– По-моему, эта вещица не совсем на меня. Не мой размер. Как вы считаете?

– Боюсь, вы правы, – печально ответил доктор.

Я заметил:

– Доктор, шрайнеры вдвое больше Гвен во всех измерениях, и выпуклости у них находятся совсем в другом месте. Тут требуется нечто иное. Может быть, грим?

Шульц покачал головой:

– Грим всегда выглядит гримом.

– Но на снимке в терминале очень мало сходства. Никто ее не опознает по этой фотографии.

– Благодарю, любовь моя. К несчастью, на Голден Руле достаточно людей, знающих, как я выгляжу, и на борту корабля может оказаться кто-нибудь из них, только что заглотнувший сильнодействующее описание моей жизни. Б-рр. Но, приложив некоторые усилия, я могла бы и без грима выглядеть в соответствии со своим возрастом. Папа Шульц, как вы полагаете?

– А каков ваш истинный возраст, дорогая леди?

Она покосилась на меня, привстала на цыпочки и прошептала что-то на ухо Шульцу. Он изумился.

– Не верю. К тому же это не выход. Нам требуется что-нибудь получше.

Миссис Кондо что-то быстро сказала супругу, который вдруг забеспокоился. Они перекинулись еще какими-то словами, очевидно по-японски. Потом он перешел на английский.

– Можно мне, пожалуйста? Моя жена отметила, что миссис Гвен такого же роста, как наша дочь Наоми… кроме того, для кимоно размер не имеет особого значения.

Гвен радостно заулыбалась.

– Вот это идея! Спасибо вам обоим. Но ведь я не похожа на японку. Мой нос, мои глаза, моя кожа…

Снова пошло стрекотание на быстром, но многословном языке, на этот раз говорили трое. И Гвен сказала:

– Это может удлинить мне жизнь, – и добавила, обращаясь к нам: – Извините меня, пожалуйста!

Она вышла вместе с мамой-сан.

Кондо вернулся в зал, так как, судя по миганию лампочек на кухне, его там многие вызывали, но он ради нас некоторое время игнорировал клиентов. Я сказал доброму доктору:

– Вы уже удлинили наши жизни, дав убежище у Тигра Кондо. Как вы полагаете – этот маскарад поможет нам взойти на борт шаттла?

– Надеюсь. Что еще остается?

– Ничего, наверное.

Папа Шульц полез в карман.

– Мне удалось раздобыть вам туристическую карточку у джентльмена, пославшего свою феску. Я стер его имя, но какое надо сюда вписать?

Конечно, только не Эймс, но что взамен?

– Дело в том, что Гвен зарезервировала места на шаттле. Купила билеты.

– На ваши подлинные имена?

– Я не знаю точно.

– Надеюсь, что нет. Если она использовала фамилии Эймс и Новак, то лучшее, что вы можете сделать, – это попробовать пройти первыми и сесть так, чтобы никто вас не видел. Не так-то это легко. Я лучше сбегаю к билетному компьютеру и зарезервирую места на Джонсона и…

– Док…

– Да?.. Хотя бы на следующий шаттл, если этот переполнен.

– Вы не можете этого сделать. Если именно вы зарезервируете места для нас, то вас – ффютть? – выкинут в открытый космос. До завтра они еще могут не спохватиться, но потом все равно прознают, как мы удрали…

– Но…

– Давайте дождемся Гвен и узнаем, на кого зарезервированы места. Если она не появится через пять минут, мы пошлем за ней мистера Кондо.

Через несколько минут появилась девушка-японка. Отец Шульц поклонился и сказал:

– Вы – Наоми. А где ваша Юмико? Я рад видеть вас снова.

Малышка хихикнула, втянула воздух и поклонилась до пояса. Она выглядела как кукла – изысканное кимоно, маленькие шелковые туфельки, густо набеленное лицо, невероятная японская прическа. Девушка произнесла:

– Ичибан гейша ушра. Моя ангрийска сказар прохо.

– Гвен? – закричал я.

– Пожариста?

– Гвен, это чудо! Но скажи нам, под какими именами ты зарезервировала нам места?

– Эймс и Новак. В соответствии с нашими паспортами.

– Так порви заказ. Что нам делать, док?

Гвен посмотрела на каждого из нас и спросила:

– Объясните, ради бога, в чем дело?

– Представь, мы подходим к барьеру, каждый прекрасно замаскирован… и предъявляем билеты на места для Эймса и Новак. Занавес. Можно цветов не приносить.

