперед, чтобы не упасть.

Де Бриоз мгновенно заметил эту неловкость Филиппа и поспешил использовать это преимущество в свою пользу, опустив меч прямо на голову Филиппа. Но он слишком поспешил и не смог верно рассчитать удар, а Филипп, заметив несущийся на него клинок, увернулся в сторону, правда, при этом ногой зацепив валяющийся рядом стул. Мгновение он балансировал в воздухе, а потом мягко упал на спину. При падении рука его, держащая меч, задела за край стола, и оружие с глухим звоном упало на пол.

С торжествующим криком де Бриоз занес над лежащим на полу врагом свой меч, но на этот раз решил бить наверняка и задержал руку в воздухе на мгновение дольше, чем было необходимо.

Это дало Филиппу возможность увидеть грозящую ему опасность. Филипп покатился по полу, и сокрушающий удар де Бриоза пришелся по его левому плечу. Он уже поднял было свой меч и попытался встать на ноги, но ослабевшие после пропущенного удара пальцы выронили меч. Не отрывая глаз от де Бриоза, Филипп в отчаянии шарил рукой по полу, пытаясь найти меч. И вдруг под руку ему подвернулся все тот же стул. Мощным рывком он поднял его и швырнул в де Бриоза, который в это время готовился нанести решающий удар. Увидев летящий на него стул, он инстинктивно отпрянул назад. Стул пролетел мимо, не причинив ему никакого вреда, но Филиппу это дало возможность выиграть несколько мгновений.

Он уже приподнялся на одно колено и, увидев свой меч, быстро схватил его и вскочил на ноги. Левое плечо его онемело, но он все еще мог держать щит и, не дав де Бриозу опомниться, налетел на него со всей силой, скрывавшейся в его теле.

По залу пробежала волна ропота. Жильбер судорожно сжимал, как клещами, руку юного Ричарда, и хотя от этого пожатия не могло не остаться синяка, не только Жильбер, но и сам Ричард не обращал на это ровно никакого внимания. Люди из Лланстефана и Кидвелли, незаметно для себя самих, смешались в единую толпу, забыв обо всем на свете, наблюдая за этим захватывающим поединком. Некоторые в зале вскочили на столы, чтобы было лучше видно, поднимая высоко вверх пылающие факелы.

Де Бриоз отпрыгнул назад. Его силы иссякали. Он не ожидал, что Филипп еще сможет не только сопротивляться, но и нападать. Он с трудом парировал два мощных удара в голову – защита его стала слабеть.

Филипп почувствовал, что теперь явное преимущество на его стороне. Он хладнокровно переложил меч в другую руку и, описав в воздухе большую дугу, сделал резкий выпад, слегка задев голову де Бриоза. Де Бриоз пошатнулся, его качнуло влево. И тогда Филипп опустил свой меч на его макушку. Напрасно де Бриоз выставил вперед меч, надеясь парировать удар. Его уставшие руки быстро слабели, и он ощущал сильную боль в вывихнутом запястье. Де Бриоз выронил меч. Филипп возбужденно рассмеялся.

В сердце его в этот момент не было места жалости. Этот поединок мог иметь только один финал, и он, зная это, кинулся вперед. Де Бриоз отбросил щит и гордо выпрямился во весь рост, усталой рукой ухватившись за крышку стола. В пылу сражения они не заметили, как оказались на самом краю помоста, и де Бриоз сейчас стоял на самом конце длинного стола.

Под руку ему подвернулся еще один стул. Страх и отчаяние придали ему сил. Обеими руками он поднял его в воздух и, размахнувшись, швырнул в Филиппа. Это движение далось ему с таким трудом, и при этом он так тяжело дышал, что можно было подумать, что де Бриоз сдвинул с места целую гору. Из его легких с шумом вырывался воздух.

Филипп хотел было отпрыгнуть в сторону, но у него не хватило для этого ни времени, ни места. Вместо этого он бросился вперед, прикрываясь мечом и щитом. Стул, зацепив меч, выбил оружие из его рук; сиденье стула упало на голову Филиппа, прикрытую щитом, а ножка обрушилась прямо на левое плечо, все еще болевшее после предыдущего удара.

Ужасная боль пронзила его руку, и на мгновение перед глазами Филиппа поплыли размытые круги, и даже громкие крики, издаваемые толпой, доносились до него как будто издалека.

Де Бриоз снова попытался поднять стул, но силы уже совсем оставили его. Филипп встряхнул головой, взбадривая себя, и снял шит с онемевшей руки. И тут он заметил, как де Бриоз достал из-за пояса кинжал и двинулся прямо на него. Филипп поискал на своем поясе алые ножны с кинжалом, подаренным ему Юсуфом аль-Хафизом, и двое врагов схватились в последнем жестоком рукопашном бою. Каждый хотел схватить другого за запястье руки, сжимающей нож, и старался поразить противника ножом в голову или грудь. Но кольчуги были слишком прочны для тонких лезвий, и через несколько мгновений яростной борьбы они разошлись в стороны, тяжело дыша и с трудом держась на ногах.

Тут Филипп сделал шаг вперед и с силой ударил де Бриоза по лицу рукой, закованной в стальную перчатку. Де Бриоз, испустив вопль, отшатнулся назад; из носа его ручьем текла кровь. Но и Филиппу этот удар причинил немалую боль: плечо его болело все больше, но, сжав зубы, Филипп ударил снова. Стальные костяшки разорвали тонкую кожу под глазом де Бриоза, и он упал спиной на стол, наполовину ослепленный болью и кровью.

Филипп сделал над собой еще одно невероятное усилие. Всей тяжестью тела и доспехов он навалился на своего противника, одной рукой сжав ему запястье. Постоянные упорные тренировки с мечом не прошли даром, укрепив его руки, и теперь он продолжал сжимать запястье де Бриоза до тех пор, пока не увидел, как кинжал выпал из ослабевших пальцев.

Во время этой последней борьбы весь зал затих, ожидая страшной развязки, и в этой гробовой тишине необычайно громким показался всем звон ножа, покатившегося по гладкой поверхности стола. Филипп подтянул де Бриоза к краю стола и, положив его спину на острое ребро, с силой начал хлестать по лицу. Потом, краем глаза заметив нож де Бриоза, он схватил его и начал наносить удары в шею, разрывая стальные кольца кольчуги, доходящей до подбородка. И вдруг он увидел глубокую, кровоточащую рану и неестественную бледность лица де Бриоза. Филипп на мгновение остановился, а потом решительным движением ударил в последний раз уже мертвое тело.

Труп де Бриоза несколько мгновений качался на ребре стола, потом голова его перевесила, и тело со звоном рухнуло на пол. Филипп, покачиваясь, обвел взглядом притихший зал, потом снова посмотрел на распростертое на деревянном полу тело своего врага и побрел прочь. Он грузно опустился в стоявшее в глубине помоста кресло и положил голову на сомкнутые руки. В кресле сидел тяжело дышащий и смертельно усталый человек.