– Ричард, я еще не сказала всего.

– Ты никогда не говоришь сразу все. Что, еще один лимбургер?

– Нет, милый. Теперь я вижу, что это имело смысл, а раньше боялась, что ты упрекнешь меня в транжирстве… Дело в том… что я… уф… купив билеты, которые нельзя использовать, направилась в Рентал Роу[12] и… сделала вклад на счет компании «Вольво Флайэбаут»[13].

Шульц поинтересовался:

– На чье имя?

А я спросил:

– Сколько?

– Я использовала свое настоящее имя…

– Господи, помоги нам, – простонал Шульц.

– Минуту, сэр. Мое настоящее имя – Сэди Липшиц, и его знает лишь Ричард. А теперь еще и вы. Но вы никому его не называйте, ибо мне оно не нравится. Как Сэди Липшиц я зарезервировала космокар «вольво» для моего работодателя сенатора Ричарда Джонсона и внесла со своего счета задаток.

Шесть тысяч крон.

Я присвистнул.

– За «вольво»? Это звучит так, как если бы ты его купила.

– А я и купила его, дорогой! Я вынуждена была это сделать. И вклад и задаток – это наличные деньги, раз у меня нет кредитной карточки. О, средств у меня хватит, как и козырей, чтобы играть наверняка! Но у Сэди Липшиц нет кредита. Поэтому я заплатила шесть тысяч просто за контракт о покупке. Дело в том, что при таком количестве шрайнеров в поселении сенатор должен иметь гарантию свободного передвижения!

– Возможно, это наиболее разумное решение, – проговорил преподобный Шульц.

– Надеюсь, – откликнулась Гвен. – Если мы возьмем эту машину, то должны будем доплатить еще девятнадцать тысяч…

– Господи Боже!

– Плюс страховка и налог. Но ведь у нас останется неиспользованная сумма, если мы расторгнем контракт в течение тридцати дней здесь, или в Луна-Сити, или в Гонконге Лунном. Мистер Доквейлер разъяснил мне все достоинства сделки. Рудокопы на астероидах или рекламные агенты берут машины напрокат, не выплачивая полной стоимости, прячут их в каких-то убежищах на Луне, а потом переделывают в горнорудные комбайны.

– Космолеты «Вольво»? Да чтобы их потом доставить на астероиды, потребуется грузовой корабль фирмы «Хэншоу», и перевозка обойдется не в девятнадцать, а в двадцать пять тысяч крон! Да плюс страховка, да взятка.

Вот уж откровенная, наглая обираловка!

Шульц довольно резко возразил мне:

– Дружище Эймс, советую вам перестать вести себя подобно шотландцу, который торгуется с душем, работающим от монет. Вы что, не согласны с идеей миссис Эймс? И предпочитаете освежающую прогулку в космос, которую взамен предложит вам Менеджер? Так сказать, на свежем, но весьма разреженном воздухе?

Я тяжело вздохнул.

– Простите меня. Вы правы. Деньгами дышать я вряд ли сумею. Но я терпеть не могу, когда меня зажимают в тиски!.. Гвен, извини меня. Так где же эта контора Гертца, если глядеть отсюда? Я что-то потерял ориентиры…

– Не Гертца, дорогой, а «Вольво», в «Баджет джетс»[14]. У Гертца никакой конторы здесь нет.

Чтобы добраться до офиса «Баджет джетс», нам пришлось обойти дальний конец зала ожидания космопорта, войти в ось Голден Рула, а там прямиком до входа в «Баджет джетс». Зал ожидания кишел публикой: к обычным пассажирам добавились шрайнеры с супругами. Многие из них были привязаны ремнями к стенным поручням, другие свободно плавали в невесомости.

Повсюду мелькали прокторы – не слишком ли много прокторов?

Возможно, мне следует объяснить, что зал ожидания, регистрационные стойки, шлюз в пассажирский туннель, а также службы и аппаратура Рентал Роу – все находится в зоне невесомости. Здесь, вблизи от оси спутника-поселения, не было искусственной гравитации, создаваемой вращением массы Голден Рула. Зал ожидания и его офисы расположены в малом цилиндре, помещенном коаксиально в цилиндр гораздо большего размера, то есть сам Голден Рул. У цилиндров общая ось, но вращается только внешний, а малый остается неподвижным – словно колесо, насаженное на ось-втулку.